— Можно подумать, ты знаешь. – Он повернул направо на Тил-стрит, и его нога тяжело опустилась на педаль газа. — В последний раз, когда мы его знали, он был четвероклассником.

— Пятиклассником. – Я закрываю колпачком помаду. — И я просто могу сказать.

— О, ты можешь сказать. – Он издал небольшой звук, который был эквивалентен тому, что он назвал меня ребенком. — К твоему сведению, он провёл последние несколько лет, мучая бельчат.

— К твоему сведению, – сказала я, поднимая козырёк и протягивая руку, чтобы включить радио, — последние несколько лет он кормил из бутылочки осиротевших бельчат.

— Ну, как по мне, это не менее настораживает.

Я закатила глаза и переключила станцию, слегка раздражённая тем, что он тоже считает меня смешной. Они не понимали, насколько судьбоносным было его появление, поэтому я просто собиралась игнорировать их негатив.

Я любила Jay-Z, но я чувствовала себя неловко в своём платье-джемпере, поэтому переключила рэп, пока не нашла станцию, играющую супер-старую песню Селены Гомес. Чем заслужила ещё один неодобрительный звук, прежде чем Уэс переключил станцию обратно на «PSA».

— Эй, мне нравилась та песня.

— Тебе нравится песня о Селене Гомес, жаждущей Джастина Бибера?

Я посмотрела на его ухмыляющееся лицо.

— Ты просто отвратителен.

— Это тебе нравится эта отвратительная песня.

Если моя мама была права насчёт правила «гляди в оба», то время, проведённое с Уэсом, оставит меня слабовидящей на всю оставшуюся жизнь.

— Ты не собираешься стучать?

Уэс остановился, держа руку на ручке входной двери, и посмотрел на меня так, словно я была с другой планеты.

— С чего бы это?

— Потому что это не твой дом?

— Но это дом Райана – я был здесь сотни раз. – Он открыл входную дверь. — И мы собираемся на вечеринку в подвале, а не на дегустацию вин в главной столовой. На этот раз дворецкому не нужно объявлять о нашем прибытии.

— Я знаю это, придурок.

Он усмехнулся и жестом показал мне пройти впереди него.

Я вошла в шикарное фойе с мраморным полом и стеклянной люстрой над головой, и там было тихо. Слишком тихо. В моём животе запорхали бабочки, и мне отчасти захотелось домой несмотря на то, что я знала, что Майкл, скорее всего, уже здесь.

— Расслабься, Либби.

Уэс смотрел на меня так, словно знал, как я нервничаю, а тон его голоса подсказал мне, что он действительно пытается подбодрить меня. Хотя это казалось натяжкой, ведь он, скорее всего, просто думал о том, как забавно, что я такая занудная мышка.

— Никто не называет меня «Либби». – Моя мама называла, но поскольку её больше нет, я не могу её считать, верно?

— Тогда у меня уже есть для тебя идеальное прозвище.

— Нет. Я его ненавижу. – Я не всегда ненавидела, но теперь ненавижу.

— Нет, не ненавидишь. – Он подтолкнул мою руку локтем. — И ты можешь называть меня «Уэсси», если хочешь.

Я не могла не рассмеяться над этим – он был таким смешным.

— Я не захочу тебя так называть, никогда.

Он подошёл к двери и открыл её, и с лестницы донёсся шум.

— Готова повеселиться?

Нисколько.

— Эй, не бросай меня, пока я не найду Майкла, хорошо?

— Зови меня «Уэсси», и я точно не брошу.

Я фыркнула.

— Ладно. Если ты бросишь меня, Уэсси, я проткну тебя краном от бочки.

— Моя малышка Либби такая дикарка.

— Ну и где он?

Уэс посмотрел на меня, когда мы стояли возле бочонка.

— Мы здесь всего десять минут – успокойся. Он где-то здесь.

Я держала красный стаканчик в руках и оглядывалась по сторонам. Песня «Up All Night» Мака Миллера была бы идеальным выбором, если бы камера снимала энергию вечеринки. Потому что в этом недостроенном подвале было много людей, которые кричали, смеялись и потягивали тёплое пиво. Небольшая группа сидела за столом в углу и играла в игру «Президенты и засранцы»11, которая представляла собой игру с картами, выпивкой и периодическими криками: «у-у-у, детка!».

Но меня всё это не волновало. Я только хотела увидеть Майкла. Я хотела свой «снова-вместе-и-это-так-здорово» момент вместе с ним, наш «детство-вернулось-на-круги-своя» момент, а всё остальное было лишь фоновым шумом.

— Может, тебе стоит расслабиться и попробовать повеселиться. – Уэс вытащил свой телефон из переднего кармана, проверил сообщения, затем засунул его обратно. — Ты ведь знаешь, как это делается, не так ли?

— Конечно, – ответила я, делая глоток пива и стараясь не выглядеть так, будто оно мне отвратительно, как есть на самом деле. Но он был прав – я действительно понятия не имею, как веселиться на подобной вечеринке.

Однако Уэс вписался.

С той минуты, как мы спустились вниз, его имя было выкрикнуто не менее десяти раз. Казалось, весь наш школьный класс обожает моего надоедливого соседа. Странно, правда? Ещё более странным было то, что до сих пор он не превратился в другана, каким я его себе представляла на вечеринке.

Он не оставил меня одну, не делал стойку на бочке и не обсуждал грудь и/или задницу со своими друзьями при мне. Я имею в виду, что он отказался от пива и пил воду, потому что он за рулём, ради всего святого. Кем был этот парень? Тот, за кого я его принимала, пил бы пиво пока вёл машину.

Так и с соседскими друзьями. Вы росли вместе с ними, бегая по раскалённым тротуарам и перекрикивались друг с другом через свежескошенные газоны, но как только вы стали старше, вы становитесь знакомыми, ограниченными соседством, не имея ничего, кроме поверхностных, базовых знаний. Я знала, что он паркуется как придурок, играет в вид спорта с мячом – может быть, в бейсбол? – и всегда смеётся и шумит, когда я вижу его в школе. Я уверена, что обо мне он знал ещё меньше.

— Уэсли! – завизжала симпатичная блондинка и крепко обняла его. Он посмотрел на меня через её плечо, так как она почти прыгнула на него, и я закатила глаза, что заставило его рассмеяться. Блондинка отстранилась и спросила: — Почему ты так долго? Я искала тебя повсюду.

— Мне нужно было забрать Лиз. – Он указал на меня, но она даже не обернулась. Девушка стояла в дюйме от него, когда сказала:

— Ты сегодня выглядишь очень сексуально.

Вот как высшие представительницы моего пола заводили себе парней в моей школе? Если так, то у меня никогда не было бы шанса на Майкла, потому что я была большой поклонницей личного пространства. Мне даже стало немного жаль Уэса, когда он сглотнул и сделал крошечный шаг назад.

— Эм, спасибо, Эш.

— Наверное, мне не стоит тебе этого говорить. – Она вроде как перекрикивала шум, но Уэс всё ещё выглядел неуютно, как будто они были одни в тёмной комнате, а дверь была заперта. — Но, к чёрту, верно?

Она не двигалась из близкого пространства Уэса, поэтому я постучала её по плечу. Он был моим другом детства, так что, вероятно, моим соседским долгом было спасти его хотя бы раз.

Она обернулась и улыбнулась. — Привет.

— Привет. – Я улыбнулась и коснулась её руки. — Послушай.

Я наклонилась, приблизив свой рот к её уху, и мне захотелось хихикнуть, когда я увидела, как бровь Уэса поднялась вверх, как вопросительный знак. Я сказала ей: — Никому не говори, но мы с Уэсом вроде как... ну, знаешь...

— Вместе? – Её глаза сузились в замешательстве, а затем она улыбнулась. Медленно кивнула. — Я понятия не имела, мне так жаль!

— Ш-ш-ш. – Девушка говорила громко. — Не парься, мы просто держим это в тайне.

— Я о том, что добивалась его изо всех сил. – Она показала на себя указательным пальцем и рассмеялась. — Я не хотела приставать к твоему мужчине!

Я покачала головой и захотела воспользоваться машиной времени, о которой говорила Хелена, так как всё встало на свои места. Эш – это Эшли Спаркс. Боже мой. Мало того, что она была громкой, так ещё и суперпопулярной и ужасной сплетницей. Минут через десять, каждый человек в этом месте будет думать, что мы с Уэсом вместе. Я шикнула на неё и сказала: — Ш-ш-ш... ничего страшного. Он ещё не мой мужчина, так что...

— Он будет, девочка. – Она толкнула меня плечом и ухмыльнулась Уэсу. — Иди и заполучи его.

— О Боже. – Я пробормотала: — Ш-ш-ш. Эм, ладно.

Она ушла, а я крепко зажмурилась, не желая смотреть на него.

— Ты только что сказала ей, что...

Я открыла глаза. — Ага.

Он присел так, что его лицо оказалось на одном уровне с моим, и с прищуренным взглядом спросил: — Зачем ты это сделала?

Я сглотнула и опустила взгляд на своё пиво.

— Ну, я пыталась спасти тебя от, эм, её любовных лап.

Он начал смеяться. Сильно. Я подняла глаза на его лицо и не смогла удержаться, чтобы не присоединиться, потому что у него был один из тех смехов: счастливый, озорной и мальчишеский – это было заразительно. И правда, было нелепо, что я пыталась спасти почти двухметрового Уэса от горячей девушки, которая явно хотела с ним замутить. К тому времени, как мы успокоились, у меня на глазах выступили слезы.

— Всем привет. – Майкл подошёл к Уэсу и сказал что-то о пиве, но моё сердце начало биться так быстро, что обморок стал вполне возможен, и я не расслышала ничего из того, что он сказал. Шум вечеринки стих до жужжащего рокота, когда я сжала пальцы вокруг своего красного стаканчика и выпила из него. Он был таким, каким я его помнила, только лучше. Его улыбка была тем же мощным оружием, от которого меня одновременно тошнило и казалось, что я вот-вот самовоспламенюсь.

Уэс и Майкл продолжали общаться, но я не слышала ни одного из их слов, пока подносила стаканчик к губам и очень жалела, что у меня нет с собой наушников. Потому что «How Would You Feel» Эда Ширана определённо должна была играть, пока мой взгляд блуждал по его густым волосам, красивым глазам и тем идеальным зубам, которые обнажились, когда он улыбнулся Уэсу.

Заметка для себя: Создай саундтрек Майкла и Лиз, когда вернёшься домой.

— Как дела, Лиз? – Он обратил своё внимание на меня, и мои внутренности растаяли, когда он улыбнулся. — Ты выглядишь точно так же. Я бы узнал тебя где угодно.

На секунду мой голос отказал, а лицо запылало, но потом мне удалось выдохнуть слово: