19.КАДЕНС

— Ты уверен, что нас не подстрелят? — Пробормотал Зейн, выходя из моей гримерки.

— Это школьный вечер встречи выпускников. — Рявкает Финн, но его голос дрожит, как будто эта мысль пришла и ему в голову.

— Думаешь, первокурсники не собираются? Или их старшие братья не собираются? Ты слышал термин «проезжать мимо?»

— Он прав. — Говорит Финн с ноткой нервозности.

— Вы оба несете чушь. — Рычит Датч.

Я напрягаюсь, услышав жесткость в его голосе. Как обычно, он звучит раздраженно и грозно. Не думаю, что это из-за его братьев, ведь в их окружении он обычно светлеет.

Нет, он стал задумчивым и мрачным с тех пор, как увидел меня после школы. Сегодня день их выступления — того самого, о котором они мне до сих пор ничего не рассказали.

Мы провели пару часов в репетиционном зале, прежде чем он и его братья увезли меня из Redwood Prep, чтобы я подготовилась.

Сегодня я особенно вымотана и не очень хочу быть здесь. Я пропущу первый выпускной Виолы, и мне придется довольствоваться фотографиями, которые Бриз сделает от моего имени.

Не то чтобы Датча это волновало. Мой злобный повелитель не спускает с меня глаз с того момента, как мы столкнулись в кафетерии.

Каждый день, не переставая, он заставляет меня пить кофе и заставляет сначала пить его, чтобы проверить, есть ли в нем отбеливатель. Затем он приказывает мне носить его книги на занятия. Потом я должна являться к нему по первому зову, чтобы выполнить любое его глупое поручение. А потом, словно желая превратить в ад и мою жизнь после школы, Датч заставляет меня заниматься с ними до заката.

Но не на пианино, нет.

Он заставляет меня играть на треугольнике.

Я знаю, что это месть. Он старается сделать так, чтобы то, что было между нами, больше никогда не всплыло на поверхность.

Если его целью было заставить меня обидеться на него еще больше, то... миссия выполнена.

Каждый вечер я прихожу домой и выбиваю все дерьмо из боксерской груши, притворяясь, что меняю челюсть Датча.

— Подожди. — Их слова доходят до меня, и я распахиваю дверь гримерки. — Ты только что сказал, что твоя группа играет на вечере встречи первокурсников?

Никто мне не отвечает. Наверное, потому что они все заняты тем, что смотрят.

У Зейна отвисает челюсть.

Финн выгибает обе брови.

А Датч... Датч выглядит злее, чем обычно.

Нервничая, я провожу рукой по своему платью. — Что?

Когда мы сегодня вышли из школы, Датч сразу же поехал на склад в самом центре «денежного района». Это эквивалент Родео Драйв, где все магазины с завышенными ценами и претенциозностью.

Ухоженная женщина встретила нас у дверей и проводила наверх. Там мальчики скрылись в своих раздевалках, а продавщица вручила мне шелковое черное платье и готические сапоги на платформе.

Я согласилась, потому что сапоги выглядели потрясающе со всеми своими ремешками и болтающимися цепочками. К тому же такое дорогое платье еще никогда не касалось моей кожи.

Датч первым отводит взгляд. Его челюсть сжимается, и он сжимает пальцы в кулаки.

Зейн вскакивает с дивана. — Черт возьми, Каденс. Отличный способ проявить себя.

Финн одобрительно кивает.

Мои губы слегка изгибаются. — Спасибо.

Датч оборачивается. Его темный взгляд впивается в меня.

Я вижу, как в его глазах вспыхивает желание. Он отводит взгляд, но оно все равно присутствует в напряжении его челюсти, раздувании ноздрей и взволнованной руке, которую он засовывает в карман своих брюк.

Все мальчики выглядят как готические принцы в темных брюках и рубашках на пуговицах, но в том, как Датч отгибает рукава, обнажая чернила, есть что-то такое, что выделяет его как самого опасного и способного разрушить вашу душу.

Его светлые волосы уложены с помощью средства для укладки, чтобы они не рассыпались по лбу. Благодаря такому аккуратному стилю он выглядит еще сексуальнее.

В моей голове проносятся порочные мысли, начиная с того, как его руки будут скользить по шелку моего платья, и заканчивая тем, каким мускулистым будет его тело без этой рубашки.

Я медленно облизываю губы, обращая внимание на то, как взгляд Датча задерживается на моем рте, словно он хочет сам проследить путь.

Напряжение между нами не ослабевает. С тех пор как мы чуть не поцеловались в кофейне.

Это пытка — быть так близко к нему. Хотеть его и ненавидеть одновременно. Теперь, когда я призналась в своей темной тяге, я не могу смотреть Датчу в глаза. Просто на случай, если он поймет, что я еще больше запуталась, чем он.

Потому что для него это может быть простым вопросом влечения.

Но для меня... Я должна знать лучше.

Мамин послужной список неправильных решений должен перешагнуть через поколение. Датч Кросс не из тех, кто обещает будущее, а на деле его исполняет. Он из тех, кто берет женщину в рот и лишает ее девственности, а потом исчезает в той черноте, из которой появился.

Я не хочу видеть, какой беспорядок он может устроить в моем сердце. Я никогда не дам ему такой возможности.

— Зачем я это надела? — Спрашиваю я.

— Узнаешь. — Загадочно отвечает Датч.

У меня плохое предчувствие.

Во-первых, группа Датча будет выступать в моей старой школе. А это значит, что он будет играть перед моей младшей сестрой.

Виола уже очень влюблена в Зейна. Благодаря Бриз она теперь фанатка группы The Kings. Она обязательно подойдет к ним, а если увидит меня с ними, то будет вести себя так, будто мы все друзья.

Я не хочу, чтобы эти миры столкнулись.

— Я не пойду. — Говорю я.

Три красавца-брата останавливаются на полпути к двери.

Наклонившись, я притворяюсь, что у меня спазмы в животе.

— Внезапно мне стало нехорошо. — Я обмахиваю лицо веером. — Думаю, я могла съесть что-то с персиками.

— Кто-нибудь кормил ее персиками до нашего приезда? — Датч рычит на своих братьев.

Они обмениваются взглядами.

— Нет. — Говорит Финн.

Датч хмурится.

— Я не видел, чтобы ты ела что-нибудь после обеда.

— Ты не знаешь всего, что я делала после обеда. — Отвечаю я.

Зейн выглядит забавным.

— Есть что-то, о чем мы должны знать? — Он поднимает бровь на Датча. — Брат?

— Прекрати дурачиться. — Предупреждает меня Датч.

— Перестань думать, что я тебе принадлежу. — Отвечаю я. — Это не так.

— Садись в эту чертову машину, Каденс.

— Нет.

Финн обеспокоенно смотрит на меня.

— Ты действительно ела что-то с персиками? Датч упоминал, что у тебя аллергия.

Черт. Мне нужно придумать еще одну ложь, чтобы сделать эту более правдоподобной. Я хлопаю себя по бедру.

— Возможно, я целовалась с футболистом сегодня днем. Думаю, он мог есть персики на обед.

Датч, как молния, перемещается по комнате. Когда он останавливается, то оказывается ближе ко мне, чем мой следующий вздох.

Его глаза сверлят меня, а рука опускается на поясницу. Из моего горла вырывается тоненький звук, который, похоже, пробуждает в Датче зверя, потому что его глаза мгновенно темнеют.

От одного его взгляда на меня желание бьется в моих венах.

Я не могу поцеловать его прямо сейчас.

Его братья смотрят, и мне нужно сохранять ясную голову, чтобы держать его подальше от Вай.

Я поднимаю руки, чтобы оттолкнуть его.

Вместо этого его пальцы вцепляются в одно из моих запястий. Я не замечаю, как мы оба резко выдыхаем.

Датч быстро приходит в себя. Повернувшись, он вытаскивает меня за дверь и спускается по ступенькам.

Мое тело гудит от ярости, и я отталкиваю его пальцы.

— Отпусти меня.

— Продолжай бороться, и я понесу тебя на танцы в честь выпускного вечера. Через плечо.

Его глаза темные, и я знаю, что он умеет угрожать, потому что он уже дважды это делал.

— Пошел ты. — Шиплю я.

Его зловещая ухмылка заставляет мое тело пульсировать в худшем смысле этого слова.

— Ты продолжаешь умолять об этом, и я просто могу, Брамс.

Я немедленно прекращаю бороться.

Датч упирается подбородком в машину, и я вздыхаю, прежде чем забраться внутрь. Его братья присоединяются ко мне, и мы уезжаем.

Тишину нарушает только мое напряженное дыхание. Я сверлю взглядом дырку в голове Датча, не обращая внимания на то, как Финн наблюдает за всем этим.

Зейн прочищает горло. — Каденс, я слышал, что это твоя старая школа.

— Не ввязывайся в это. — Ругает его Датч.

Что? Они должны относиться ко мне так, будто меня здесь нет? Я бросаю еще один кинжальный взгляд в его сторону и надменно отвечаю Зейну.

— Да, я училась в этой школе.

— И поэтому ты вела себя так, будто тебе плохо? Потому что там есть что-то, что ты не хочешь видеть? — Спрашивает Финн.

— Или кого-то? — Зейн поворачивается на пассажирском сиденье и шевелит бровями.

Машина внезапно останавливается.

Финн чуть не врезается лицом в подголовник.

Зейн крепко сжимает ремень безопасности.

Я хватаюсь за ручку двери и спасаюсь от удара хлыстом.

— Датч, какого черта? Что это за вождение? — Кричит Зейн.

— Там красный свет. — Ворчит Датч.

Финн смотрит на брата прищуреными глазами. А потом поворачивается ко мне так, что наши колени почти соприкасаются.

— Это бывший?

— Я...

— Что это, черт возьми, такое? Допрос? — Рычит Датч.

— Мы просто задаем вопросы. — Говорит Зейн.

— Не спрашивайте ни о чем. Она все равно не задержится здесь надолго, чтобы ответы имели значение.

Жаль, что я не сижу позади Датча и не могу пнуть его кресло.

— Он прав. Не понимаю, какое это имеет отношение к тебе. — Говорю я с укором.

Финн только ухмыляется.

Датч включает радио.

— Больше никаких разговоров!

— Босс. — Поддразнивает Зейн, но закидывает ноги на приборную панель, отбивает ритм песни на своем бедре и больше не задает мне вопросов.

Я размышляю о том, как избежать сестры, когда Датч на своем роскошном автомобиле въезжает на парковку моей бывшей средней школы.

Я смотрю на ограждения с цепями. Они должны запирать все, иначе наркоманы проникнут внутрь, воспользуются туалетами и разгромят все вокруг. Здания обветшали, краска облупилась.

По памяти я знаю, что внутри не лучше. Нам приходится стучать по шкафчикам, чтобы они открылись. В нашем кафетерии вместо суши и изысканных бургеров подают загадочный мясной рулет. А большинство наших учителей выглядят так, будто они уже расстались с жизнью.