– Как прикажете, лорд-защитник, – раздался ответ. Он ненавидел этот титул, слишком близкий к титулу его генетического отца, словно он подражал ему, отчаянно нуждаясь в признании. Как бы он ежедневно ни благодарил Императора за возвращение Жиллимана, иногда Калгар чувствовал, что задыхается от своего присутствия в этом мире.

Вой сирен поднялся по всему городу, предупреждая жителей. Граждане Макрагга были дисциплинированными, и можно было рассчитывать, что они отвернутся. Ни один человек не лишился зрения, когда применили атомное оружие.

Орудия выбили барабанную дробь своего бога. Над головой просвистели снаряды. Им потребовалось на удивление много времени, чтобы поразить цели, но когда они это сделали, атомные взрывы уничтожили корабли один за другим. Глаза и кожа космических десантников мгновенно потемнели. Защищённые, Тигурий и Калгар наблюдали за уничтожением флотилии.

Не осталось ничего, кроме исчезавших грибовидных облаков и столбов пара, взметнувшихся поддержать небесный свод. Сенсориум Калгара зарегистрировал незначительное увеличение радиации, но заряды были маломощными; она быстро рассеивалась, а временные яды радиоактивности были небольшой ценой, которую требовалось заплатить, чтобы избавиться от болезней Нургла.

Они наблюдали, как вызванное обстрелом цунами обрушилось на прибрежные районы и потушило пожары, когда раздался стук в дверь.

– Войди! – приказал он.

Двери были деревянными, без механического привода, древние реликвии, которые всё же не были настолько старыми, как их вернувшийся лорд. Их открыли двое Виктрикс Гвардейцев, которые всегда сопровождали Калгара. Воин Прецентальной гвардии, элитного подразделения немодифицированных людей, стоял в дверях по стойке “смирно”.

– Милорд, – провозгласил он. – Историтор-майорис Фабиан Гелфрейн и Брат меча Расей Люцерн из ордена Чёрных Храмовников просят вас о аудиенции.

– Гелфрейн продолжает пытаться попасть в библиотеку Птолемея, – сказал Тигурий. – Я чувствую его желание войти внутрь. Не позволяйте ему. В будущем вокруг этого желания видна некоторая турбулентность. Я уверен, что это сослужит нам всем плохую службу, если будет выполнено.

– Не беспокойтесь, Варрон, – сказал Марней Калгар. – По приказу примарха он снова будет разочарован.

Дверь в личный кабинет Марнея Калгара бесшумно закрылась стоявшим на страже Виктрикс Гвардейцем. Петли были хорошо смазаны. Доспехи телохранителя выглядели безукоризненными. Пол блестел от полировки. Всё на Макрагге работало идеально. Разница с поблёкшим величием Терры поразила Фабиана, когда он только прибыл; теперь он находил её чрезвычайно раздражающей. Всё это королевство было славным напоминанием о потенциале человечества, но его эффективность означала, что не существовало возможности обойти официальные препятствия. Никаких маленьких щелей, которые можно использовать. Нет людей, которым можно заплатить за то, чтобы они смотрели в другую сторону. Когда он был моложе, он мечтал о таком месте, как Макрагг, где намерение шло рука об руку с действием, и самый низший имперский слуга был таким же честным, как и самый высший.

Это было до того, как такая прямота встала у него на пути.

Другими словами, когда Марней Калгар говорил “нет”, он имел в виду именно “нет”, и это нельзя было обойти.

– Трон побери! – произнёс Фабиан, чуть не сплюнув. Он сердито прошёл от дверей через приёмную, где за высокими деревянными столами работали секретари. Пара оторвалась от своих безмолвных трудов и нахмурилась, услышав его возмущение. – Если он не пускает меня в библиотеку, тогда зачем я здесь?

– На твоём месте я бы помнил, где ты находишься, – заметил Люцерн.

Он сказал это добродушно. Несмотря на суровую репутацию Чёрных Храмовников, он всегда пребывал в спокойном расположении духа. Он шёл, в то время как Фабиан шагал в гневе, и всё же Фабиану приходилось делать четыре шага, чтобы соответствовать одному своего спутника. Согнувшись, сцепив руки за спиной, так сгорбившись от раздражения, что выглядел хрупким, Фабиан достигал середины чёрного нагрудника Люцерна. Разница в весе между ними была настолько велика, что, казалось, Люцерн мог спокойно наступить на Фабиана и раздавить, не заметив. Они составляли несочетаемую пару, но язык тел был расслабленным. Несмотря на различия, они, явно, были друзьями.

– Это не дело лорда Калгара, а воля примарха. Тебе следует набраться терпения. Насколько я понимаю, лорд примарх закрыл библиотеку в основном в символических целях. Я уверен, что он впустит тебя, когда вернётся на Макрагг.

– Впустит? – по-прежнему сердито спросил Фабиан. – Ты видел, как лорд Тигурий посмотрел на меня? – Он вздрогнул. – Он посмотрел мне прямо в душу.

– Он один из самых могущественных псайкеров Империума, – сказал Люцерн.

Они вышли из внутреннего кабинета и вошли в длинный зал писцов. Судя по уровню организации, Жиллиман приложил руку ко всему, и это напомнило Фабиану о Логистикаруме и нетерпении примархом неэффективности, хотя, подумав об этом, Фабиан вспомнил, что Жиллиман стоял за созданием многих первоначальных государственных механизмов, которые управляли Империумом, и что хорошего это принесло?

– Как только регент вернётся, у меня не будет времени. Крестовый поход продолжится, и я сомневаюсь, что останусь здесь. Я один из историторов-майорис. Теперь, когда Виабло мёртв, а Мадир и Солана на другом конце галактики, не сомневаюсь, что он захочет, чтобы я был с ним, когда он отправится в Нигилус. Я единственный, кто был там раньше, и он захочет, чтобы я продолжил хронику событий на другой стороне. Или так, или нас отправят обратно в Вигилус, Император, спаси меня.

– Возможно, – дружелюбно сказал Люцерн. Он отошёл в сторону, когда Фабиан резко открыл двойные двери. Они тоже широко распахивались при малейшем прикосновении, тихие, как дыхание младенца. – Это великая честь...

– Друг мой, клянусь тебе, если ты ещё раз скажешь мне, что то, что я делаю, – великая честь, я схвачусь за край твоего нагрудника, подтянусь и врежу тебе по носу!

– Фабиан, – с притворной обидой предостерёг Люцерн. – После всех лет, что я тебя знаю ты угрожаешь мне насилием? Это ранит меня.

– Я имею в виду, упаси Император, – продолжал Фабиан, – что если врагу удастся ворваться сюда? Что если они сожгут библиотеку до того, как я смогу её осмотреть?

– Ты ведёшь себя излишне эмоционально, – сказал Люцерн. Он искоса посмотрел на историтора и ухмыльнулся. – Кроме того, твой выбор слов предполагает, что ты хочешь прочитать материал. Ни один враг никогда не брал эту крепость. Её осаждали, разрушали, проламывали бреши и штурмовали. Когда примарх проснулся, Чёрный Легион находился в храме Исправления. Они сейчас здесь? Нет. Они сожгли библиотеку? Нет. И ни тираниды, ни орки, ни Несущие Слово, ни Железные Воины, все враги, которые выступили против Ультрадесанта, я подчёркиваю, все потерпели поражение.

Теперь они спускались по Великой лестнице из кастеллы к площадям, которые составляли большую часть крепости. Десять космических десантников в доспехах разных цветов, по одному от каждого из орденов Щитов Ультрамара, стояли через равные промежутки по всей её длине. Они были так далеко друг от друга, что каждый казался другим цветной точкой.

– Я чувствую себя забытым, – сказал Фабиан. – То, что мы делали, имело значение, великая цель создания истории для всеобщего обозрения. У меня была цель. Больше нет. Вся эта война и сражения, и я отброшен в сторону, проигнорирован, когда примарх поспешил домой. Я думаю, что он теряет интерес к проекту. Вся эта борьба, потерянные жизни – ради чего? Библиотека Птолемея – одно из величайших хранилищ человеческих знаний во всем Империуме. Я жаждал увидеть её с тех пор, как узнал о ней. Теперь я вижу примарха таким, какой он есть. Если бы то, что он приказал нам, историторам, сделать, было бы по-настоящему важным, эти двери открылись бы для нас.

– Для тебя, ты имеешь в виду, – тихо заметил Люцерн.

Фабиан не услышал его.

– Вместо этого мы погрязли в бесконечной борьбе с инквизицией и Администратумом на отсталых мирах, где можно найти только жалкие сборники брошюр.

– Тебе также противостоят местные власти, – добавил Люцерн, – и Церковь.

– Не заставляй меня начинать с Троном проклятого Министорума! – прорычал Фабиан. – Я бы с радостью сжёг всё это дотла.

– Ну же, это недостойно тебя. Ты становишься раздражительным, Фабиан, – сказал Люцерн. Они сошли с лестницы на другую, которая привела их к небольшой, тяжело бронированной боковой двери. Они ждали, пока проводилась проверка безопасности.

– Я чувствую раздражение, – сказал историтор. – Все двери, которые я открывал, были распахнуты настежь по приказу Жиллимана, и всё же он не пускает меня в свою чёртову библиотеку. Почему?

– Возможно, он уже знает, что там внутри, и хочет, чтобы ты сосредоточил свои усилия в другом месте?

Дверные духи зазвенели. Дверь открылась и впустила их в коридор к внешним воротам.

– Это лучшее, что ты можешь придумать, Расей? Я думал, что апофеоз ангелов сделал тебя как минимум более разумными, чем мы, простые люди.

– Признаю, это немного неубедительно, – согласился Люцерн.

– Это возмутительно, – продолжил Фабиан. – Я никогда раньше не видел, чтобы Жиллиман так поступал. Запретить мне! Что с ним случилось, пока меня не было?

– Он занятой человек, и он запретил всем задолго до того, как основал историторов.

– Я тебя умоляю. Он просто не хочет, чтобы я оказался в его библиотеке. Ты знаешь, как долго мы пробыли в Ультрамаре? Месяцы, и он со мной не встретился. Он даже не вызвал меня к себе, когда был здесь.

– Это ты был слишком занят, чтобы присутствовать при его приземлении.