Глава 21

МАРИЯ

Проведя самую невероятную ночь в моей жизни с Лукой и заснув в его объятиях, я расстроилась, когда он ушел на работу.

Я иду к шкафу, чтобы распаковать остальные свои вещи. Это занимает меня на пару часов, но как только я заканчиваю и смотрю на свою одежду, висящую напротив одежды Луки, беспокойство начинает терзать мое сердце.

Каким бы умопомрачительным не был секс, это не значит, что Лука влюбляется в меня.

После того, как я получила возможность испытать его таким интимным образом, я теперь боюсь аннулирования брака. Я продолжу все больше и больше влюбляться в него, и когда все это закончится, сердечная боль станет невыносимой.

Что, если он не сможет ответить на мои чувства?

Что, если по истечении шести месяцев он решит, что это было весело, но все кончено?

Боже, как я переживу этот удар?

Паника сжимает мою грудь, и это заставляет меня схватить сумочку и броситься вон из спальни, где я отдала Луке слишком много себя.

Спеша вниз по лестнице, я достаю свой телефон и отправляю Луке сообщение, что собираюсь навестить своих родителей.

Я выхожу из квартиры, как будто адские псы наступают мне на пятки. В тот момент, когда я ступаю в подвал, Иван и Лев вылезают из внедорожника.

— Мы едем в дом моих родителей, — говорю я им.

— Хорошо, — отвечает Иван, открывая для меня дверь на заднее сиденье.

Я забираюсь внутрь и набираю сообщение Вайолет.

Можем ли мы встретиться за ланчем как-нибудь на этой неделе?

Иван садится за руль, в то время как Лев садится на переднее пассажирское сиденье.

Вайолет отвечает, пока Иван выводит внедорожник из подвала.

Конечно. Я свободна в четверг в двенадцать.

Слава Богу. Мне действительно нужно немного побыть со своей подругой.

Неожиданно в нас врезаются сбоку, металл сминается, меня перебрасывает через заднее сиденье и впечатывает в дверь. Стекло разлетается вдребезги, и я, ошеломленная, слышу крик Ивана:

— Блять!

Внедорожник переворачивается, и я взлетаю в воздух, прежде чем врезаться в крышу. Мы продолжаем катиться, и меня дико подбрасывает, пока каждая часть моего тела не начинает болеть, и я теряю сознание.

Приходя в себя, я слышу скрип металла. Вкус меди наполняет мой рот, и я стону, проверяя свои руки и ноги.

Сбитая с толку, я стону:

— Иван? Лев?

Они не отвечают, и я заставляю себя приподняться. Я бросаю взгляд на переднюю часть искореженного внедорожника. Льва не видно, а Иван лежит под неудобным углом, его глаза застыли в мертвом взгляде.

Нет.

Иисус.

Черт.

Мое тело болит, когда я поднимаюсь на четвереньки. Я хнычу от острой боли в груди, когда выползаю из разбитого бокового окна.

Оказавшись снаружи разбитого внедорожника, я опираюсь на борт автомобиля, когда поднимаюсь на ноги.

От увиденного зрелища у меня перехватывает дыхание.

Нет-нет-нет-нет.

Лев лежит у передней части перевернутой машины, а ко мне приближаются люди, которых я никогда раньше не видела.

Это было организованное нападение.

Черт. Блять.

Стоя спиной к машине, я пишу бриллиантом обручального кольца, моля Бога, что это будет разборчиво.

Когда двое мужчин подходят ко мне опасно близко, я сбрасываю свои высокие каблуки и принимаю боевую стойку, потому что я ни за что не сдамся без боя, даже если меня превосходят численностью.

Папа учил меня всегда бороться до конца. Нельзя сдаваться.

Вот и все, папочка.

Изо всех сил стараясь не обращать внимания на боль от автомобильной аварии, я делаю выпад вперед, нанося первый удар. Бриллиант моего обручального кольца полосует по лицу ублюдка, когда я поворачиваюсь в сторону, хватаюсь за его плечо и подтягиваюсь, пока не обвиваю ногами его шею. Используя всю свою силу, я переворачиваюсь, сбивая его задницу с ног.

Я приземляюсь с тяжелым стуком, откатываюсь в сторону и с трудом поднимаюсь на ноги, когда у меня начинает кружиться голова.

Нет. Не смей терять сознание. Сосредоточься.

Я отскакиваю назад и угрожаю:

— Вы знаете, кто мои отец и муж? У вас есть хоть какое-нибудь гребаное представление, кто мой брат? — Я делаю отчаянный вдох, усиливая жгучую боль в груди. — Вы покойники.

Один начинает смеяться, подходя ближе ко мне.

— Koha për të vdekur, kurvë¹⁵.

Я понятия не имею, что это значит, но в этом не может быть ничего хорошего.

Я поднимаю руки, когда все мужчины нападают одновременно. Раненая и слабая, я знаю, что у меня нет шансов, но я отдаю этому все свои силы. Мне удается опрокинуть двух мужчин на задницы и ударить головой другого, который пытается схватить меня сзади.

Мое сердце колотится в груди, дыхание срывается с пересохших губ. Мои кулаки болят. Моя грудь в огне. Мои силы иссякают, пока один из ублюдков не наносит удар. Сила удара лишает меня чувств, и отбрасывает на дорогу.

Один из них пинает меня так сильно, что я слышу хруст костей за долю секунды до того, как изнуряющая боль охватывает все мое туловище.

У меня перехватывает дыхание, и мои глаза фокусируются на особняке через дорогу. Я узнаю его, понимая, что нахожусь всего в нескольких минутах езды от дома моих родителей.

Я заставляю себя подняться на ноги, но спотыкаюсь, прежде чем упасть на колени.

Я делаю хриплый вдох и закрываю глаза.

Я пыталась, папочка.

Мой подбородок опускается на грудь, затем я заваливаюсь набок. Когда меня окутывает тьма, моя последняя мысль – о Луке.

Я надеюсь, он знает, как сильно я люблю его. Я надеюсь, он увидел это в моих глазах, когда мы занимались любовью.