— Мне не нравится кетчуп с картошкой.

— Я тебя не понимаю, Уэс.

Он начал что-то писать на салфетке, и я заметила, что по телевизору за барной стойкой показывают «Колесо Фортуны», а из устаревшего музыкального автомата доносится кавер-песня Тома Джонса «Kiss». «Стелла» – это дешёвая закусочная, которая раньше была домом, и хотя гамбургеры подавались на салфетках и в заведение совершенно отсутствовала атмосфера, вы могли считать себя счастливчиком, если вам удавалось занять столик во время обеденного ажиотажа.

В моем городе ценили хороший гамбургер и картофель фри ручной резки.

Я снова посмотрела на его салфетку, и увидела, что он нарисовал мультяшного чувака. Это было лицо в кетчупе, гораздо лучше, чем те детские буквы, которые я нарисовала. — Ну и как сегодня прошёл бейсбол?

Он продолжал работать с кетчупом. — Почему ты спрашиваешь меня об этом?

Я наблюдала за его лицом, пока он концентрировался. Длина его темных ресниц была совершенно несправедливой. — Потому что теперь я знаю, что это важно. А не просто хобби. Итак... ты сделал хоум-ран31? Или бант-дингер32?

Уголки его губ приподнялись. — Прекрати.

— Или ты питчер? Ты подал кручёный мяч? (прим. пер.:в оригинальной фразе "slide a curve ball" Лиз делает ошибку, так как перечисляет разновидности подачи, а именно slider33и curve ball34)

— Ты должна остановиться, Бaксбаум. – Он одарил меня доброй улыбкой, и я поджала пальцы ног в своих обалденных коричневых ботинках. — Либо узнай об игре, либо никогда больше не говори о ней.

Появилась официантка с нашей едой (и едой Хелены в коробке), и мы были похожи в том, что всё наше внимание было сосредоточено на жирных блюдах. Больше никаких светских бесед, никаких шуток. Наши глаза были устремлены только на еду.

— Обожеэтотаквкусно. – Я проглотила свой первый кусочек бургера и потянулась за содовой. — Да благословит тебя Господь за то, что ты привёл меня сюда.

— Я так сам этого хотел. Ты просто сопутствующий ущерб.

— Мне всё равно. – Я обмакнула две картофелины в кетчуп и засунула их в рот. — Важно только то, что у меня во рту эти изыски.

— Ф-у-у.

Это заставило меня фыркнуть. — Серьёзно?

— Не фыркай, пока ешь. Если попадёт не в то горло, ты можешь подхватить лёгочную инфекцию и умереть.

Я сглотнула. — Понятия не имею, как реагировать на это заявление.

— «Большое тебе спасибо, Уэсси, что заботишься обо мне». Вот идеальный ответ.

Я взял ещё одну картошку. — Большое тебе спасибо, Уэсси, что развлекаешь меня своими бессмысленными разговорами, пока мы едим. Совсем не скучно.

— Ну, это же хорошо.

— Ну так а я о чём?

Мы молчали, пока ели, но это была уютная тишина. Я была поглощена едой, пока он не сказал: — Не пойми меня неправильно, но ты ешь как мужчина.

— Сексизм?

— Позволь перефразировать. – Он прочистил горло, вытер руки о салфетку, поднял палец и продолжил: — Общество ошибочно ожидает, что красивая девушка будет есть салат и ковыряться в еде, но ты заглатываешь бургер, как человек, который голодал несколько недель. И, возможно, воспитан волками.

Смешно, что его использование слова «красивая» заставило меня нервничать.

— Я люблю поесть. Засуди меня.

Он немного откинулся на стуле и хрустнул костяшками на левой руке.

— Так какой у тебя план на вечер? Как ты собираешься завоевать Майки, если я устрою вам время наедине?

Обрати внимание – Уэс был любителем хрустеть костяшками, не так ли?

Похрустывание костяшками было одной из тех вещей, которые я бы не назвала своим больным местом, но всякий раз, когда я слышала этот звук, я немедленно впадала в собачью насторожённость, оглядываясь вокруг, чтобы увидеть, откуда он исходит. Обычно это раздражало меня.

— Ну, – сказала я, вытирая рот салфеткой, прежде чем потянуться за очередной порцией картошки. — Я собираюсь нанести ему двойной удар. Сначала я ударю его по чувствам, вернув ему песни цикад его детства своими трогательными воспоминаниями.

— Неплохо, – сказал он и хрустнул костяшками на правой руке. — Дотрагиваться всегда выигрышно. (прим. пер.: stroking (поглаживание, в нашем случае «дотрагиваться») ещё означает мастурбировать)

Я посмотрела на его полуулыбку и подумала, почему его похрустывание костяшками казалось правильным. Как будто это как-то сочеталось с его лицом что ли.

— Знаешь, думаю, я оставлю остальное при себе.

— Да ладно тебе. – Он протянул руку и дёрнул за прядку волос у моего лица, которая упрямо отказывалась выпрямляться. — Я буду хорошо себя вести.

Почему его физическая природа и то, что он не возражал против близкого контакта – трепать волосы, дёргать, толкать локтем – всегда вызывало что-то во мне? Я шлёпнула его по руке и схватила одну из его картошек, сказав очень спокойно: — Нет, спасибо.

Но внутри я была вне себя от паники. Что, ради всего святого, происходит? Доказано, что хруст костяшек вызывает это неприятное «он мне не подходит» чувство – так было всегда. Это была прямая кнопка отказа от любых потенциальных романтических отношений. Но вот я сижу в нескольких футах от Уэса и его костяшек, и я почти считала его привычку... милой? Типа, он выглядел очаровательно, когда улыбался и хрустел?

Это было очень, очень неправильно.

Потому что (а) Уэс был неподходящим парнем, (б) моя мама предупреждала меня о том, чтобы я не влюблялась в таких парней, как он, и (в) я его вообще не интересовала, отсюда и комментарий «Здесь меня ничто не держит» накануне вечером. Что, скажите на милость, мне делать со своими эмоциями?

— Боже мой, ты опередила меня.

— Что? – Я огляделась, не понимая, о чём он говорит.

Он сглотнул и взял салфетку. — Ты уже доела свою еду.

Он был прав. Я посмотрела со своей тарелки – абсолютно чистой, за исключением небольших лужиц жира, мазков кетчупа и крошечных крупинок соли – на его, на которой всё ещё лежал бургер на три укуса и небольшая порция картошки фри.

— И?

— И ни фига себе, ты быстро ешь.

— Или, ни фига себе, ты ешь как восьмидесятилетний старик.

Это заставило его прищурить глаза. — Хочешь остатки моей картошки?

Я посмотрел на жирную, нарезанную вручную картошку фри. — Ты не собираешься её доедать?

Он подтолкнул ко мне пластиковую миску с картошкой. — Этот маленький старичок наелся.

Я взяла четыре картофелины и окунула их в его кетчуп. — Ну, тогда спасибо, дедушка.

Поглощая картошку, я не могла игнорировать тот факт, что не спешила заканчивать ужин. Мне было весело с Уэсом. Я все время улыбалась (когда не закатывала глаза) – и даже зная, что Майкл ждёт, я не была готова уйти.

Но именно то, что между нами всё было так легко – вот что меня смущало. Наша дружба была настолько комфортной, что смущало.

Бум.

Это заставило меня вспомнить «Когда Гарри встретил Салли». Минус та часть, где мы остаёмся вместе.

— Как ты думаешь, Беннетт, мужчины и женщины могут быть друзьями?

Он поднял свою воду. — Конечно. Я имею в виду, мы ведь дружим, так ведь?

— Думаю, вроде как да. – Я притворялась невозмутимой – он и понятия не имел, что значила для меня его дружба за последнюю неделю. Если честно, я тоже этого не понимала, но тот факт, что у нас было несколько невероятных разговоров, в центре которых была моя мать, отличал её от всех других отношений в моей жизни.

— Странно, правда? – Он сделал глоток, не сводя с меня глаз, пока глотал. — Ты никогда не думала, что подобное случится, не так ли?

— Конечно, нет. – Я проглотила кусочек картошки и потянулась за добавкой. — Но многие люди говорят, что это не работает. Что...

— Это из Гарри и Салли?

— А ты откуда об этом знаешь?

— Моя мама обожает этот фильм. Я видел его несколько раз.

— Несколько раз? Видишь? Я знала, что тебе нравятся ромкомы!

— О, ради всего святого, нет. – Он покачал головой, как будто я была смешной. — Мне просто нравится Билли Кристал. Если он может быть Майком Вазовски, он может быть кем угодно. Это забавный фильм, вот и всё.

— И ты не думаешь, что он прав? Тот факт, что они в конце сходятся, доказывает его теорию, да?

— Может быть. Я не знаю. – Он слегка пожал плечами, что заставило меня обратить внимание на его плечи. Чёрт бы тебя побрал, Хелена. — Я думаю, у него есть несколько веских аргументов, но к нам это не относится.

— Правда?

— Конечно. – Он почесал щеку и сказал супер будничным тоном: — Мы исключение, потому что я не твой друг, я твой прелестный фей-крестный.

— Звучит отвратительно. – Пошутила я, но мне не понравилось, что он сказал, что он не мой друг.

Он проигнорировал шутку и сказал: — Однако это правда. Пока мы типа друзья, но фей-крестный поможет тебе получить то, что ты хочешь. Как только начинается волшебство, он не остаётся дожидаться окончания сказки. Я имею в виду, насколько это было бы жутко?

— По-настоящему жутко? – Я притворно рассмеялась, как будто мы были на одной волне. Но он хотел сказать, что если я закончу с Майклом, то мы больше не будем друзьями? Что на самом деле мы вовсе не друзья, а просто ролевые игроки, исполняющие моё желание?

Это имело смысл после того, что он сказал прошлой ночью.

— Верно, Баксбаум. – Он протянул руку через стол и сделал «буп» коснувшись моего кончика носа. — До чёртиков жутко.

Я изо всех сил старалась не отставать, осмысливать то, что он говорил, и что это значило для нас, и в то же время анализировала тот факт, что даже буп-прикосновение заставило мой желудок сходить с ума, когда его рот расплылся в ухмылке, и он сказал: — Теперь доедай картошку, чтобы мы могли отвезти тебя к твоему Майклу.

— Готово. – Я запихнула последнюю картошку в рот и отодвинула стул, нуждаясь в свежем воздухе, пока мой мозг не взорвался. — Пошли, фей-крестный.