Глава 31

Творческий подход

Арчер

«Прояви творческий подход». Слова Кайи были насмешкой надо мной, потому что, глядя на молодого человека передо мной, я совсем не чувствовал себя творческой личностью. Если бы Соломон вышел из этой комнаты без единой царапины, это было бы все равно, что дать бесплатный пропуск всем мальчикам. Не говоря уже о том, что Магни определенно разозлиться.

— Жди здесь, — приказал я и пошел искать Шелли, убиравшуюся на кухне.

— Мне нужно поговорить с Шелли наедине, а вы бегите на улицу, — сказал я Томми и Ники, которые помогали ей.

Шелли встретила мой взгляд с серьезным выражением лица, когда я спросил ее:

— Если бы ты придумывала наказание, которое удовлетворило бы потребность мужчин Севера в справедливости и потребность жителей Родины в ненасилии, тогда что бы ты выбрала?

— Общественные работы, — сказала она и вернулась к уборке, как будто головоломка была решена, и ее работа была выполнена.

— Мне нужно что-то более болезненное.

Спина Шелли напряглась, и она медленно повернулась, чтобы снова посмотреть на меня.

— Есть много видов боли, — сказала она. — Вы, мужчины, одержимы физической болью, как будто это худшее, что может случиться с человеком.

— Хм?

— Есть люди, которые могут подняться над физической болью, и есть люди, чья душевная боль проявляется как физическая, хотя никто не поднимал на них руку.

— О чем ты говоришь?

— Что самым большим обидчиком часто является собственный разум людей.

Я нетерпеливо переступил с ноги на ногу.

— Ты говоришь загадками, Шелли. Просто скажи, что ты имеешь в виду, ладно?

— Я говорю о боли изоляции, отвержения, унижения, одиночества, тоски, горя… — она остановилась и посмотрела на меня. — Мне продолжать?

— Нет, я вижу, ты что-то придумала, я просто не уверен, как именно я могу использовать это, чтобы наказать Соло.

Плечи Шелли опустились.

— Это было бы легко, — тихо сказала она. — Он весь состоит из гордости и тщеславия.

— И?

Она покачала головой.

— Я не верю в наказания, так что тебе придется разобраться в этом самому. Я согласна с Кайей в том, что ваши способы дисциплинирования неэффективны и неправильны. Внушение страха человеку — это печальная имитация уважения, вот и все.

— Избавь меня от своей лекции, — сказал я немного резче, чем хотел, и мгновенно смягчил свой голос. — Послушай, Шелли, ты уже видела Магни раньше. То, что сделал Соло, является смертельным преступлением в нашей стране, и ты можешь с этим не согласиться, но подобные законы были единственным способом обеспечить безопасность наших женщин. Мне нужно придумать достаточно суровое наказание, чтобы подать ужасный пример другим мальчикам, — сказал я и добавил: — Пожалуйста, помоги мне найти ненасильственный способ сделать это. — Поскольку она все еще колебалась, я добавил. — Мы же не хотим расстраивать Кайю в день ее свадьбы, не так ли?

Шелли скрестила руки на животе и посмотрела вниз.

— Пожалуйста, — снова уговаривал я ее. — Если это так просто, как ты говоришь, просто скажи мне; у меня здесь загвоздка.

Шелли все еще не смотрела на меня, когда тихо заговорила.

— Если ты хочешь унизить и напугать Соло, ты… — она глубоко вздохнула. — Ты мог бы побрить ему голову.

Обе мои брови взлетели вверх, и моей первой мыслью было то, что даже я не мог быть таким жестоким. Соломону нравились его великолепные густые светлые волосы.

Шелли тихо проговорила:

— Он будет бояться, что Уиллоу больше не найдет его привлекательным, и это определенно станет заметным знаком для других мальчиков, что Соломон сделал что-то не так.

Мои глаза остекленели, когда я обдумал эту идею.

— Это определенно способ подать пример. Другие мальчики будут до смерти напуганы тем, что я так с ними поступил. — Кивнув головой, я переориентировался и посмотрел на нее, но Шелли повернулась ко мне спиной, как будто ей было стыдно за то, что она высказала такую жестокость.

— Спасибо. Ты гений, ты же знаешь это, верно?

Она мне не ответила.

Двадцать минут спустя я вышел на улицу с задумчивым видом. У всех отвисли челюсти, и послышались вздохи, когда дети и взрослые увидели новый облик Соломона.

— Что ты с ним сделал? — спросила Кайя, явно встревоженная.

— Я проявил творческий подход, как ты мне и велела.

Я понял, что поступил правильно, когда Магни кивнул мне в знак признания и обратился к мальчикам.

— Посмотрите на это, мальчики! Если вы не хотите выглядеть так же нелепо, как Соломон, вам лучше не целоваться с девочками! — рявкнул он.

Соломон подошел и сел, прислонившись к дереву и опуская глаза.

— Не смотри на меня так, — сказал я Кайе. — Он отделался без единой царапины, и Магни доволен. Ну и что с того, что его гордость и тщеславие задеты? Соло переживет это, когда у него снова отрастут волосы.

— Я полагаю, это лучше, чем ударить его, — призналась Кайя, прежде чем ее отвлек вид Боулдера и Кристины, выходящих из леса с Рейвен между ними. Все трое держались за руки.

— Оу. — Кайя мгновенно смягчилась, и я воспользовался шансом обнять ее за талию и притянуть ближе к себе.

— Они сказали ей, — выдохнула она. — Посмотри, какими блаженно счастливыми они выглядят.

— Если бы ты не была так чертовски медлительна, чтобы понять, что любишь меня, мы могли бы стать родителями Рейвен, — прошептал я и поцеловал ее.

После того, как Боулдер объявил всем детям, что они с Кристиной удочерили Рейвен, мы, как и следовало ожидать, получили вопросы от некоторых из них.

Уильям хотел знать, почему только у детей с Родины могут быть родители, и я сказал ему пойти и поднять этот вопрос с Перл и Ханом.

Мила пришла и спросила Кайю, можно ли ее тоже удочерить.

— Никогда не знаешь наверняка, — сказала Кайя девочке и поцеловала ее в лоб. — Я уверена, что каждый взрослый гордился бы такой дочерью, как ты.

— Могу я быть твоей дочерью? — спросила Мила Кайю с застенчивой улыбкой.

— Да, — решительно сказал я, но Кайя покачала головой.

— Арчер и я должны относиться ко всем детям здесь одинаково. Мы вас всех очень любим, но я уверена, ты можешь себе представить, как тебе было бы тяжело, если бы мы тебя удочерили. Другие дети будут ревновать, тебе не кажется?

Мила закусила губу и кивнула.

— Думаю, да.

Когда она убежала, Перл подошла поговорить с нами.

— Я должна сказать, что вы двое меня удивляете. Со всеми вашими ссорами я наивно думала, что вы не очень нравитесь друг другу.

Кайя рассмеялась.

— Мы и не нравились друг другу. Я действительно думала, что Арчер был самым упрямым и раздражающим человеком в этом мире.

— Невозможно. — Перл рассмеялась. — Это наверняка был бы Хан.

— Вы выбрали пятерых мужчин, которые будут представлять Северные земли? — спросил я Перл.

— Почти, — выдохнула она. — Конечно, есть Финн, и Кристина рекомендовала одного из мужчин, которые помогали ей на археологических раскопках. Его зовут Брюс Ли, и после встречи с ним я согласна, что он должен быть включен в проект.

— Это только два.

— Да, но завтра я провожу собеседование с десятью кандидатами. Все они были рекомендованы мне и описаны как умные, сердечные и уважительные люди.

— Я не уверена, что назвала бы Финна уважительным. — Кайя ухмыльнулась. — Его шутки могут быть довольно грубыми.

— Ну, я имела в виду уважительное отношение по стандартам мужчин Севера, — поправилась Перл.

Пока две женщины продолжали разговаривать, я подошел и сел рядом с Финном, который одиноко лежал на траве на солнце.

— Ты ли тот счастливый жених? — спросил он и открыл один глаз, чтобы посмотреть на меня. — Я думал, ты сейчас будешь занят подтверждением своего брака.

— Время еще есть, — ответил я и вытянул ноги перед собой.

Финн использовал свои руки в качестве подушки и щурился от солнца.

— Я видел, что ты сделал с Соломоном.

— Угу.

— Он никогда не простит тебе этого.

— Вероятно, нет, но, по крайней мере, я вмешался, чтобы защитить его от гнева Магни. Это больше, чем сделал ты сам.

— Эй, я думаю, ты кое-что забываешь. — Он приподнялся на локтях. — Я врач; моя работа — лечить раненых, а не получать ранения самому.

— Так вот почему ты никогда не сражаешься на турнирах? — спросил я. — Ты хороший боец, но я никогда не видел, чтобы ты участвовал.

Он наклонил голову вперед и назад, словно взвешивая доказательства.

— Я хотел драться за Лауру, но когда Магни сказал, что будет участвовать в турнире, я передумал.

— Потому что он твой лучший друг? — спросил я.

— Это, а также потому, что Магни был лучшим бойцом и вторым по значимости человеком в стране, было само собой разумеющимся, что она выберет его, — сказал он как ни в чем не бывало. — Оказалось, что это был хороший выбор, так как Магни теперь один, в то время как я собираюсь купаться в женщинах через несколько дней.

— Перл все еще нужно найти последних трех человек для проекта, — сказал я.

— Да, это будет тяжело для нее. — Он усмехнулся. — Но это то, что она получает за то, что выбрала меня первым. Я сказал ей, что ей придется снизить свои ожидания и что она не найдет никого столь же очаровательного и удивительного, как я.

— И какой у тебя план, когда ты доберешься до Родины? — спросил я.

— Я не уверен, — сказал он и снова стал серьезным; он потер лоб. — Я думаю, что если бы я уже не был на Родине, я бы сказал, что мой план состоит в том, чтобы найти как можно больше женщин, посадить свое семя и немного повеселиться.

— Но?

— Но мой план изменился.

Я не мог припомнить, чтобы когда-нибудь видел Финна таким серьезным, кроме того раза, когда он обрабатывал ожоговую рану Уильяма.

— Помнишь, я рассказывал тебе, как Афина прокляла меня?

— Да.

Финн немного поерзал и подобрал немного травы, которую порвал на мелкие кусочки.

— Я знаю, в это трудно поверить, но она была так зла на меня, и то, как она усмехалась, когда проклинала меня… — он вздрогнул. — Я клянусь, ее глаза горели, и она пела на другом языке и все такое.

— На каком языке?

— Я не знаю, наверное, какой-то мертвый язык. Это было жутко.