22.

КАДЕНС

Сол и Серена сидят в креслах напротив директора Харриса и Миллера. Они оба поворачивают шеи, удивленно глядя на меня.

Советник по воспитанию, мистер Джеффрис, человек, который больше времени проводит, тайком попивая из своей фляжки, чем чем-либо руководствуясь, вваливается через минуту, невнятно извиняясь.

— Нейтан. — Строгим голосом говорит директор Харрис, бросая на Джеффриса зловещий взгляд.

Я слышала, что консультант по профориентации — племянник директора Харриса. Я начинаю верить, что это правда.

Джеффрис падает на стул напротив меня, его волосы взъерошены, а лицо искажено в замешательстве. Судя по его взгляду, он тоже не понимает, о чем идет речь.

— Я созвал эту встречу сегодня, — начинает Миллер, уверенно барабаня пальцами по столу, — потому что она связана с музыкальной программой и вашим будущим обучением в Redwood Prep.

Ду-ду-дум.

Его пальцы продолжают барабанить.

Это низкая перкуссия. Как стук кулаков по барабанам на ударной установке.

В голосе Миллера звучит темная нотка презрения, которая усиливается, когда он смотрит на меня.

— У Redwood Prep долгая и яркая история помощи нашему сообществу. Именно поэтому мы открыли свои двери для всех желающих. Независимо от вашего прошлого... — Он смотрит на Серену: — ...вашего банковского счета, — он смотрит на Сола, — или вашего района.

Я поднимаю глаза, встречаясь с его взглядом. О чем бы ни шла речь, Миллер не собирается сбивать меня с толку.

Наступает долгое, напряженное молчание.

Кондиционер дребезжит. Он смешивается с барабанным боем пальцев Миллера.

Ду-дум. Ду-дум.

В конференц-зале вообще нет окон. Тонкие оштукатуренные стены были возведены для того, чтобы обеспечить нечто близкое к уединению. Кто-то поставил здесь стол и несколько стульев.

Никакой заботы о комфорте.

Только самое необходимое.

Хотелось бы, чтобы Миллер взял пример с дизайнера, отбросил все лишнее и перешел к делу.

— Но, — наконец говорит Миллер, сцепив пальцы, — есть правила. Руководящие принципы. Это то, что отличает Redwood Prep от всех остальных школ. Мы стараемся делать все возможное, но даже у благотворительности есть свои границы.

Директор Харрис покачивает головой, закрыв глаза, словно слова Миллера — это кодекс, по которому он будет жить и умирать.

Речь Миллера проносится у меня в голове. Он только что назвал нас «благотворительностью»? Как будто мы собаки, разнюхивающие его мусор?

Мышцы Сола напрягаются. Я вижу, как он сжимает кулаки под столом.

Я бросаю взгляд на Серену. У нее на лице мрачная, лишенная юмора улыбка. Если бы она могла, то, наверное, щелкала бы зажигалкой, чтобы держать нервы в узде.

Мы обе знаем, что Миллер несет полную чушь, и эта речь ничем хорошим не закончится для одного из нас или для всех.

— Наша музыкальная программа была создана и уважаема задолго до того, как Джарод Кросс вложил в нее свои деньги. — Легкий наклон в сторону отвращения на краю его слов показывает, как сильно Миллер любит Кросса. — Но он внес большой вклад в развитие того, что уже было в Redwood Prep. А мисс Купер, — он ткнул в меня пальцем, — была выбрана специально для того, чтобы вернуться в эту программу.

— Вы можете просто перейти к делу? — Пробурчала я, устав от его речи.

Криста, должно быть, берет пример со своего отца. Они оба любят слушать, как говорят сами.

Директор Харрис наклоняется вперед, его глаза выпучиваются на потном лице.

— Каденс, прояви немного уважения.

Уважение нужно заслужить, а не получить.

Не думаю, что я не права, требуя от Миллера уважать наше время так же, как он ждет, чтобы мы уважали его.

— Я была занята чем-то важным. — Говорю я.

Конечно, игра на гитаре для работниц кафетерия могла не иметь значения для Миллера или директора Харриса, но это был еще один шаг в моем преодолении страха перед сценой. Еще один шаг к тому, чтобы я исцелилась от ужасных воспоминаний о том темном, пагубном месте.

Меня чертовски смущает, что именно Датч сделал шаг к свету, хотя сам он — воплощение тьмы, но я не позволю этому испортить мой праздник.

Не так, как это пытается сделать Миллер.

Я смотрю холодными глазами на отца Кристы, мои плечи сворачиваются до ушей. У нас с Миллером было взаимопонимание, но по его острым, расчетливым взглядом, который он продолжает бросать на меня, я чувствую запах предательства.

— Все в порядке. — Миллер успокаивает Харриса поднятой рукой. Его губы изгибаются почти с ликованием, когда он сообщает мне: — В музыкальной программе ограниченное количество мест. Как я уже говорил до того, как меня грубо прервали, это сделано специально. Redwood Prep — лидер во всех областях, но в музыкальной индустрии, просто светочь. Мы не занимаемся массовым производством. Мы готовим избранных, чтобы они продолжили наше наследие в мире.

Я изо всех сил стараюсь не закатывать глаза, но не знаю, сколько еще смогу продержаться.

— Директор Харрис?

Отец Кристы жестом приглашает его взять слово.

— Да, хорошо, — поджимает губы директор Харрис, — хотя вы все трое поступили в Redwood Prep на музыкальную стипендию, мы не можем позволить более чем двум из вас продолжить обучение на музыкальной программе.

— Что?

Спина Серены напряглась.

Сол смотрит и ничего не говорит.

Миллер снова перебивает ее.

— Изначально у нас было две стипендии. Но теперь из-за Джарода Кросса у нас трое. Мы не можем выделять средства на всех.

Я выдыхаю через нос.

— Вы хотите сказать, что собираетесь выгнать одного из нас из Redwood.

Миллер улыбается.

Мне хочется разбить ему лицо кулаком.

— Нет, нет, конечно, нет. — Директор Харрис бросает на Миллера быстрый взгляд, словно проверяя, все ли у него в порядке со сценарием. — Мы не хотели бы лишать кого-то из вас образования.

— Хотя если бы мы это сделали, то вы, как ученица, поступившая в Redwood последней, стали бы первой, мисс Купер. — Говорит Миллер.

Моя кожа внезапно становится плотной, как будто она уменьшилась в сушилке прачечной, и теперь мне слишком тяжело жить в ней.

— Но, — вклинивается директор Харрис, — мы решили исключить одного из вас из музыкальной программы.

— Почему мы? — Сирена сплюнула. — А почему не других учеников музыкальной школы, которые едва ходят на занятия и плевать хотели на свои оценки?

— А разве не вы обвиняетесь в поджогах в туалете, мисс Паркер?

Серена краснеет.

— А вы, — Миллер наклоняет голову, чтобы пригвоздить Сола к месту своим ледяным взглядом, — вы отсутствовали в начале учебного года. До этого вас исключили за порчу школьного имущества. Вам едва удалось проскользнуть обратно, но было бы неправдоподобно услышать, что вы не смогли завершить свою специализацию.

Выражение лица у Сола безучастное, но губы жестко очерчены. Он все еще не разжал кулаки.

— А вы, — переводит Миллер свой дерзкий взгляд на меня, — из-за ваших оценок лишились места в Redwood Prep, мисс Купер. Хотя проблема была исправлена, вы все еще являетесь кандидатом на эту корректировку.

Я чуть не фыркнула. Именно его дочь помогла Датчу и его братьям подтасовать мои оценки и втянуть меня в неприятности.

Правила, которые Миллер считает такими ценными, действуют не для всех.

— Конечно, если бы вы не пролезли обратно в Redwood, у нас не было бы этой проблемы. — Его улыбка жестока. — Но Джарод Кросс — ваш благодетель, и мы не станем трогать того, за кого он лично поручился. Это не меняет нашей дилеммы. Как видите, есть причины, по которым каждый из вас сидит здесь.

Директор Харрис плавно добавляет: — У вас троих есть выбор. Обсудите между собой и предложите кого-нибудь, кто согласился бы добровольно уйти. Это легкий путь.

— А что за сложный путь? — Спрашиваю я.

— Если администрация сделает выбор, мы поступим в духе справедливости. Вы все будете вынуждены остаться на второй год.

Новый год в Redwood Prep звучит хуже, чем смертный приговор.

— А если кто-то из нас добровольно покинет музыкальную программу? — Спрашивает Серена.

— Этот человек сможет продолжать заниматься до конца года как обычный ученик. — Обещает директор Харрис. — Конечно, отчисление из музыкальной программы означает, что ваша музыкальная стипендия будет аннулирована и вам придется оплачивать оставшуюся часть обучения. Но мы сделаем все возможное, чтобы уложиться в ваш бюджет.

— Значит, вы просто вышвырните одного из нас из Redwood Prep. Как благосклонно с вашей стороны. — Пробормотала Серена.

Глаза Сола прожигают дыру в центре стола.

— Мы даем вам десять дней, чтобы сделать свой выбор.

Звучит школьная мелодия.

Директор Харрис сверяется с часами.

— Вам следует отправиться на следующий урок.

— Мисс Купер. — Глаза Миллера смотрят на меня. — Я хотел бы поговорить с вами.

На протяжении всего разговора Сол был холоден и отстранен, но в этот момент он садится прямо и смотрит в лицо Миллеру.

— Зачем вам нужно оставаться с ней наедине?

— Все в порядке. — Шепчу я.

Сол смотрит на меня долгим взглядом. Затем он кивает и уходит.

Серена сжимает мою руку и уходит вслед за ним.

Директор Харрис и консультант уходят последними.

Дверь с щелчком закрывается.

Здесь только я и Миллер.

Я обращаю внимание на самодовольного человека, сидящего за столом. Столько денег и власти, больше, чем я смогу увидеть за всю свою жизнь, и при этом он получает такое извращенное удовольствие от того, что облапошивает людей, у которых ничего нет.

— Были и более приятные способы сказать мне, что вы хотите выйти из нашей сделки. — Говорю я, мой голос низкий и мрачный. — Способы, которые не предполагали втягивания в это невинных людей.

Он отмахнулся от моих слов, покачав головой.

— Это вы втянули их в это, мисс Купер. Не я. — Миллер откидывается назад, и стул скрипит, противится его весу. — Вы действительно думали, что сможете меня шантажировать?

Я вижу, как он изучает мое лицо, отмечает мое яростное выражение и находит в нем забаву. Для него все это просто игра. Он может играть, потому что он богат, влиятелен и гарантированно выиграет.