Он подошёл ко мне, и мы вместе пошли в школу. Он больше ничего не говорил, как и я, но его запах доносился до моего носа, и я чувствовала тепло и покалывание, когда снег скрипел под нашими ботинками.

Когда мы вошли внутрь, и я указала на юг, потому что мне нужно было свернуть в первый коридор, чтобы найти Криса, он остановился. Он посмотрел мне в глаза своими до смешного голубыми глазами и сказал: — Я не знаю, с чем таким ужасным ты имеешь дело и о чём не можешь говорить, но когда всё остальное не помогает, я говорю: «Пошли они».

Я сглотнула и язык у меня заплетался, потому что голубые глаза смотрели прямо на меня, пронзая меня насквозь, и я не могла оторвать взгляда от его прекрасного рта. Я подбирала слова и смогла выдавить только: — Я, эм, правда не...

Он протянул руку, слегка потянул за прядь волос, выбившихся из моего хвоста, и сказал: — Пошли они, Эмили.

А потом ушёл.

***

Я выполняла свои обязанности, и когда меня, как и каждый день, вызвали в офис, я явилась и сказала правду. Посмотрела на миссис Боуэн и сказала:

— Могу я быть откровенной? Это разрушает мои планы, я рассчитывала на эту программу в своей анкете при подаче заявок на стипендию. Есть ли какая-нибудь альтернативная программа, в которой свободно место?

Я ожидала своего ежедневного отказа, но вместо этого она наклонила голову и поджала губы. Она начала говорить с Кесслером о программе, о которой я не знала, а потом вышла из офиса, чтобы позвонить.

— Вы знаете эту программу? – спросила я мистера Кесслера.

Он кивнул. — Да, знаю. Она очень, очень хорошая и будет отлично смотреться в анкете.

— Как думаете, у меня есть шанс? – чувство, похожее на надежду, зародилось во мне.

Он пожал плечами и одарил меня ободряющей отцовской улыбкой. — Всё возможно.

Тут же вернулась Миссис Боуэн, но ей не удалось дозвониться до человека, с которым она надеялась поговорить. Она сказала, что «попробует кое-что выяснить» и сообщит мне, и я поняла, что она это всерьёз.

Когда она уходила, она снова принесла извинения, но на этот раз добавила: «Мы найдём способ всё исправить, Эмили. Даю тебе слово».

События складывались так, что у меня появилась надежда на наступление 15 февраля.

После урока я приняла взрослое решение даже не приближаться к выходу к парковке, откуда я неоднократно видела, как Джош выходил с Мэйси. Надеюсь, что Вселенная, которая работала на моей стороне в тот день, удержит их от поцелуя, но, по крайней мере, так мне не пришлось бы этого видеть, если они это сделают.

Это как с метафорой о падающем в лесу дереве6: если я этого не видела, то было ли это на самом деле?

То есть, да, когда я позволяла себе представить их вместе, меня всё ещё подташнивало, и я чувствовала себя полной дурой, но мне нужно было выбросить это из головы и провести свой безупречный день, если я хотела, чтобы жизнь вернулась в нормальное русло.

Я была тщательна в своих намерениях, старалась быть очень милой со всеми и очень внимательной на уроках. Я даже улыбнулась, когда проходила мимо Лорен, Лалли и Николь в коридоре.

Когда я пришла на химию, Ник уже сидел за нашей партой. Я глубоко вздохнула, нервничая по какой-то причине, в которой не хотела разбираться, и подошла к своему месту.

Он поднял глаза, когда я поставила рюкзак на пол, улыбнулся и сказал: — Привет. Это ты.

Я села и ответила: — Да, это я.

Мои щеки пылали, когда мы обменялись взглядами, означавшими «эй, уже виделись сегодня утром». Его глаза скользнули по моему лицу, прежде чем он сказал:

— Ещё раз спасибо за помощь этим утром.

Я пожала плечами. — Ещё раз спасибо, что подвёз.

— Слушайте сюда, – сказал мистер Бонг, когда вошёл в класс, не отрывая глаз от телефона, который держал в руке, когда он подошёл к своему столу. — Время теста, поэтому все сидящие с правой стороны парт, пересядьте на место прямо за ним.

Бонг всегда заставлял нас меняться местами на тестах, потому что ему казалось, что мы списываем в сговоре с нашими напарниками по химии. Поскольку я сидела по правую сторону, я схватила свою сумку.

— Подожди, – Ник поднял свой телефон с того места, где он лежал на столе и сказал: — Дай мне свой номер, и я напишу тебе.

Я почувствовала, как у меня отвисла челюсть, и попыталась сохранить спокойствие, но Ник попросил у меня номер телефона. Что происходит? Ник Старк просил мой номер, и я вроде как хотела дать его ему. Я издала полунасмешливый смешок, внезапно почувствовав нервозность, и спросила: — И с чего мне это делать?

Он просто ответил: — Узнаешь, когда я тебе напишу. А теперь, номер, пожалуйста.

Я продиктовала его ему, и он записал его.

Мой телефон засветился от пришедшего сообщения.

Неизвестный номер: Угадай кто?

Я усмехнулась и пересела на место за другой партой, прежде чем ответить.

Я: Мой угрюмый напарник по химии...?

Ник: Это тот классный парень, который подвёз тебя в школу.

Это заставило меня улыбнуться.

Я: А, ТОТ парень.

Ник: Тебя подвезти домой?

Я ахнула. В прямом смысле слова ахнула. Потому что, боже мой, Ник Старк приглашал меня на свидание? Что за день? Кто этот парень?

Я: Меня подвезут, но большое спасибо!

Когда я нажала на кнопку «отправить», неожиданное чувство поселилось в моей груди. Это было что-то вроде... сожаления.

Но у меня была возможность сбежать из повторяющегося 14 февраля, и я не могла рисковать. Мне нужно было безупречно провести оставшийся день, и это включало в себя День Святого Валентина с моим парнем.

Ник: Значит, если Бетти не заведётся, тебя не будет на страже?

Почему я была разочарована, что меня не будет на страже?

Я: К сожалению, да. Но я уверена, что есть много незнакомцев, которые могут завести твой грузовик.

Ник: Мы же не незнакомцы, помнишь?

Я взглянула на него, а он смотрел прямо на меня с приподнятой бровью и ухмылкой на губах. Я почувствовала лёгкое головокружение, когда ответила ему:

Я: Ах да, точно.

Мистер Бонг начал раздавать тестовые задания, и мы не могли ни разговаривать, ни переписываться с друг другом оставшийся час. Что было хорошо – мне нужно было сосредоточиться. Как только я сдала свой тест, то вышла из класса, даже не осмелившись взглянуть в сторону Ника.

Я оставалась счастливой, милой и позитивной до конца дня, и когда я поспешила встретиться с Джошем у его шкафчика после школы, он повернулся ко мне с широкой улыбкой.

— Слава Богу, слава Богу, – он наклонился вперёд и прижался своим лбом к моему. — Сегодня День Святого Валентина, а я ещё даже не видел Эмми моего сердца. Где, во имя всего святого, ты пряталась весь день?

Я улыбнулась ему, но крошечная часть меня всё ещё задавалась вопросом, целовался ли он с Мэйси. И если нет, то хотел ли он этого? Разговаривали ли они и флиртовали во время похода за кофе? Он выглядел так же, как всегда, но что-то внутри меня изменилось, когда я смотрела на него.

Я отогнала эти глупые мысли и сказала: — Нигде. У тебя есть время открыть мой подарок перед инсценировкой судебного процесса?

Он отвернулся от меня и полез в свой шкафчик, говоря: — Только если у тебя будет время открыть мой.

Это заставило меня поддразнить: — Думаю, я смогу выкроить минутку.

Первым свёртком, который он мне дал, была прямоугольная коробка, очевидно, конфеты. Я оторвала упаковку и улыбнулась ему. — Мой любимый ужин – спасибо.

— Конечно, – сказал он, прикрывая своё сердце обеими руками. — Сладости для сладкой.

— И от сладкого, – добавила я, улыбаясь, потому что это было романтично, а также идеальные слова для идеального Дня Святого Валентина. Я не хотела забегать вперёд, но чувствовала, что, возможно, я всё делаю правильно.

— А теперь это, моя сладкая, – сказал он, протягивая небольшую квадратную коробочку.

Я испустила смешок, захваченная его улыбкой и праздничностью подарков. Открыла белую подарочную коробку, а внутри лежал серебряный браслет. Я подняла глаза на него, а он улыбался с нетерпением.

Я ждала объяснений, но после двух секунд безучастной улыбки ему, я взвизгнула:

— Боже, Джош, мне так нравится, спасибо!

Поскольку он настаивал на том, чтобы надеть его на меня, я ничего не сказала, опасаясь сыпи, которая покроет мою кожу в течение нескольких часов. Потому что на прошлой неделе я рассказала Джошу целую историю о том, как серебро вызывает у меня высыпания. Да, люди иногда что-то забывают, но это была длинная история, включавшая в себя поездку в отделение скорой помощи, и он прокомментировал, что если бы мы в то время встречались, он бы пронёс мне пиццу.

А теперь он покупает мне серебро?

Однако я отложила это ради безупречного дня и наблюдала, как он раскрывает ремешок для часов. Ему понравилось – я знала, что понравится, – и это заставило его обнять меня и крепко поцеловать в губы, плевать на то, что мы в школьном коридоре.

Когда он отстранился и посмотрел на меня, я улыбнулась. Прочистила горло. Потом сделала глубокий вдох, посмотрела в его карие глаза и сказала: — Я люблю...

— Ещё не всё! – Он поднял палец и сказал: — Ни слова, пока не услышишь моё стихотворение.

Я закрыла рот, немного взволнованная. Неужели он знал, что я собираюсь сказать?

Но глядя на его широкую улыбку, мне так не казалось.

Он прочитал мне стихотворение, которое написал, сказав, что я вписалась в его стихи, как идеальная рифма, и крепко обнял меня. Оно было прекрасно, как и вся его проза, и после этого я улыбалась идя по коридорам, направляясь к машине Криса.

Любовь – это не то, что есть, а то, чего нет.

Без неё уши мои глухи,

Без неё руки мои пусты.

У меня не было шанса сказать: «Я люблю тебя», но меня это устраивало. Он использовал слово «любовь» в своём стихотворении обо мне, так что это было похоже на то, что он сказал это первым, и я всё ещё могла сказать ему это, когда он позвонит мне позже этим вечером.

Когда я вышла на улицу и холод ударил мне в лицо, я услышала гудок прежде, чем увидела Криса. Этот дурак сигналил под мелодию «We Will Rock You», и у меня катились слезы от смеха к тому моменту, как я добралась до машины.