Глава 7

Чарли

Я откашливаюсь, вынырнув на поверхность.

— Какого черта? — требую я, моя одежда промокла и прилипла к коже.

— Я не хочу говорить, а ты хочешь. Ты не хочешь быть здесь со мной. А я с тобой.

Я скриплю зубами. Логика дракона. Даже хуже, чем мужская логика.

— Хорошо, — рявкаю я. — Теперь, когда я здесь с тобой, почему бы тебе не сказать мне, почему ты сегодня сошёл с ума?

Он рычит на меня, и я просто смотрю на него, ожидая. Затем его взгляд падает на мою грудь, где моя рубашка облепила мои соски, затвердевшие под ней.

Взгляд, который он бросает на меня, — довольный мужчина.

Я сердито смотрю на него и сажусь на один из камней в бассейне, убедившись, что вода прикрывает меня до плеч.

Его улыбка лукавая и такая горячая, что мне приходится отвести взгляд.

«Я только что убил зинтов, которые стреляли в нас. Они бы тебя зарезали. Если бы повезло. Если бы они этого не сделали, они бы переправили тебя обратно через Большую воду и продали тому, кто больше заплатит. И ты бы пожелала смерти».

Я дрожу.

— Большая вода?

Он игнорирует это.

— А потом, когда я прилетел за тобой, ты пыталась поговорить с моим злейшим врагом.

Мои глаза перескакивают на его лицо.

— Твой злейший враг?

Он показывает мне свои зубы.

— Браксианцы истребили мой народ.

— Браксианцы?

Он кивает, и я складываю детали.

— Они такие же долгоживущие, как драконы?

— Нет.

Это их предки убили его семью. Но он был рядом, когда это случилось. Каждый раз, когда он видит браксианца, он вспоминает.

Я удивлена, что он не убил их всех.

Я произнесла эту мысль вслух, потому что он наклоняет ко мне голову.

— Я думал об этом. Их люди высадились на нашей планете, используя технологии, которых у них больше нет. Их мечи варварские по сравнению с теми, что были до этого.

— Как они потеряли эти технологии?

Он равнодушно пожимает плечами и придвигается ближе ко мне. Я вздрагиваю от взгляда в его глаза.

— Так почему ты их не убил?

Его челюсть сжимается.

— Потому что у них есть самки и детеныши. Моя мать… — он замолкает и качает головой. — Моей матери было бы стыдно, если бы я убивал детёнышей.

Я моргаю. Единственное, что мешает этому гигантскому хищнику сжечь этот мир дотла, разорвать всех на части… это мысль о его матери.

Мои глаза горят.

— Я… у меня никогда не было матери, — говорю я. — Но я думаю, что твоя гордилась бы тобой. За то, что не заставил здешних людей расплачиваться за то, что сделали их предки.

Он долго молчит, и я вздыхаю. Так что, когда Драгикс нашёл меня с Алексис, он только что вернулся с бойни с зинтами, которые убили бы нас, или того хуже. Затем он увидел меня разговаривающей с одним из людей, которых он до сих пор считает ответственными за века одиночества.

— Ты вел себя как осёл, — говорю я. — Но я понимаю.

Его глаза слегка расширяются при этом.

— Мне нужно, чтобы ты мне кое-что пообещал, — продолжаю я, а он молчит, глядя мне в лицо. — Мне нужно, чтобы ты пообещал, что не причинишь вреда другим человеческим женщинам. Или не напугал их.

Его челюсть сжимается.

— Я же говорил тебе, что не обижаю женщин.

— Я знаю, но если я снова увижу кого-нибудь из других женщин, мне нужно, чтобы ты тоже постарался не напугать их до чертиков.

Он долго молчит.

— А браксианцев?

— Если тебе действительно нужно крутить своим членом перед ними, ты можешь пугать их. Но не есть.

— Если я сделаю это, ты будешь… довольна мной?

Я выдыхаю.

— Да. Если ты не напугаешь моих друзей, я буду довольна тобой. Алексис — милая женщина, и она просто хотела поговорить со мной. Если ты будешь вести себя так, будто можешь её съесть в любой момент, они подумают, что я не в безопасности с тобой.

Выражение его лица темнеет.

— Меня не волнует, что они думают.

— Знаю.

Золотисто-жидкие глаза изучают моё лицо, пока он его рассматривает.

— Хорошо, — наконец говорит он, и я чувствую, как мои плечи расслабляются.

Пока он у меня в таком благодушном настроении…

— Я хочу пойти повидаться с другими женщинами.

— Нет.

— Драгикс…

Он скалит на меня зубы, и я хмурюсь. Очевидно, он не чувствует себя таким благодушным, как я подумала.

— Почему ты хочешь уйти от меня? Разве я не оберегаю тебя? Жарил тебе еду? Дал тебе одежду?

За последние несколько недель я многое узнала об этом драконе. И одна вещь, которую я усвоила, это то, что он собственник до кончиков своих когтей. Что его, то его. Он рассказывает о своём логове. Его территория. Его Майз. И однажды я услышала, как он назвал меня его Чарли.

Я не знаю, насколько эта черта свойственна драконам — в конце концов, он привык быть здешним королем — а насколько самому… Драгиксу.

— Да, ты помог, — мягко говорю я. — И если я не показалась тебе благодарной, извини. Я действительно ценю всё, что ты сделал для меня. Даже если ты похитил меня с самого начала.

Он смотрит на меня, на его лице нет ни стыда, ни раскаяния.

Я почти смеюсь.

— Но людьми нельзя владеть, Драгикс. Я не домашнее животное. У меня есть свобода воли, и я хочу иметь возможность хотя бы поговорить с некоторыми из женщин, с которыми я прибыла сюда.

— Ты одинока. Я буду проводить с тобой больше времени.

Я вздыхаю.

— Это не так, Драгикс.

Он приближается.

— Ты разочарована во мне.

— Я не знаю, как тебе объяснить, что ты не можешь просто взять кого-то и держать в своём логове.

Отсутствие понимания в его глазах — всё уже мне сказало. Он верит, что он всё может. В конце концов, он это и сделал.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но он тянет меня назад, ставя на камень, а затем возвращается на свое место.

— Я не могу отпустить тебя к ним, Чарли, — объясняет он так, словно маленькому ребенку и я скриплю зубами. — Браксианцы — мои враги. Что, если они решат оставить тебя себе?

— Ты действительно думаешь, что я позволила бы этому случиться? Кроме того, я думала, что у них есть кодекс чести?

— Ты можешь сама решить остаться.

— Я не останусь там.

Он долго молчит.

— Я подумаю над тем, что ты сказала. Я не думаю, что ты… домашнее животное.

Я улыбаюсь при этом, но скорее грустной улыбкой. Затем он улыбается в ответ.

— Я обнаружил, что теперь понимаю, почему ты проводишь так много времени в этих бассейнах, — бормочет он. — Я очень… расслабился.

Это вопиющая смена темы, но у меня такое чувство, что дракон сегодня пошёл на такой компромисс, на который он бы никогда не пошел

Я рассматриваю его лицо. По выражению его глаз, если бы я заглянула под воду, я бы обнаружила, что он совсем не расслаблен.

— Да, — говорю я. — На этой ноте я оставлю тебя в ванной.

— Ты прервала моё купание, — говорит он. — Ты должна дать мне что-нибудь взамен.

— О, пожалуйста, — говорю я. — Отымей себя сам.

Он смотрит вниз под воду, и я соскальзываю с камня, пятясь назад.

— Я не имела в виду это буквально.

Озадаченность на его лице сменяется улыбкой.

— Лучше я овладею тобой.

И тогда он набрасывается.

Я визжу и бросаюсь в сторону, но он уже предвидел моё движение и в мгновение ока поставил руки по обе стороны от меня, запирая в клетке.

Бен стоит передо мной, прижимая меня к стене.

— Ты уже отлично знаешь, что бежать от меня бесполезно, — рычит он.

— Чарли. Чарли! — голос Драгикса резок, и я понимаю, что дрожу, внезапно замерзая в теплой воде.

— Я в порядке.

— Почему от тебя пахнет ужасом? — Он хмурится. — Ты веришь, что я причиню тебе боль? — Выражение его глаз внезапно становится обиженным, и я кладу руки ему на грудь.

Он горячий. Так горяч. И мне так холодно.

— Нет, — говорю я и не вру. Каким-то образом за последние несколько недель я научилась доверять этому дракону, что он не причинит мне вреда. Это нелепо, учитывая моё прошлое, но я доверяю самому большому хищнику больше, чем людям.

— Тогда что это?

— Мой бывший. Он ловил меня также. — Я киваю на его руки, и он тут же убирает их.

Он хмурится, и я понимаю, что он не понимает. И зачем ему это, когда его воспитывали родители, которые учили его не обижать женщин, даже если вы возлагаете на них личную ответственность за смерть вашей собственной семьи?

— Он сделал мне больно, — говорю я, и его глаза вспыхивают яростью. — И нет, я не хочу об этом говорить. Но вот почему.

Он смотрит на меня, и я собираюсь отойти. Какой бы странный момент у нас ни был, он исчез. Похоть в его глазах сменилась… жалостью.

Это заставляет меня заскрипеть зубами.

— Я так не думаю, — говорит Драгикс, когда я продираюсь мимо него. — Ты все ещё должна мне.

Я прищуриваюсь, глядя на него, и он выпрясляет спину.

— А что именно я тебе должна?

— Ты прервала моё омовение.

Я закатываю глаза.

— Для человека, который не пользовался этими бассейнами веками, ты внезапно стал ужасно собственником своего «времени для себя».

Он игнорирует это.

— А ты в одежде в воде.

— Потому что ты меня сюда затянул! — Я не могу не смеяться над полной нелепостью его аргументов, и его глаза вспыхивают при этом звуке.

— Мне нравится твой смех, — объявляет он. — Сделай это снова.

Его рот близко к моему, и я ничего не могу поделать. Я делаю именно то, что хотела сделать с того момента, как он превратился в мужчину.

Я тяну за его голову и притягиваю его губы к своим.

Он замирает, и я отскакиваю.

— О Боже, разве ты не хотел… Прости.

Он движется за мной, но на этот раз я не чувствую себя в клетке. Теперь я просто чувствую себя полностью униженной.

— Ты прикоснулась своими губами к моим.

— Да, послушай, извини. У меня явно сложилось неверное представление… — мои щеки горят от стыда.

— Сделай это снова.

Я хмурюсь.

— Поцеловать тебя… снова? — В первый раз ему явно не понравилось.

— Поцеловать… — он задерживается на этом слове, как на прекрасном вине, и мой рот открывается.

Его взгляд тут же возвращается к моим губам.

— Ты никогда… раньше никого не целовал?

— Мой народ этого не делает. — Его глаза вспыхивают золотым пламенем, когда он снова смотрит на меня. — Я не знаю, почему.

Тут уж я точно запуталась.

Он придвигается ещ6е ближе, и на этот раз именно он прижимается своими губами к моим. Он делает паузу, не зная, что делать дальше, и я вздыхаю в его теплые твердые губы. Я прикасаюсь губами к его. Один раз. Дважды. А потом я облизываю его нижнюю губу, и он ещё сильнее прижимается ко мне.