Признание №2

Однажды я включила пожарную сигнализацию в отеле, потому что мои родители спали, а я хотела попасть в Диснейленд до того, как там выстроится очередь встретиться с Белль.

— Эмили, мне передали записку, в которой говорится, что тебе нужно зайти в офис, – мистер Сьюард, мой преподаватель второй смены, помахал перед своим лицом пропуском.

— Ох, – я отложила книгу, которую не должна была читать, встала и схватила свой рюкзак с пола рядом со мной. Я была в центре довольно напряженной сексуальной сцены, поэтому мои щеки мгновенно вспыхнули, поскольку чувствовала себя так, словно меня поймали за просмотром порно.

— У-у-у, у Эмми проблемы.

Я улыбнулась Ною, лучшему другу Джоша. Он был теннисистом, который не сказал мне ни слова, пока я не начала встречаться с Джошем. С каким, по стечению обстоятельств, я разминулась сегодня утром, потому что мы с Ником прибыли в школу как раз к первой смене. Пока что этот день складывался не так, как хотелось бы.

— Ты же меня знаешь, – сказала я Ною, запихивая книгу в рюкзак, хватая пропуск и выходя из класса. Идя по пустому коридору, я тоскую за огромной курткой Ника Старка, т. к. замерзала в ту же минуту, как вернула её ему на парковке. Я знала, что у Джоша в шкафчике не найдётся ничего столь же практичного – его темно-синий кардиган лёгкой вязки был самым тёплым, что у него было, – но мне было настолько холодно, что я вероятно заскочу за ним.

Я посмотрела на телефон, но единственное сообщение, которое я получила, было от моего ужасного босса на работе, который пытался заставить меня прийти, когда была не моя смена.

Не в День Святого Валентина, сэр. Или Вонючее дыхание, как я мысленно называла его.

Это звучало подло, но он действительно был ужасен. Он был известен тем, что стриг ногти в комнате отдыха, листал «Тиндер» во время работы, хотя был женат, и никогда не слышал о термине «личное пространство». Откуда ещё я могла так много знать о его дыхании?

Я положила телефон в карман платья и задумалась, по какому поводу меня вызвали в офис, но я не волновалась. На прошлой неделе мне сообщили, что я получила стипендию имени Элис П. Гарди за выдающиеся достижения в области журналистики, так что, вероятно, речь шла об этом.

Я всё ещё не могла поверить своему счастью. Меня не только приняли в престижную летнюю программу по журналистике, где я буду жить в квартире в Чикаго и работать вместе с пятьюдесятью другими старшеклассниками в течение целого месяца, так ещё она будет полностью оплачена.

Я была в восторге от работы, но ещё больше от того, как хорошо это будет смотреться в моих заявках на поступление в колледж. Большинство моих друзей пока не заботились об этом, но я собиралась сделать всё от меня зависящее, чтобы поступить в колледж своей мечты, даже если это убьёт меня.

— Здравствуй, Эмили. – Миссис Свобода, школьный секретарь, улыбнулась и жестом пригласила меня пройти в кабинет консультанта. — Проходи в кабинет господина Кесслера. Он ждёт тебя.

— Спасибо. – Я повернулась и подняла руку, чтобы постучать в полузакрытую дверь кабинета консультанта, когда он прокричал: «А вот и она. Входи, Эмили».

Я вошла в его кабинет и увидела женщину, которая проводила со мной собеседование на стипендию. Она сидела в кресле, держа в руках чашку кофе и пристально глядя на меня.

— О, эм, здравствуйте. – Я не ожидала её увидеть, но быстро пришла в себя и протянула руку для крепкого рукопожатия. — Приятно снова вас видеть.

Эта женщина – миссис Боуэн – нащупала мою руку и выглядела шокированной рукопожатием. — Как и мне, хотя я бы хотела, чтобы мы встретились при лучших обстоятельствах.

Даже с этим предостережением я не ожидала чего-то плохого. Я ожидала, что она скажет, что мне нужна ещё одна рекомендация, или, возможно, им необходимо срочно получить мой фотопортрет.

Я села на краешек стула в углу.

— Да?

— К сожалению, произошла ошибка при подсчёте заявок на стипендию. До нашего сведения дошло, что некоторые цифры были занесены неправильно.

Моё сердцебиение немного участилось.

— Что означает…?

— Что означает, что ты не получила стипендию.

Это прозвучит банально, но я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица. Я это почувствовала. Перед глазами заплясали звёздочки, а слух приглушился, когда последствия её заявления дошли до меня.

Никакой летней поездки.

Никакой престижной программы, которую можно было бы указать в моих заявлениях на поступление в колледж.

Осталась позади, пока Джош посещал свою престижную летнюю программу.

И никакого поступление в Северо-Западный.

— Эмили? – Мистер Кесслер сузил взгляд и выглядел так, словно боялся, что я вот-вот потеряю сознание. Если бы. В тот момент мне хотелось сделать сотню вещей, большинство из которых были жестокими, и обморок не входил в их число.

Я заправила волосы за уши и постаралась изобразить вежливую улыбку.

— Значит, это окончательный и подтверждённый подсчёт?

Уголки губ миссис Боуэн опустились, и она кивнула.

— Нам очень жаль.

— Что ж, – я пожала плечами и улыбнулась. — Что поделаешь, да? Такое случает. Я ценю эту возможность.

Женщина наклонила голову, словно не могла поверить, что я не истерю. Поверьте мне, леди, я давно поняла, что истерика ничего не решит.

— Знаю, что моих извинений будет недостаточно, Эмили, – добавила она.

— Я понимаю. – Я прочистила горло и встала. — Спасибо, что дали мне знать.

Я вышла с высоко поднятой головой и пошла прямо в туалет. Я ненавидела плакать, но огромный клубок опустошения скопился в моей груди, который угрожал сбить меня с ног, если я не уделю этому минуту.

Я написала обоим родителям, но ни один из них не ответил.

Это было так унизительно, сидеть в одежде на унитазе и плакать, но это было просто такое сокрушительное поражение. Всё, над чем я работала, могло быть просто вырвано из моих рук. Потому что, когда после развода впервые заговорили о колледже, мои родители чётко дали понять, что если я планирую поступать в колледж, то мне придётся искать стипендию. Расторжение их брака, очевидно, нанесло ущерб их сбережениям, учитывая все судебные тяжбы и тому подобное, поэтому на моё образование не осталось ничего, что можно было бы отложить.

Я приняла это близко к сердцу и посвятила себя учёбе. После того судьбоносного разговора я получала одни пятёрки, и с головой ушла в написание статей для школьной газеты, я пять раз сдавала вступительный экзамен, хотя в первый раз мой результат был образцовым.

В конце концов каждый балл имел значение.

Но чтобы поступить в такое учебное заведение, как Северо-Западный – университет моей мечты, не прибегая к финансовой поддержке родителей, мне нужна была безупречность. Безупречные внеклассные занятия, рекомендательные письма, множество часов волонтёрской работы. Мне нужно было всё.

И даже с ними я всё равно могла не поступить.

Ещё одна вещь, в которой я не хотела признаваться самой себе, заключалась в том, что я не хотела, чтобы Джош меня обошёл. У нас был одинаковый средний балл – 4.4, и меня раздражало, когда он вырывался вперёд. Я терпеть не могла самодовольную улыбку на его лице, когда он побеждал, и если у Джоша дела шли лучше, чем у меня, то чувство, охватывающее меня, не было привязанностью.

Я потратила ещё несколько минут на то, чтобы овладеть своими эмоциями, прежде чем вытерла глаза и встала. Это был День Святого Валентина, чёрт возьми. Я собиралась насладиться каждой его прекрасной минутой и не думать об остальном до завтра.

В моём списке дел осталось ещё два события, подчёркнутых красным: обмен подарками и произнесение трёх важных слов. Я собиралась броситься на выполнение этих пунктов и забыть обо всём остальном.