Я сглотнула от того, как мягко он произнес эту угрозу.

— Прекрасно, Аксель. — Я подчеркнула его имя. — Что, по-твоему, ты знаешь о Поппи?

Аксель не смотрел на меня, его глаза были прикованы к дороге.

— Отстраненная. Целеустремленная. Эмоционально сдержанная.

Я многозначительно посмотрела на него.

— Звучит знакомо.

— Не хватает контроля над импульсами. — добавил он. — Это тоже звучит знакомо?

Я неохотно признала, что Акселю не страдал отсутствием контроля. В противном случае он не добился бы такого успеха в жизни.

Как бы мне ни хотелось поспорить с ним, Аксель уже достаточно насмотрелся на Поппи, чтобы понять проблему. Весь прошедший год я надеялась вразумить Поппи с помощью любви. Несмотря на жесткий панцирь моей дочери, она хотела контролировать свою реактивную натуру, но постоянно проигрывала битву. Недавние неприятные события подорвали и мой оптимизм. Это было так несправедливо, что одни люди с ASPD процветали, а другие поддавались своим примитивным порывам.

У Акселя, например, не было ни судимостей, ни стычек, ни даже штрафов за неправильную парковку. Я как одержимая гуглила его, и на парня ничего не было. Хладнокровный, спокойный и собранный, Аксель Трималхио для всего мира был настоящим самаритянином. За исключением тех случаев, когда он был со мной, он прекрасно себя контролировал и был чист как стеклышко.

Я взглянула на Акселя, когда эта мысль потрясла меня.

Он прекрасно себя контролировал и был чист как стеклышко.

Несмотря на то, что у него был тот же недуг, что и у моей дочери, Аксель подходил ко всему по-другому. Как ему удавалось?

Возможно, я неправильно смотрела на ситуацию. Я бежала от Акселя, и на то были веские причины, но сейчас представился редкий случай узнать о том, как кто-то с таким заболеванием, как у Поппи, живет полной жизнью.

Я перепробовала все с Поппи и уперлась в стену. Вселенная вдруг одарила меня ресурсом, который иначе был бы недоступен. Аксель, конечно, был не в себе, но он хорошо скрывал это на публике.

В кои-то веки я могла бы переломить ситуацию и использовать Акселя для того, чего хотела больше всего: счастливой и здоровой жизни для своей дочери.

— Оказывается, твоя дочь точно такая же как я. — Снова заговорил он.

Я фыркнула.

— Я полагала, что кто-то вроде тебя высокого мнения о себе?

— Так и есть.

— Тогда почему ты утверждаешь, что Поппи не процветает, будучи в точности такой же, как ты? Не похоже, что она делает что-то сильно отличающееся от тебя. — Сказала я так беспечно, как только могла, надеясь, что он клюнет. Последнее, что мне было нужно, — это чтобы Аксель узнал, что у него есть то, чего я хочу.

Аксель затих, машина медленно остановилась перед светофором. Наклонив голову, он методично наблюдал за мной, исследуя меня кусочек за кусочком. Взгляд был таким напряженным, таким собственническим, что моя кожа запылала от ощущения, похожего на тысячу укусов огненных муравьев.

— С той разницей, что я могу контролировать своих внутренних демонов, а она как рыба, вытащенная из воды… И ты хочешь знать, как я это делаю.

Конечно, он понял, что я задумала, — он всегда был на шаг впереди меня.

— Почему бы тебе не спросить меня о том, что ты действительно хочешь знать, принцесса? — спросил он, когда загорелся зеленый. Верхняя часть моего тела откинулась на сиденье, когда Аксель рванул с места на полной скорости.

— Хорошо. Пожалуйста, расскажи мне, как ты контролируешь свои реакции.

— Только если ты расскажешь мне кое-что первой, — дружелюбно ответил он.

С ним всегда был какой-то подвох.

— Что ты хочешь знать?

Я предполагала, что он поинтересуется моей новой жизнью, поэтому была поражена, когда он спросил:

— Была когда-нибудь на рейве или музыкальном фестивале?

Я моргнула, ошеломленная.

— На тех диких вечеринках с электронной музыкой, где все полуголые и под кайфом от экстази?

Его рот скривился.

— Да.

— Какое это имеет отношение к Поппи?

— Отвечай на вопрос.

— Мой единственный опыт участия в музыкальных фестивалях — это наблюдение со своего балкона в прошлом году.

Он проходил на набережной напротив нашего дома в городе. Я не слышала ничего, кроме различных битов, звучащих как бум-бум-бум в течение восьми часов.

— Все, что я помню, — это орды почти голых людей, накачанных наркотиками, бегущих к озеру Мичиган в нулевую погоду.

Его губы поджались.

— Ты принимала участие?

Я насмешливо хмыкнула.

— Ты спрашиваешь, участвовала ли я в рейв тусовке с наркотиками, или в купании голышом после?

Сердитые глаза метнулись в мою сторону при упоминании купания голышом.

— И то, и другое. — Сказал он отрывистым тоном.

Аксель был невозможен. Он не мог злиться после того, как сам задал этот вопрос.

Я одарила его взглядом, полным неверия.

— А ты как думаешь?

В его глазах появился зловещий блеск. Какая бы мысль ни вызвала у него такое выражение на лице, мне она уже не нравилась.

— Открой бардачок, — внезапно приказал он. Клянусь, он был самым странным человеком на свете.

Моя рука метнулась вверх, чтобы нащупать ручку бардачка и открыть его. Техпаспорт на машину и документы были сложены в аккуратную стопку. Под ними лежал один из тех перекидных блокнотов с ручкой, воткнутой в спиральный корешок.

— Возьми его. — Он кивнул в сторону блокнота.

Я была слишком морально истощена, чтобы анализировать его намерения, и уступила.

— Запиши пункты, — проинструктировал он.

— Какие пункты?

— Рейв и купание голышом. Если ты не делала этого раньше, они заслуживают того, чтобы быть в твоем списке.

Я замерла, поняв намерения Акселя.

— Нет. — Ответила ему небрежно. — Мы не будем этого делать.

— Мы сделаем это.

Аксель вытащил на поверхность болезненное прошлое, которое я похоронила на глубине шести футов. Я не могла позволить ему вернуть меня к тому же душевному состоянию.

— Нет.

— Составь список, Пия.

Я проигнорировала его, уставившись в окно.

— Ты не хочешь, чтобы я раскрыл тебе секрет своего самоконтроля?

Задрав подбородок, я продолжила смотреть вперед, вместо того чтобы заглотить наживку.

— Знаешь ли ты, что пятьдесят процентов заключенных имеют антисоциальные черты характера? — спросил он спокойно. — Но некоторые психиатры считают, что число больше. Ближе к восьмидесяти пяти процентам.

Я не ответила, сдерживая желание накричать на него. Мои нервы натянулись, когда его взгляд прожег дыру в моей щеке.

— Так много людей с ASPD оказываются в тюрьме, и лишь некоторые избранные занимают высокое положение, как я. Они тонут или плывут, в зависимости от того, как их направляют в жизни. Вопрос в том, каким путем ты хочешь направить Поппи?

Кровь стучала у меня в ушах, ладони похолодели.

— Ну что ж. — Он пожал плечами. — Я уверен, что Поппи будет хорошо смотреться в оранжевом.

Кипя от негодования, я открыла блокнот.

Моё маленькое маковое зернышко, если бы ты только знала, на что я готова пойти ради тебя.

— Что ты хочешь, чтобы я написала? — Спросила сквозь стиснутые зубы. Я знала, что Аксель выжмет из этого все, что можно.

— Посетить рейв, искупаться голышом, — перечислил он по порядку, затем на мгновение задумался. — Я так и не смог убедить кого-то, что я из будущего.

Ручка со скрежетом остановилась. Смех клокотал в моей груди, и я не могла его сдержать. Я откинула голову, плечи затряслись, а из груди вырвался безудержный смех. Только Аксель мог в считанные секунды перевести меня из состояния гнева в состояние умопомрачительного веселья.

Похоже, беззаботность была заразительной, потому что Аксель ухмыльнулся.

— Почему ты так и не сделал это? — не удержалась я от вопроса.

Аксель пожал плечами.

В ночь свадьбы Милана Аксель упомянул о своем злодейском списке и желании убедить кого-то, что он из будущего. Прошло так много лет. Это было маленькое удовольствие в жизни, но он так и не принял в нём участия. Почему?

Возможно, ему нравилось вычеркивать пункты только вместе с тобой.

— Я так и не прыгнула с парашютом, — неохотно призналась ему.

Это была еще одна вещь, о которой я упоминала вскользь, но в ту ночь ее было невозможно осуществить.

— Самое время приступить, — объявил он. — Начнем с первого пункта.

Я фыркнула.

— Где ты планируешь найти музыкальный фестиваль в это время суток?

— Я должен выступать на одном. — Он нажал на экран блокировки своего телефона, чтобы проверить время. — Примерно через сорок пять минут.

Моя голова откинулась назад, рот открылся в неверии.

— Так вот почему ты спросил меня, была ли я на рейве? — Я должна была это предвидеть. — Чтобы я пошла на твой дурацкий фестиваль?

Аксель и глазом не моргнул.

— Ты хочешь узнать, как я контролирую свою, цитата, «импульсивность». Что может быть лучше для этого, чем наблюдать за мной в моей стихии?

В его словах была странная логика, но…

— Что, если люди сфотографируют нас вместе?

— Они решат, что мы друзья. Тебе разрешено появляться на публике со старым другом.

Он отмахнулся от этого как от незначительной проблемы, о которой не стоит беспокоиться.

Я бы поверила Акселю, если бы он не вел себя так агрессивно в школе Поппи и не устроил из этого спектакль. Тем не менее, он знал, как использовать мою уязвимость.

— Если ты хочешь глубже проникнуть в психику Поппи, возможно, тебе стоит начать с моей.

Аксель бросил на меня самодовольный взгляд, понимая, что у него есть преимущество. Это только усилило мою нерешительность.

Он закатил глаза.

— Если тебя это успокоит, то это дневная вечеринка. Они не такие масштабные, как ночные. Я сомневаюсь, что кто-то из твоего окружения посещает рейвы, в любом случае. Моя охрана и техперсонал тоже встретят меня там. Если кто-то и узнает тебя, ты будешь частью группы. Не исключено, что ты будешь там, потому что Джордан раздобыла для тебя пропуск за кулисы. В конце концов, она собирается стать моим новым пиарщиком.

Это был веский аргумент. Вопреки здравому смыслу, я со вздохом уступила и откинулась на спинку сиденья. Пока мы ехали, я попыталась отвлечься от своих тревожных мыслей, рисуя каракули в блокноте. Когда опустила глаза, то обнаружила, что бездумно записала еще несколько пунктов, о которых мы упоминали той ночью много лет назад.