Татары, покинувшие в XVIII в. свои дома на Крымском полуострове и переселившиеся в пределы Османской империи, сделали это из-за презрения русских к их образу жизни, потери земель русскими поселенцами и роста российского антиисламизма. Эмиграция началась во время русско-османской войны 1768-74 гг. и усилилась после присоединения Крымского ханства в 1783 году. В течение последующего десятилетия в Анатолию переселилось не менее 100 тыс. крымских татар, в том числе почти весь верхний слой (знатные), которые составили ядро той группы, которую сами татары называют "первой эмиграцией" (сюргюн). Крымская война (1853-56 гг.) определила судьбу оставшихся на полуострове татар, которых русские рассматривали как пятую колонну ненавистных османов. К концу войны 20 тыс. крымских татар получили убежище и были эвакуированы на кораблях союзников, еще столько же бежали другими путями. В начале 1860-х годов еще 200 тыс. татар, по некоторым данным, покинули Крым в тяжелейших условиях. Верно, что в конце XIX века царское правительство пыталось удержать татар и других мусульман в стране; его нельзя обвинить в политике систематического изгнания.
Исход мусульманских народов с Кавказа был гораздо более значительным после того, как в 1859 г. русская армия подавила сопротивление вооруженных горцев под предводительством их вождя Шамиля. При завоевании и "умиротворении" Горного Кавказа русские прибегли ко всем методам этнической чистки. В 1859-1864 гг. из горных районов было изгнано не менее 450 тыс., а возможно, и более миллиона мусульман; десятки тысяч погибли от голода, болезней и несчастных случаев по пути в султанские владения. В 1860 г. из региона бежали 40 тыс. чеченцев, и лишь незначительное меньшинство мусульман решило отстоять свои позиции в Грузии. В разгар бедствий татарам посчастливилось быть принятыми соседней страной, которую они все больше воспринимали как свою религиозную родину. Влияние изгнания на них усугублялось привлекательностью освященной "земли халифа". Мессианские течения в диаспоре прославляли бегство как возвращение домой.
Такое убежище было недоступно другим преследуемым этническим группам. В начале мая 1877 г. после многолетней арьергардной борьбы и победы за год до этого над американской армией при Литтл-Биг-Хорн оставшиеся в живых лакота-сиу под командованием вождя Сидящего Быка перешли на землю Великой Белой Матери (королевы Виктории), которая казалась более доброй правительницей, чем Великий Отец из Вашингтона, и в царстве которой существовали законы, применимые ко всем. Впервые в жизни вождь встретил в Канаде белых, которые относились к нему с уважением; ему показалось, что он может им доверять. Но дипломатия вскоре развеяла его надежды. Соединенные Штаты, считавшие себя в состоянии войны со слабыми и обнищавшими лакота, потребовали от канадских властей интернировать индейцев. Голод и неустанное давление американцев в конце концов заставили небольшую общину лакота, ставшую лишь тенью некогда великого народа сиу, вернуться в США, где ее члены содержались как пленники государства.
В Европе, которая становилась все более националистической, трансграничные потоки беженцев были результатом изменения границ, навязанных силой оружия или политического соглашения. Франция выслала 80 тыс. этнических немцев после начала войны с Германией в 1870 г., а когда в 1871 г. по условиям Франкфуртского мирного договора Рейх аннексировал Эльзас-Лотарингию, 130 тыс. беженцев, не желавших жить под властью Германии, собрали вещи и уехали. На восточных границах Германии бисмарковский "Культуркампф" против католицизма распространился на и без того деликатную сферу германо-польских отношений, и после затухания конфликта шовинистический характер "борьбы за язык и землю" стал очевидным. Проводя политику "германизации", которая сама по себе якобы являлась защитой от "полонизации" восточных территорий рейха (или, как ее называли, "заболачивания" поляками), немецкие власти не гнушались использовать инструмент высылки. В 1885-86 гг. из восточных провинций Рейха было изгнано 22 тыс. поляков и 10 тыс. евреев с российским или австрийским гражданством, многие из которых попали в контролируемое Россией "Царство Польское", где у них не было шансов на жизнь. В противоположном направлении немцы покидали царскую империю, которая все сильнее определяла себя в русских национальных терминах. В период с 1900 по 1914 год 50 тыс. поволжских немцев покинули свои дома. Везде, где за десятилетия до Первой мировой войны возникали новые национальные государства, где в рамках многонациональных империй проводилась "политика национальностей", возникала опасность "смешения народов".
На протяжении всего XIX века Балканы были одним из регионов мира с наиболее неспокойной этнической политикой. Во время русско-османской войны русские войска подошли к Стамбулу на расстояние пятнадцати километров. Царское правительство начало войну в апреле 1877 года, используя все более усиливающиеся антитурецкие настроения после жестокого разгрома османскими войсками восстаний в Герцеговине, Боснии и Болгарии - "болгарских ужасов", которые взбудоражили лидера британской оппозиции Уильяма Гладстона до высот моральной риторики. В ходе наступления русские войска и болгарские толпы убили 200-300 тыс. мусульман и еще большее число лишили крова; после окончания войны около полумиллиона мусульманских беженцев осели на османской территории. В 1878 г. Берлинский конгресс попытался навести порядок на политической карте Юго-Восточной Европы, но этот порядок имел тяжелые последствия для религиозных и этнических меньшинств. Беженцы отправлялись в путь, чтобы спастись от мести завоевателей другой религии или национальности, или чтобы не попасть под власть неверных. Христиане искали убежища в новых автономных государствах или - границы здесь не совсем точные - на территориях, находившихся под защитой России или Австрии, а мусульмане - за сужающимися границами Османской империи. Трудно понять, в чем заключалась разница между прямым изгнанием и неизбежным бегством. К середине 1890-х гг. из Османской Македонии в Болгарию выехало около 100 тыс. болгароязычных жителей. И наоборот, мусульманские поселенцы и турецкие чиновники, а также православные крестьяне покидали Боснию, которая по решению Берлинского конгресса перешла под оккупацию Габсбургов (следовательно, католиков). Общее число людей, выселенных в результате русско-турецкой войны 1877-78 годов, может составлять около 800 тыс. человек.
Потоки беженцев в Юго-Восточной Европе достигли своего пика во время Балканских войн 1912-13 гг. Резня и этнические чистки тех лет уже предвещали то, что предстояло в войнах за югославское наследство в 1990-е годы. Таких масштабных перемещений населения на столь небольшой территории Европы не наблюдалось уже несколько столетий. Мусульмане всех мастей (турки и другие тюркские народы, албанцы, исламизированные болгары и т.д.) бежали со всех бывших османских территорий, ныне занятых балканскими государствами. Греки покидали только что расширенную Сербию, расширенную Болгарию, Фракию, а также Малую Азию (где многие этнические греки говорили только на турецком языке). Салоники - османский город с XV века, долгое время представлявший собой мирную этническую мозаику, - превратился в греческий город, в котором турки, евреи и болгары вынуждены были признать главенство греческих завоевателей; к 1925 году мусульманское население покинуло родной город Кемаля Ататюрка. По оценкам британских властей, с 1912 года до начала Первой мировой войны только в прямоугольной зоне, образованной Македонией, западной Фракией, восточной Фракией и Турцией, было выселено около 740 тыс. человек. После Первой мировой войны и греко-турецкой войны 1919-1922 годов в Восточном Средиземноморье продолжалось этническое "смешение", и вновь возникла проблема, связанная со всеми высылками: необходимость интеграции прибывших в новое общество. После 1919 года попытки Лиги Наций, в частности ее Комиссии по расселению беженцев, навести хоть какой-то порядок среди хаоса представляли собой небольшой шаг вперед.
Фактическое или угрожающее насилие, которое лежало в основе этих перемещений населения, не было простым религиозным столкновением между христианами и мусульманами. Линии фронта были более сложными, и во время Второй Балканской войны христианские государства воевали друг с другом. Мусульмане тоже умели различать. Пока отношения между греками и турками не изменились в худшую сторону, они могли ожидать от греков чуть менее ужасного обращения, чем от крестьян-славян, пополнявших болгарские и сербские армии. Критерием включения и исключения становились новые, зачастую наспех импровизированные представления о национальных государствах. Власти в целом терпимо относились к потокам беженцев, иногда даже поощряли их; эмиграция сопровождалась иммиграцией новых граждан, которых они хотели получить. Конечно, большинство правительств воздерживалось от поощрения слишком большого притока - ведь ирредентистские меньшинства в других странах могли бы в будущем подкрепить претензии на аннексию и оказать полезную услугу националистической внешней политике.
Бегство и эмиграция евреев
Новым и особенно важным источником политически мотивированной трансграничной эмиграции стал новый антисемитизм в Российской империи и других странах Восточной Европы. В период с начала 1880-х годов по 1914 год около 2,5 млн. евреев покинули Восточную Европу и устремились на запад. Не следует относиться к этому исходу - возможно, самому крупному перемещению населения в постбиблейской еврейской истории - как к очередному политически мотивированному потоку беженцев. Евреи, о которых идет речь, были частью более широкого движения людей, которые хотели улучшить свою жизнь за счет эмиграции на экономически более развитый Запад, но им также пришлось столкнуться с растущей враждебностью официальных властей в странах, где они родились. В 1870-х годах к востоку от Германского рейха проживало около 5,6 млн. евреев: 4 млн. при царе в особой "Палестине расселения", 750 тыс. в габсбургских землях Галиции и Буковины, почти 700 тыс. в Венгрии и 200 тыс. в Румынии. В Российской империи после вступления на престол Александра II в 1855 г. появилась надежда, что власти будут способствовать интеграции евреев в общество. Однако после подавления польского восстания 1863 г. произошло обратное: были отменены лишь некоторые дискриминационные законы. Последние годы правления Александра, убитого в марте 1881 г., были отмечены дальнейшими самодержавными репрессиями и все большим сближением с консервативными русскими националистами, которые видели в евреях своего главного противника. Тем не менее, хотя в 1870-е годы значительная часть некогда либерального общественного мнения также отвергла идею еврейской эмансипации, эмиграция не достигла драматических масштабов.