Признание №17

В шестом классе у меня был период, когда я шестнадцать дней подряд ходила в одной и той же футболке, проверяя, заметит ли кто-нибудь. Но никто не обратил внимания, и я сдалась.

— Вставай, Эмили!

Громовой голос отца вырвал меня из сна. Сердце бешено колотилось, я прищурилась от яркого света и попыталась разглядеть его. Он стоял рядом с кроватью, руки в боки, лицо пылало гневом. Я пробормотала: — Который час?

— Отличный вопрос, Эм, – его голос прогремел. — Пятнадцать минут второго ночи.

— Что? – я села, откинула волосы с лица и взяла очки с тумбочки. — Что случилось?

— Что случилось? – его лицо покраснело ещё больше, а голос стал ещё громче. — А то, что моя дочь вчера не вернулась домой! А то, что ты игнорировала мои сообщения и гуляла неизвестно где. Мы обзвонили всех твоих друзей и уже собирались звонить в полицию, потому что думали, что ты, возможно, мертва!

Минутку. Пятнадцать минут второго?

— Сегодня уже не День Святого Валентина?

Он фыркнул. — Ты не слышала, что я сказал? Пятнадцать минут второго ночи! Собирайся и пошли. Немедленно!

— Томас, тебе нужно успокоиться... – попыталась вмешаться бабушка.

— Нет, не нужно, мама. Она не пришла домой прошлой ночью, и я с ума сходил от беспокойства. – Папа буквально выплюнул эти слова в адрес бабушки, его голос был громче, чем я когда-либо слышала. — Я должен был знать, что она будет здесь.

Или в шкафу подвала – под ногами в твоём доме – с Ником Старком.

— Уж спасибо за разъяснение, – проворчала бабушка, скрестив руки на груди. — Я полагала, ты знал, что она здесь. Бедняжка постоянно приходит сюда, потому что ты и Бет попросту не замечаете её.

— Избавь меня от нравоучений. – Папа снова повернулся ко мне. — Собирайся и одевайся, немедленно.

Я выскочила из кровати, схватила вещи и пулей метнулась в ванную. Закрыв дверь, я осторожно достала телефон из сумки.

— Где моя машина? – донеслось через дверь из коридора. — На улице, где её могут поцарапать, я так понимаю?

— Н-не совсем, – промямлила я, положив телефон. Выйдя из ванной, я с тоской оглядела комнату, желая хоть как-то смягчить ситуацию. Нервно закусив губу, я посмотрела на бабушку и сказала: — Меня остановили за превышение скорости, и машину конфисковали. У меня есть информация о том, как её вернуть...

— Машину конфисковали? – ладно, вот теперь его голос достиг небывалой громкости. Он схватился за голову и уставился на меня так, будто я только что призналась в убийстве. — На сколько ты превысила скорость?

Я сглотнула. — Эм...

— Иди переоденься, Эмили. – Бабушка встала между мной и отцом, смотря на меня широко распахнутыми глазами. — Сейчас же.

Я закрыла дверь и выдохнула, слушая, как бабушка спорит с моим отцом и уводит его вниз по лестнице. Я трясущимися руками включила телефон и ждала подтверждения даты в календаре. Сегодня... эм.. точно пятнадцатое? Сердце колотилось в горле, когда экран загорелся, и я увидела домашнюю страницу.

Чёрт подери. Сегодня было 15 февраля.

Я быстро переоделась из пижамных штанов, которые всегда оставляла у бабушки, и натянула кожаные штаны со вчерашнего дня. Реальность обрушилась на меня, вызвав тотальную панику. Вспышки событий вчерашнего дня стремительно заполнили мой разум:

– угнала «Порше»;

– высказалась Лалли, Лорен и Николь;

– рассталась с Джошем по интеркому;

– уволилась с работы;

– отметила вышеупомянутых людей в посте со своей татуировкой в соцсетях…

Меня сейчас стошнит.

Затем я посмотрела на свою руку. О нет. Нет, нет, нет. Я сорвала повязку и ахнула.

На ней красовалась надпись: «Я отлично провела время, разрушая все вокруг».

Боже мой, у меня была татуировка. И в ней говорилось это.

— О боже. – Я посмотрела в зеркало и уставилась на своё собственное лицо.

Что я натворила?