11.

КАДЕНС

Мой шкафчик захлопывается без предупреждения, едва не отрывая мой нос от лица. Я вскакиваю в шоке и поднимаю взгляд, чтобы увидеть пару презрительных карих глаз, уставившихся на меня.

— Пэрис, чем обязана такому неудовольствию?

Чирлидерша угрожающе делает шаг вперед.

— Думаешь, ты сделала что-то особенное, Мусорщица?

— О, Мусорщица? — Я ухмыляюсь. — Очень креативно.

— Я знаю, что это ты испортила машину Датча. — Она вздергивает подбородок и смотрит на меня сверху вниз. — И если ты хоть на секунду думаешь, что тебе все сойдет с рук...

Ее глаза зацепились за что-то вдалеке, а затем расширились и заговорили о половине ее лица.

— О мой Гуччи. — Хнычет Пэрис.

Любопытствуя, я оборачиваюсь и чуть не захлебываюсь собственной слюной.

Короли идут по коридору, словно звезды модного показа. Финн в дальнем конце — совершенно сухой, а Сол и Зейн промокшие до костей, демонстрируя свои аппетитные грудные мышцы через прозрачные рубашки на пуговицах.

Но при всей их мокрощелковости мое внимание привлекают не они.

Это Датч Кросс.

У него длинные худые конечности и золотистая кожа... и он голый.

Мой взгляд скользит по его мускулистому каркасу, блестящим плечам, прорезям на прессе и восхитительной V-линии под плавками, прежде чем я захлопываю рот и поднимаю глаза к потолку.

В зале начинается столпотворение, когда другие люди начинают замечать торжественный вход Королей. Воздух озаряется визгами, за которыми следуют скандальные вздохи и крики восторга.

Девушки в шоке закрывают рты. Лица краснеют от стеснения и волнения. Хихиканье накатывает как цунами.

Даже парни реагируют дико. Некоторые покатываются со смеху. Другие достают свои мобильные телефоны, чтобы запечатлеть момент.

Я отступаю назад, чувствуя, как мое лицо становится горячим. Мое сердце бьется престиссимо; наверное, я не смогла бы заставить свои пальцы выдержать такой темп.

Не в силах сдержаться, я снова бросаю взгляд на Датча. Всклокоченные пряди светлых волос закрывают его лоб, вода капает на прямой нос и полные розовые губы. Он весь промок и блестит, словно модель нижнего белья из чувственной, едва ли законной телевизионной рекламы.

Взгляд монстра падает на меня, и я чувствую себя так, словно кто-то прилепил к моему телу фейерверк, а затем устроил взрыв.

Воспоминания о нашем поцелуе проносятся в моей голове, вызывая взрыв другого рода.

Одно дело — чувствовать силу и мощь Датча, вжимающуюся в меня.

Но совсем другое дело — видеть на свету все эти мускулы и жилистую плоть.

Черт побери, он опьяняющий.

Мое дыхание становится все тоньше и тоньше.

Я пытаюсь взять себя в руки и вспомнить, зачем я затеяла этот план.

Когда я услышала, что короли захватили бассейн, идея украсть одежду Датча пришла ко мне как подарок с небес.

Он назвал меня шлюхой.

Нет, даже хуже.

Он сказал, что я недостаточно хороша, чтобы быть его шлюхой.

Как будто я когда-нибудь захочу такого положения.

Заставить его пройти позорный путь казалось уместным и совершенно идеальным в тот момент. Но мой план дал обратный результат. Я не ожидала, что его тело будет создано, как чертова скульптура. И я не ожидала, что он с такой легкостью будет владеть своей обнаженной красотой.

Он совершенно не стесняется внимания и даже останавливается, чтобы сфотографироваться с девушками, которые просят селфи. Может, у меня и нет приложения Джинкс, но я точно знаю, что эта история будет на нем через тридцать минут.

Датч заканчивает с селфи и отказывает другим людям, которые просят сфотографироваться. Его глаза ищут мои, и я стараюсь не убежать. Мне требуется огромная сила воли, чтобы оставаться на месте, пока он подходит все ближе и ближе.

Пэрис причесывается и подкрашивает губы рядом со мной. Она опускает верхнюю часть своей черлидерской формы, чтобы обнажилось большее декольте, и делает шаг к Датчу.

Нацепив широкую улыбку, она выпячивает грудь.

— Эй...

Он проходит мимо нее.

Покрасневшее лицо Пэрис было бы чистым золотом, если бы меня не преследовал сам Князь Тьмы.

Я отступаю назад и обдумываю план побега, но уже слишком поздно. Датч кладет руку на шкафчик над моей головой, отчего его мышцы перекатываются и сокращаются. Татуировки, обвивающие его крепкие плечи и запястья, вблизи кажутся еще более удивительными. Линия безупречна. Искусство безупречно. Повсюду твердые мышцы и идеальные линии.

Когда он наклоняется ко мне, в груди нарастает давление. Так близко, что почти невозможно не смотреть на его едва скрытые причиндалы. Под кожей поднимается жар, и я точно знаю, что мое лицо пылает, как при лихорадке.

Взгляд Датча устремлен на меня, а мой скользит по его толстой шее, покрытой мускулами, к плечам и груди.

— Если бы ты хотела увидеть меня голым, то могла бы просто попросить. — Насмехается Датч.

Его тон легкий, но я ни на секунду не думаю, что он забавляется со мной. Под этими словами скрывается резкий, стальной тон.

Я наклоняю голову, как можно более невинно. — Где твоя одежда, Датч?

— Я как раз собирался спросить тебя об этом.

Его тон становится жестким.

Я вздрагиваю от жара его тела и напряжения между нами.

Почему-то тот факт, что сотни глаз смотрят на этот нелепый обмен, лишь слегка пронзает мой мозг.

Гнев, который я почувствовала, когда он выгнал меня из театра сегодня, утих. Мой мозг сломан. И только горячее тело Датча сбивает сигналы.

— Зачем мне твоя одежда? — Спрашиваю я мягким, озадаченным голосом. Если все слушают, это не значит, что все должны услышать. — Это было бы незрело с моей стороны. — Я наклоняю голову. — Так же незрело, как целовать кого-то, а потом называть ее шлюхой.

Его грудь вздымается от гнева, и его глаза отражают его. Внезапное сжатие его челюсти демонстрирует поэтическую симметрию его лица, и у меня перехватывает дыхание, и я выхожу из себя.

— Разве я похож на человека, с которым можно шутить, Брамс?

Датч оскалился. Великолепный зверь, готовый уничтожить меня.

Я не позволю ему добиться успеха.

— Кто сказал, что это сделала я? У тебя есть доказательства?

Он скрипит зубами.

— Хотя, должна сказать, — указываю я взглядом на плавки, — я немного разочарована.

Его глаза пронзают меня насквозь.

— Держу пари, если бы я заглянул к тебе под юбку, то узнал бы, что ты обо мне думаешь, Брамс.

Моя грудь сжимается, и я понимаю, что, без сомнения, хочу, чтобы этот самодовольный ублюдок умер тысячей огненных смертей.

— Да пошел ты, Датч. — Грубо выплевываю я.

В его глазах плещется презрение, а воздух между нами пропитан ненавистью — извращенным ядом, обвивающим нас обоих. Но под яростной враждебностью скрывается нечто гораздо более притягательное. Завихряющееся напряжение. Притяжение, настолько острое и точное, что даже в этот жаркий момент взаимного презрения оно становится сексуальным.

Наши горячие дыхания встречаются и смешиваются в середине наших тел. Датч находится достаточно близко, чтобы я могла видеть, как внутри него идет борьба. Борьба за обладание мной, за то, чтобы покорить меня и сломить, против огня этого иллюзорного чего-то.

Чего-то большего.

Чего-то настоящего.

Потому что, как бы мне ни было неприятно это признавать, здесь есть связь. Ее затмевает всепоглощающая ненависть, но она есть.

Он вывел меня из приступа паники.

Какая-то часть меня доверяет ему.

И какая-то часть его заботится о том, чтобы спасти меня от самого себя.

Он — кошмарный бог, стоящий в море теней, и все же он не дал мне утонуть. Дважды. В первый раз в бассейне Redwood и сегодня утром, в море уродливых, извращенных воспоминаний.

— Что здесь происходит? — Слабый голос директора Харриса звенит в воздухе.

Я напрягаюсь и пригибаю голову, пытаясь спрятаться, пока он не заметил меня.

Но это бесполезно.

— Вы, двое! — Тяжелые шаги приближаются. — Что за неуместная демонстрация! Все идите в класс. Идите вы двое! Задержать вас обоих! А вы оденьтесь. Это учебное заведение, а не стриптиз-клуб!

Датч закатывает глаза, как и подобает правонарушителю, и медленно поворачивается.

Щеки директора Харриса, и без того красные, становятся цвета пожарного гидранта.

— Мистер Кросс... Я не знал...

Датч поднимает руку, и директор тут же сдерживает свои слова.

— Я пойду домой за другой формой, так как моя, похоже, — он оглядывается на меня, — таинственно исчезла.

— Конечно, мистер Кросс. Я уверен, что это, должно быть, недоразумение.

Датч отворачивается от директора, как будто ему противно.

Я внутренне ругаюсь на него. Он такой чертовски высокомерный. Удивительно, что даже его братья могут его выносить.

Датч снова поворачивается ко мне. — Увидимся в изоляторе.

Гнев закипает в моих жилах, когда Датч, спокойный как змея, идет по коридору и исчезает из виду.

Джинкс: Прекрасный принц собирает вещи

А вы думали, я буду освещать что-то еще? Прекрасный принц шёл по коридорам в одних лишь плавках, который не оставлял ни малейшего шанса воображению. Девушки будут всю ночь писать фанфики, я в этом уверена. Но кто-нибудь еще подглядел, как наш наследный принц отмахнулся от восходящей принцессы Помпонов? Я чую, что женское соперничество поднимается из глубин.

Ад не имеет такой ярости, как презренная женщина. Новенькой девочке лучше быть начеку.

До следующего поста держите своих врагов близко, а свои секреты — еще ближе.

— Джинкс.