Как головное учреждение, руководящее сетью региональных и местных филиалов, выездных инспекционных групп и внедренных агентов, Центральная комиссия по проверке дисциплины проникает на все уровни власти и контролирует каждую партийную и государственную организацию по всему Китаю. В США аналогичные обязанности распределены между такими ведомствами, как Министерство юстиции и Министерство финансов, Федеральное бюро расследований, Служба маршалов США и Управление правительственной отчетности - все они подвергаются тщательному контролю со стороны Конгресса, судебных органов и свободных СМИ. CCDI, однако, создан по образцу советской аппаратуры. Он подчиняется только партии, его приоритеты повторяют повестку дня руководства, а его работа часто используется для формирования и оправдания результатов борьбы элиты за власть.

Следователи CCDI улавливают запахи различными способами. Иногда они обнаруживают информацию в ходе обычных проверок. Иногда недобросовестные чиновники попадают в вирусные видеоролики и посты в социальных сетях. Однако большинство следов появляется благодаря многочисленным жалобам и анонимным наводкам, которые поступают через офисы по работе с обращениями, веб-порталы и телефонные горячие линии. Разоблачители даже прибегают к некоторой маскировке, учитывая, что в прошлом жалобы просачивались и вызывали ответные действия. Один информатор, опасаясь разоблачения со стороны коррумпированного начальника муниципальной полиции, трижды менял регистрационные номера автомобиля, пока ехал на встречу со следователями. В другом случае сотрудник CCDI в отставке вспоминал, как информатор организовал тайную связь в холле гостиницы, где он читал газету в качестве сигнала, а в последнюю секунду уходил, когда приближался следователь. Информатор перезвонил позже и потребовал назначить новую встречу в месте без камер наблюдения.

Охота начинается после того, как следователи отбирают перспективные версии и собирают достаточно предварительных доказательств, чтобы убедить начальство открыть дело. С их одобрения начинается более тщательное расследование, хотя зачастую к этому моменту вина подозреваемого уже практически не вызывает сомнений. Кульминацией процесса является "рассмотрение дела", своего рода закрытый судебный процесс, в ходе которого чиновники оценивают доказательства и рекомендуют наказания, если это необходимо. Подозреваемые и адвокаты не могут присутствовать на заседании. Провинившиеся сотрудники могут получить предупреждение, лишиться партийной должности, пройти испытательный срок, быть исключенными или даже их дела могут быть переданы прокурорам штата. Обвиняемый может попросить комиссию пересмотреть приговор, но успешные апелляции практически не встречаются.

Если предполагаемые правонарушения достаточно серьезны или деликатны, подозреваемых могут переправить на секретные допросы - страшный процесс, известный как shuanggui, или "двойное обозначение", в связи с тем, как сторона вызывает объекты для допроса в назначенное время и место. Задержанные содержатся в секретных местах без доступа к адвокатам и родственникам, как правило, до шести месяцев, хотя срок может быть продлен. Задержанные в Шуангуй рассказывают, что их держат в самых разных местах - от временных объектов, таких как гостиницы и виллы, до специально построенных помещений, похожих на тюрьмы.

Подробностей о местах содержания под стражей мало, хотя государственные СМИ и ученые дают возможность заглянуть внутрь. Исследователи, посетившие центр содержания под стражей окружного уровня в восточном Китае, описали территорию в двадцать акров в отдаленном районе, где в радиусе двух километров не было ни одного жилого дома. Объект был без опознавательных знаков, охранялся высокими стенами и охранниками, а для чиновников, которые часто оставались на территории центра на длительное время, были оборудованы места для отдыха, такие как баскетбольные и волейбольные площадки. Чтобы предотвратить причинение подозреваемыми вреда себе, в комнатах для задержанных обычно стены и мебель покрыты мягкой обивкой, нет окон и розеток. За каждым задержанным постоянно наблюдают не менее двух сотрудников. Допрос проводится в камерах, где с одной стороны стоят стол и стулья, а с другой - кровать. В других центрах содержания под стражей, по официальным данным, в комнатах для допросов присутствует ярко выраженная политическая эстетика, где вывешены копии партийной присяги и партийного устава, которые используются следователями, пытающимися перевоспитать подозреваемых.

Секретность, окутывающая шуангуй, призвана оградить следователей от неправомерного влияния или вмешательства. В действительности же она способствует разгулу злоупотреблений. Поскольку партия ставит во главу угла письменные признания, дознаватели часто пытаются добиться признания вины честными и нечестными методами. Они колеблются между мягкостью и угрозой, предлагая снисхождение в один момент и угрожая в другой, например, предупреждая подозреваемых, что их семья может столкнуться с последствиями, если они не будут сотрудничать. В одном из северо-восточных городов следователи предпочитают уламывать задержанных, угощая их домашней едой, приготовленной матерями подозреваемых.

Поскольку мало кто следил за наблюдателями, культура безнаказанности укоренилась. Недобросовестные инспекторы давали наводки на подозреваемых и манипулировали делами за взятки, вымогали деньги у объектов расследования или даже пытали подозреваемых, чтобы добиться признания. Бывшие заключенные рассказывают, что их пытали избиениями и имитацией утопления, хотя высокопоставленные чиновники подвергались издевательствам реже. Задержанные умирали от издевательств или самоубийств. Сотрудники суда приговорили шестерых следователей к тюремному заключению на срок от четырех до четырнадцати лет после того, как в 2013 году они утопили заключенного. Большинство дел "шуангуй" заканчиваются признанием вины и направляются для рассмотрения в суды штатов, где процент обвинительных приговоров превышает 99 процентов.

Чтобы остановить гниение, Си обратился к опытному политическому оператору и давнему другу Ван Цишаню. Будучи в то время вице-премьером, Ван мог похвастаться богатой карьерой политического эксперта, банкира и администратора, а также безупречными полномочиями для выполнения, как многие считали, важного, но непростого задания. Китайские СМИ прозвали его "начальником пожарной команды" в знак признания его навыков управления кризисами, начиная с управления крупнейшим банкротством в Китае в конце 1990-х годов и заканчивая парашютным прыжком в Пекин в качестве мэра, когда столица оцепенела от вспышки атипичной пневмонии в 2002-2003 годах. Будучи князем от брака с дочерью старейшины партии, Ван имел репутацию честного человека, чему способствовало отсутствие у него детей, что якобы означало, что у него было меньше стимулов обогащать свою семью. Что особенно важно, Ван был политически надежным человеком, которого Си знал с тех пор, как вырос в Пекине и был сослан в ту же провинцию во время Культурной революции.

Ван стал секретарем CCDI в ноябре 2012 года. Хотя он занимал шестое место в руководстве партии из семи человек, он справился со своей ролью с такой смелостью, что многие инсайдеры считали его вторым по влиятельности чиновником в Китае. Будучи заядлым историком, он просил своих сотрудников прочитать трактат Алексиса де Токвиля о Французской революции и написать свои мнения о причинах падения монархии. Он призывал своих следователей внушать шок и трепет, заставляя их работать по пятнадцать часов в день и бесчисленное количество сверхурочных часов без выходных и отпусков. Свой первый крупный скальп Ван снял всего через несколько недель работы, начав расследование коррупции против заместителя главы партии юго-западной провинции Сычуань. За первый год его работы на этом посту было уничтожено еще более десятка "тигров".

Чтобы не дать местным властям помешать расследованиям, Ван активизировал использование "центральных инспекционных групп" для тщательной проверки региональных правительств, партийных органов и государственных учреждений и оценки их соответствия партийным директивам. Эти группы подчинялись непосредственно Пекину и возглавлялись отставными чиновниками, не связанными с регионами, в которые они были направлены, что сводило к минимуму конфликт интересов. Инспекторы поселялись в местной гостинице или офисном здании, где проводили собеседования с чиновниками, проверяли отчетность и принимали жалобы лично, через письма или по телефону. Ванг также использовал общественный гнев в своих интересах, запустив официальный веб-сайт CCDI, который в первый месяц работы привлек около 24 800 наводок, или более 800 в день.

Ванг повысил профессионализм следственного процесса, побуждая чиновников меньше полагаться на признания и больше на сложные технологии, такие как анализ данных для выявления неправомерных действий и судебная бухгалтерия для отслеживания незаконных активов. Для расследования сложных дел о финансовых злоупотреблениях в CCDI были привлечены сотрудники с академической подготовкой в области финансов, права и технологий. Дисциплинарные комиссии были реструктурированы, чтобы разделить полномочия по расследованию, рассмотрению дел и наказанию между различными департаментами, что сократило возможности для подкупа и злоупотребления властью. Следователи часто сталкивались с сопротивлением. Когда центральная инспекционная группа посетила провинцию Хэнань в 2014 году, местные чиновники засекли гостиницу группы, пытаясь помешать осведомителям встретиться со следователями. Некоторые чиновники в северо-восточном Китае предоставляли приехавшим инспекторам слишком соленую или острую еду, а другие организовывали шумные ремонтные работы рядом с рабочими местами инспекционных групп.