Лиллиан вздыхает.

Ловлю себя на том, что делаю то же самое.

Откуда, блядь, это взялось?

— И вы придумали все это за то короткое время, что провели здесь? — спрашивает Бодавей.

Ее щеки окрашиваются в розовый цвет.

— Фестиваль зимнего солнцестояния, вообще-то. И мне нравиться проводить исследования.

Он смотрит на свою жену, а я слежу за ее реакцией, зная, что это решит мою судьбу.

— Мне это нравится, — говорит она. — Мне вообще никогда не нравилась эта дурацкая идея со спа.

Черт. Я труп.

Я подзываю официанта и заказываю двойной бурбон, пока Лиллиан продолжает излагать свой бизнес-план следующего возможного предприятия «Ит ох». Я даже не пытаюсь бороться с этим, потому что, по правде говоря, это неплохая идея. Отличная идея. Меньше накладных расходов и больше участия в жизни общества, чем в большом бизнесе. Если все правильно реализовать, то можно привлечь широкий круг людей с разным социально-экономическим положением. Всех людей, а не только самых богатых. Но движение в этом направлении означает, что им не нужен «Норт Индастриз». А провал этого задания — это то, о чем мне постоянно будут ставить в вину. И Хейс. И Август. И даже Александр.

Зная все это, я не могу найти в себе силы возразить ей, потому что, честно говоря, она меня завораживает. Лиллиан уверена в себе и горда, и чем больше она говорит, тем больше загорается от возбуждения. Никакие спа-процедуры не могут придать ей такого сияния. То, что я вижу, больше похоже на цветение. И от этого зрелища просто захватывает дух.

— Мистер Норт, вам очень повезло иметь в штате такого провидца. — Бодавей поднимает свой бокал, а Лиллиан возится со своим пустым винным бокалом, потом тянется за водой. Они чокаются бокалами.

Я поднимаю свой бокал и делаю то же самое, с разочарованием и радостью в равной степени.

— Мы прячем ее, чтобы другие компании не утащили.

— Умно. — Бодавей стучит своим бокалом по моему. — После ужина напитки на террасе, — объявляет он присутствующим за столом. — Мисс Лиллиан. — Он встает и предлагает ей свой локоть.

Девушка смотрит на меня, как бы спрашивая разрешения, что ей не нужно делать, но первобытный человек во мне все равно выпячивает грудь.

— Встретимся снаружи, — говорю я, и она кладет руку на его локоть.

— Есть несколько человек, с которыми я хотел бы вас познакомить, — говорит Бодавей, уводя ее.

Жена Бодавея кладет свою салфетку на стол и встает. Я встречаю ее и подаю руку.

— Спасибо, — говорит она и прижимается ко мне. — Не отказывайтесь от него. Ему нужно время, чтобы подумать о втором проекте. От этого у него появилась язва, знаете ли.

К сожалению, ничего, кроме смерти, не будет достаточным оправданием, чтобы обезвредить Августа и моих братьев.

Из внутреннего дворика ресторана открывается вид на Белл-Рок. В пол незаметно встроены обогреватели, а вокруг разбросаны камины для поддержания приятной температуры. Джазовый оркестр играет Эллу Фицджеральд, Билли Холидей и Майлза Дэвиса. Я общаюсь, разговариваю с несколькими знакомыми людьми и представляюсь тем, кого не знаю. Подобные мероприятия являются благоприятной почвой для налаживания контактов. Если не могу вернуться в Нью-Йорк с подписанным контрактом, то, возможно, смогу вернуться с новым потенциальным клиентом или перспективными связями.

Вспышка светлых волос привлекает мое внимание к Лиллиан, которая стоит на другом конце патио. Ее окружают мужчины — трое, если быть точным. Все они наклоняются, улыбаются, слушают, когда она говорит что-то, что вызывает у них смех. Ее взгляд на мгновение перемещается к виду на горы, и двое из трех мужчин незаметно для нее смотрят на ее грудь. Другой, кажется, не может оторвать глаз от ее лица. Я отдаю им должное — у них наметанный глаза и отличный вкус. Я должен оставить ее наслаждаться последней ночью. Это канун Нового года, черт возьми. Женщина заслуживает того, чтобы повеселиться. Секс на одну ночь в командировке с прилично выглядящим незнакомцем — не такая уж редкость. Уходи. Я должен уйти.

Но я не могу.

И не сделаю этого.

Мои ноги уже несут меня через патио к ней, прежде чем мой мозг успевает принять решение. Что я делаю? Приближаясь, я говорю себе, что еще не слишком поздно. Можно сказать ей, что устал и собираюсь лечь спать. Угостить ее и ее новых друзей выпивкой, а потом незаметно ускользнуть. Поступить так, как поступил бы любой хороший босс, и оставить ее наедине с ее фанатами.

Я скольжу рукой по ее пояснице и по-хозяйски обхватываю ее бедро. Лиллиан вздрагивает от прикосновения, но не отстраняется.

Черт возьми, Хадсон. Прекрати это!

— Джентльмены, — говорю я голосом, который совсем не похож на мой.

Один из парней смотрит мне в глаза, другой проверяет мою руку на бедре Лиллиан, а третий смотрит куда угодно, только не на меня.

— Хадсон Норт, — говорит Лиллиан в качестве представления.

Я вежливо улыбаюсь, затем наклоняюсь, чтобы прошептать ей на ухо.

— Хочешь выбраться отсюда?

Девушка неловко улыбается своим поклонникам, но кивает.

Я сжимаю ее бедро.

— Не хотелось бы прерывать соревнование на мечах, но нам нужно кое-где побывать.

Они прощаются, когда я провожаю ее.

Лиллиан слегка машет рукой через плечо, а затем бормочет:

— Соревнование на мечах?

Она не может быть настолько неосведомленной. Но что-то подсказывает мне, что, скорее всего, так оно и есть. Похоже, девушка понятия не имеет о своем влиянии на мужчин. От нее исходит беззащитная атмосфера, которая привлекает их. Вид беспомощности, который взывает к нашим Y-хромосомам. И все же она не так уязвима, как нам кажется. Под этой беззаботной улыбкой скрывается смелый человек, который говорит свое мнение и не боится того, что могут подумать люди, если она присоединится к детям в надувном домике или заключит многомиллионную сделку за ужином.

Я показываю Лиллиан ряд мощеных дорожек, которые ведут через природный заповедник. Местные растения, кактусы, кролики и ящерицы видны под фонарями.

— Спасибо, что спас меня от этих парней. — Она останавливается, чтобы прочитать один из знаков, идентифицирующих кактус сагуаро. — Один из них не переставал пялиться на мои сиськи.

Значит, она заметила. Хорошо.

— Я не был уверен, обрадуешься ли ты, если вас прервут, или нет.

Она смотрит на меня боковым зрением.

— Ты думал, что они мне нравятся?

Я пожимаю плечами.

Она вздрагивает.

Я снимаю пиджак и накидываю его ей на плечи.

— Тебе необязательно...

— Обязательно. Я хочу тебе кое-что показать и не хочу, чтобы ты замерзла до того, как мы доберемся до места.

Примитивный самец внутри меня удовлетворенно хмыкает, когда Лиллиан просовывает руки в рукава моего пиджака.

— Так тепло, — выдыхает она. — Спасибо.

Мы бредем по тропинке, и я благодарен прохладной погоде, позволяющей избежать встречи с гремучими змеями или чем-то еще ядовитым, впавшим в спячку.

— Никогда в жизни не видела так много звезд. — Ее голова откинута назад, обнажая длинную бледную линию шеи.

У меня мелькает мысль о том, какой теплой была бы эта кожа на моих губах. Я отвожу взгляд, чтобы присоединиться к ее наблюдению за звездами.

— Единственное, чего не может предложить большой город.

— Удивительно, — выдыхает она. — Как я могу жить в городе с населением более восьми миллионов человек и чувствовать себя такой одинокой, а здесь, под этим звездным одеялом, чувствую связь с чем-то большим. Как будто все, от космоса до земли и наших бьющихся сердец, имеет одну и ту же нить жизни, которая связывает нас всех вместе. — Ее задыхающийся смех создает крошечную струйку пара, которую я хотел бы собрать и сохранить. — Прости. Не хотела быть такой одухотворенной. Во всем виновато вино.

— Не извиняйся. Мне нравится, как работает твой ум.

Ее тело дергается и замирает. Девушка смотрит на меня, словно переводя мои слова на свой язык.

— Правда?

— Да.

Я улавливаю намек на улыбку, которую она пытается скрыть, глядя на луну.

Мои руки чувствуют беспокойство, как будто они должны делать что-то большее, чем бесполезно болтаться по бокам, поэтому сую их в карманы.

— Видишь то дерево впереди? — Большой можжевельник, освещенный только луной, имеет скрученный ствол и ветви, как будто он сделан из резины, а не из дерева. — Знаешь ли ты, что Седона, по слухам, является гигантским вихрем? Говорят, что деревья скручиваются из-за кружащейся здесь метафизической энергии.

Она проводит рукой по переплетенным веткам.

— Да, я слышала о вихре. Что делает эта энергия?

— Говорят, она хороша для медитации, самоанализа, даже для исцеления.

— Ничего себе, — шепчет она и делает шаг назад.

— Чувствуешь это?

Она смотрит на меня с игривой ухмылкой на сексуальных губах.

— А должна?

— Не знаю. Давай попробуем... О, ладно.

Она ложится на асфальтированную дорожку, вытянув ноги, широко раскинув руки и задрав подбородок к небу.

— Вот так?

Я облизываю губы, чтобы скрыть улыбку.

— Это один из способов сделать это.

— Подожди, кажется, я что-то чувствую… Нет, это просто ветер. — Она поднимает на меня взгляд. — Разве ты не собираешься попробовать?

Быстро осмотревшись, чтобы убедиться, что мы одни, я опускаюсь и ложусь рядом с ней.

— Мы должны закрыть глаза, понимаешь? По-настоящему сосредоточиться. — Она закрывает глаза.

Я знаю, потому что держу свои открытыми, наблюдая за ней. Вижу как вздымается и опадает ее грудь. Ее изящные пальчики высовываются из длинного рукава моего пиджака. Она выглядит такой крошечной. Беззащитной.

— На что это должно быть похоже? — спрашивает она, не открывая глаз. — Просто чтобы я знала, что искать.

Я пользуюсь возможностью оценить ее красивое лицо, длинные черные ресницы и пухлые, соблазнительные губы… Боже, я не лучше тех заискивающих ублюдков на вечеринке.

— Сосредоточься на своем дыхании, — говорю я тихо. Мой голос хриплый.