ГЛАВА 40. ЖЕЛУДЬ

Дворца больше не существовало.

Туман тоже исчез.

Это были две самые странные детали этой новой Неверры.

Где сейчас проживали Эйс и Кэт? Где Эйс проводил встречи со своими министрами фейри, со своим вариффом? Где собирались драка и лусионаги?

Мои пальцы чесались найти телефон, на котором можно было бы напечатать все эти вопросы, но телефоны в Неверре не работали. Мне нужны были ручка и бумага. Или Вероли и Доусон. Я оглянулась на маленькую хижину, которая с моей точки обзора была не больше макового зернышка. Я не могла сказать, была ли руна всё ещё припаркована на палубе.

Палуба, которая, должно быть, была сделана из листьев волитора.

В чьей постели я дремала?

Внезапный поток вздохов зарезонировал вокруг меня. Я застыла, переключив своё внимание на пространство передо мной, а не на то, что было внизу.

Сотни фейри приблизились. Шепот пронёсся по толпе, как лесной пожар. Две девушки отделились от толпы и полетели ко мне — Надя и Элеонора. Девушки, которых я считала своими самыми близкими подругами, пока не завела настоящих друзей. Они завизжали и обхватили меня руками. Я позволила им прошептать мне на ухо о том, как они были счастливы снова меня видеть — они ни разу не навестили меня с тех пор, как меня вышвырнули из Неверры, — прежде чем оттолкнула их и вернулась к Сайласу.

Застенчивая принцесса, которой я была раньше, покраснела бы от внимания всей калигосупры — нет... этот термин был отменен… как они теперь назывались? — но Лили, которая посмотрела смерти в лицо, чувствовала только раздражение.

Я коротко кивнула Сайласу, что он правильно истолковал, улетев. Мы миновали скопления порталов, которые поблёскивали, как перевёрнутые компакт-диски, отражая различные местоположения, к которым они вели, затем спустились к основанию калимбора. Он приземлился, и я последовала его примеру. Моё приземление не было гладким. Мне пришлось зарыться голыми пятками в мох, чтобы заставить себя полностью остановиться. Я растеряла всю практику.

Если бы Эйс был здесь, он бы так надо мной посмеялся.

При мысли о моём брате мой позвоночник стал таким же твёрдым, как ствол гигантского дерева. Сайлас провёл меня прямо через дверь у основания. Если я не ошибаюсь, раньше здесь располагалась кондитерская. Мой брат, должно быть, реквизировал калимбор и превратил его в государственное учреждение. Интересно, куда делась кондитерская? Выше? Могут ли наземные жители сейчас населять верхние этажи?

Прежде чем войти, я осмотрела спирали и вспомнила о своей идее добавить зиплайны между стволами. После того, как печать портала была исправлена, я бы поработала над этим.

С Каджикой.

Моё сердце совершило небольшой пируэт.

Меня не было две недели. Я сообразила, что кто-то держал его и моего брата в курсе моего состояния. Проходя через широкую дверь, установленную в стволе, я столкнулась с девушкой.

— Гатизогин, — сказала она, прежде чем её рот расслабился, а раскосые карие глаза стали почти круглыми.

Я улыбнулась.

"Ты прощена, Магена", — подумала я, хотя и сомневалась, что она меня услышит.

— Лили! Геджайве, ты жива!

Она считала меня мёртвой? Я почувствовала, как мои брови изогнулись. Остались ли у меня вообще брови, или они выпали вместе с моими волосами? Я дотронулась до своего лба. Они всё ещё были на месте, как и мои ресницы.

— Мы не осмеливались говорить о твоём состоянии на случай, если... — Сайлас затянул кожаную ленту, стягивающую его конский хвост. — На случай, если...

На случай, если у меня ничего не получится.

Шаги отдавались эхом в круглом, похожем на пещеру корпусе дерева. Пять этажей были сняты, так что комната тянулась всё выше и выше. Там, где когда-то были полы, остались только узкие балконы, на которых стояли похожие на ленты скамейки. Фейские огни плавали по тусклому пространству, отбрасывая больше теней, чем света.

— Лили Вуд, во плоти. Никогда не думал, что увижу тебя снова.

Грегор шагнул ко мне, его чёрная облегающая туника делала его единым целым с темнотой.

"Ты имеешь в виду, что надеялся, что никогда больше не увидишь меня", — я показала.

Слишком ленивый, чтобы изучать язык жестов, мой отец приказал своей правой руке изучить его, чтобы тот мог выступать в качестве переводчика.

Грегор улыбнулся, и от этого вокруг его глаз и рта появились морщинки. Он постарел за последние пять месяцев. Я предположила, что это было связано не с течением времени — меня не было всего месяц, — а скорее с новым режимом. То, что мой брат оставил его в качестве вариффа, не означало, что Эйс облегчал жизнь Грегору.

— Хочешь верь, хочешь нет, но я рад тебя видеть, Лили, — сказал он.

Я ему не поверила.

Он выглядел обиженным, и настороженное выражение его лица напомнило мне Римо. Римо. Скоро я смогу его обнять.

— Мне нужно встретиться с Негонгвой, но увидимся позже, Лили, — сказала Магена, обходя меня стороной.

Она несколько раз оборачивалась по пути к выходу, её короткие чёрные волосы подпрыгивали вокруг ушей.

— Может быть, мы начнём? — спросил Грегор, указывая на вход.

Я кивнула, и мы вернулись в воздушное поле порталов.

— Выбери один.

Я взмыла на сотню футов в небо, пока не нашла тот, что вёл к лодочному сараю.

— Я должен был догадаться, что ты выберешь этот. Теперь положи на него свою руку.

Я коснулась гладкой поверхности, и моя печать портала вспыхнула, но портал не сломался. Грегор достал из кармана туники золотой жёлудь размером с большой палец.

Прежде чем он смог начать, я подняла руку и показала: "Эйс знает, что я жива?"

— Он знает, что твоё тело осталось целым, но он не знает о твоём пробуждении. Если только кто-нибудь из придворных не отправился в Неверру. Я слышал, твоё присутствие вызвало сегодня утром настоящий переполох.

"Может кто-нибудь сообщить ему, прежде чем вы начнёте возиться с замком?"

— Ты недоверчивая, — он прищёлкнул языком. — Теперь стой спокойно, чтобы я мог приступить к работе.

Я положила руку на портал.

Грегор всегда был самоуверенным. Когда его лоб сосредоточенно наморщился, я взмолилась, чтобы его дерзость была не самоуверенностью, а настоящим мастерством. Он поднёс жёлудь к порталу и потянул за короткий стебель. Из нижней части золотого ореха появился луч. Не луч... проекция. Ярко-розовый узор, который соответствовал клейму на его запястье.

Грегор осторожно повернул крышку, и рамка, заключающая узор, изменилась, изогнулась. Затем он повернул среднюю часть, и рисунок, ближайший к внешней кривой — ещё не круг — изменился. А затем он повернул нижнюю половину, и самый внутренний ряд линий закрутился и застыл. Проекция никоим образом не соответствовала той, что была на моём запястье.

Небо уже начало темнеть, и фейри попытались приблизиться к нам, но Сайлас удержал их. Когда образовалась толпа, Грегор выругался на фаэльском, затем пронзительно свистнул, и полк люционагов хлынул из зала собраний.

— Скажи, чтобы убрали отсюда этих вуайеристов, Сайлас, — рявкнул Грегор, и драка подчинился.

Вскоре мы снова остались одни.

Мои пальцы начали неметь от их инерции, но я не двигала ими. Солнце село, и небо окрасилось в сиреневый цвет. Астриумы появились блестящими полосами, и я изумилась, как будто увидела их впервые.

— Некоторые люди верят, что эти звёзды — духи мёртвых фейри.

Я взглянула на Грегора.

— Некоторые люди... — повторил он. — Не я. Я бы ни поверил в такую глупую теорию.

Я улыбнулась вариффу, который всё ещё крутил и поворачивал, внося малейшие коррективы в каждый винтик. Розовый выступ начинал напоминать мою печать в том смысле, что теперь это был круг. Однако внутри этого круга была россыпь крошечных гравюр, а не пять отчетливых линий.

— Как тебе нравится твой новый дом? — спросил он долгую минуту спустя.

Я нахмурилась.

— Где ты проснулась... это твой новый дом. Королева построила его для тебя.

Он поднял свои карие глаза на моё лицо, но затем снова опустил их.

— Тот, что побольше, рядом с ним, принадлежит ей и Эйсу. Она предложила построить его для меня, но я предпочитаю жить на вершине моего калимбора. Оттуда я смогу лучше следить за Неверрой.

Он коротко вздохнул, и я посмотрела вниз, опасаясь, что круг, которого ему удалось достичь, каким-то образом стал восьмиугольным, но он всё ещё был круглым. Причина, по которой он вздохнул, заключалась в том, что ему удалось создать одну линию.

Одну из пяти.

Капли пота капали с его рыжевато-коричневых бакенбард, стекали по угловатой челюсти.

— Сейчас каждый придворный хочет дом на берегу Розового моря, но Эйс больше никому не разрешает там жить. Вы бы видели, какие состояния готовы заплатить некоторые люди. Я предложил им потратить все эти деньги, отправиться на Таити и снять один из тех роскошных домов на сваях. Гораздо менее жутко, чем проплывать над древней тюрьмой, если хотите знать моё мнение, — бессвязно бормотал Грегор.

Удивительно, но я не возражала. Это занимало мой разум и давало ответы на многие мои вопросы.

— Так, — пробормотал он, когда мерцающие фейские огни начали гаснуть в окнах калимбора.

Неверра собиралась спать.

Я опустила взгляд на розовый узор. Ему удалось сформировать вторую линию.

— Твоя мать хотела тебя видеть, — сказал он после очередного долгого молчания.

Моя мать хотела меня видеть?

Это было впервые.

— Эйс всё ещё держит её взаперти в своей старой квартире. Она просила, чтобы ты навестила её.

Я провела рукой по своим волосам, или, по крайней мере, по тому, что от них осталось. Погладила мягкий пушок. Потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к этой новой причёске. Я не могла припомнить, чтобы когда-нибудь носила свои локоны иначе, чем длинными.

Мои пальцы коснулись одуванчикового клевера. Я вытащила его и покрутила, наблюдая за колеблющимися цветами. Грегор взглянул на цветок.

— Круз был настоящим рыцарем.