Глава 23

Линкольн

Он очнулся от боли в запястьях. Берту не потребовалось много времени, чтобы понять причину.

Он висел на них.

- С возвращением, мистер Эйнштейн.

Толстые губы Джека изогнулись в улыбке. Он сидел, как кот, на верхней ступеньке складной лестницы, глядя Берту в глаза. На его лице было выражение чистого ликования.

Берт осмотрел окрестности. Это был какой-то пустой склад. Темный, пыльный, заброшенный. Подняв глаза, он увидел, что веревка, связывавшая его руки, тянется вверх к потолку и петляет по стропилам. Он прошелся взглядом по ней до уровня пола, где та была привязана к массивному металлическому стеллажу.

- О, Боже!

Берт с ужасом увидел, над чем он висит.

- О, Боже, - повторил Джек. - Есть несколько хитростей, чтобы правильно насадить. Кол должен быть острым, но не настолько, чтобы сразу убить. Он должен быть смазан, в данном случае вазелином, чтобы тело легко скользило вниз. Слишком много - и игра закончится слишком быстро. Слишком мало - и на это могут уйти недели. Это немного искусство и немного наука.

Кол был длиной не менее восьми футов^[44], его острый кончик находился всего в нескольких дюймах от промежности Берта. Боль в запястьях вдруг стала пустяковой.

- Я знаю, о чем ты думаешь. Да, это будет больно. Будет очень больно. Первые несколько часов ты будешь кричать, но никто тебя не услышит. Я подготовил это для Линкольна, но тебе повезло, ты получил возможность первым испробовать эту штуку.

- Почему бы тебе просто не пристрелить меня? - Голос Берта сильно дрожал.

- Почему бы тебе просто не пристрелить меня? Что в этом веселого? Кроме того, мне нужно задать несколько вопросов о том, где находятся остальные, и это сделает тебя гораздо более разговорчивым.

- Я скажу тебе все, что ты захочешь. Клянусь.

- Клянусь. - Джек погладил Берта по голове. - Конечно, расскажешь. А теперь взбодрись. Нам с тобой здесь предстоит пообщаться некоторое время. Мало есть отношений более близких, чем эти. Ты поделишься со мной всем, Альберт. Ты откроешь себя так, как никогда и никому другому. К концу, я надеюсь, мы станем хорошими друзьями.

Берт боролся со слезами.

- Ты псих.

- Ты псих. - Джек рассмеялся. - Конечно, я псих. Я Джек Потрошитель, серийный убийца. Самый известный психопат в истории. Но я не такой уж и ублюдок. Я разрешу тебе позвонить. Можешь звонить кому хочешь.

- Зачем?

- Зачем? Чтобы попрощаться, конечно. - Джек отстегнул мобильный телефон от пояса и протянул его. - Дай мне номер. Я наберу за тебя.

Берт дрожал от страха, гнева, беспомощности. Его собирались убить, убить особо изощренным способом. Осознание этого ошеломило его. Смерть пришла за ним слишком рано - он так много хотел сделать, так много еще не сделал. Это должно было произойти, когда он станет старым. Не сейчас, не таким образом, от рук монстра, который питался его болью. Он хотел плюнуть в лицо этому человеку, но пока сдержался. Ему нужно было позвонить.

Берт назвал Джеку номер. Джек, естественно, повторил его.

- Звонит. - Он поднес трубку к уху Берта.

- Алло?

Когда Берт услышал голос, он не был уверен, что сможет сдержаться.

- Мама? Это я.

- Альберт! Как ты? Где ты прятался? Я звонила в квартиру три раза, ты не отвечал.

- Был занят в последнее время.

- Слишком занят, чтобы позвонить матери?

- Послушай, мама, это важно.

- Что такое, Альберт?

Глаза Берта слезились.

- Я хочу сказать... Я хочу сказать спасибо. Спасибо за мою жизнь. За то, что вырастили меня. - Он сглотнул, стараясь, чтобы его голос не дрожал. - Ты была лучшей матерью, о которой только можно мечтать. Я люблю тебя, мама.

- Я тоже тебя люблю, сынок. Все в порядке?

- Все хорошо. Папа там?

- Альберт... Я не знаю, хочет ли он с тобой говорить.

- Пожалуйста. Попроси его подойти к телефону. Я должен ему кое-что сказать.

Джек убрал телефон и закрыл ладонью микрофон.

- Я просто должен сказать тебе, Альберт. Это очень трогательно. Правда.

- Ты можешь дать мне договорить?

Джек приложид трубку к уху Берта.

- Да? - Голос его отца, Курта. Как всегда, нетерпеливый.

- Привет, папа. Слушай, я знаю, что в последнее время мы не виделись, но я хотел кое-что сказать.

- Я больше не буду посылать тебе денег.

- Черт возьми, папа, просто послушай меня. Дело не в деньгах. Дело не в аспирантуре, не в физике, не в фондовом рынке. Речь идет о нас с тобой. Давным-давно один человек сказал мне, что я могу добиться в жизни всего. Он научил меня верить в себя.

Джек снова убрал телефон.

- Это просто мыльная опера, Альберт. Может, мне принести салфетки?

- Я могу закончить?

- Могу я закончить? Конечно. - Он снова протянул телефон.

Берт попытался собраться с мыслями.

- Ты был рядом со мной, папа. На протяжении всей моей жизни. Ты помог мне стать мужчиной. Я знаю, что не оправдал твоих ожиданий как сын, но ты оправдал все мои ожидания как отец, и даже больше. Я просто хотел поблагодарить тебя за все, что ты сделал. Я люблю тебя.

Последовала долгая пауза.

- Он ответил? - спросил Джек.

Берт отвел глаза.

- Знаешь, сынок, ты давно не заходил к нам. Твоя мама будет рада, если ты приедешь, останешься на несколько дней. У меня есть билеты на "Нетс" - у них сейчас отличный сезон. Они точно попадут в финал. Ты помнишь, как я впервые сводил тебя на "Нетс"?

- Как будто это было вчера. Они играли с "Буллз". Джордан набрал 43 очка.

- Так ты приедешь? Они играют в четверг. Я не знаю, какой у тебя график...

Берт прикусил нижнюю губу.

- Не думаю, что смогу прийти на эту игру, папа. Но спасибо.

- Ну, тогда в другой раз. Берт?

- Папа?

- Я знаю... - Он прочистил горло. - Я знаю, я не был самым ласковым отцом. Этим всегда занималась твоя мать. Объятия, поцелуи и открытки на день рождения. Но я рад, что ты позвонил.

- Я тоже рад.

- Я люблю тебя, сынок.

- Спасибо, папа. Я тоже тебя люблю. Пока-пока.

Джек взял трубку и сделал вид, что вытирает слезы.

- Я растроган. Правда. Это было трогательно. Старик действительно сказал, что любит тебя?

Берт отвернулся от него.

- Мой отец тоже любил меня. Но это была любовь другого рода. У него были некоторые проблемы. Ну, давай будем честными. Ему нравилось причинять мне боль. Но он делал это с любовью. Я скучаю по нему каждый день с тех пор, как убил его.

- Ты больной ублюдок.

- Ты больной ублюдок. Это все, что ты можешь сказать? Ну, может быть, оскорбления станут более изобретательными, когда ночь затянется. Но я предупреждаю тебя. Постарайся высказаться пораньше. Потому что позже, вместо того чтобы обзывать меня, ты будешь говорить, что любишь меня, просто чтобы я не делал тебе еще больнее.

Берт глубоко вздохнул, покопался в себе и нашел небольшой запас мужества. Он встретил пристальный взгляд Джека.

- Я большой, глупый, маменькин сынок.

Джек даже не сделал паузы.

- Я большой, глупый маменькин сынок.

- И я играю с куклами.

- И я играю с куклами. - Глаза Джека сузились. - Я вижу, что ты издеваешься.

- Я должен все повторять, потому что я идиот.

- Я должен все повторять, потому что я идиот. Прекрати это! Сейчас же! – взвился тот. Его крик перешел на визг.

Берт ломал голову в поисках новых оскорблений. Он вспомнил передачу о серийных убийцах, которую видел по кабельному телевидению. Многие из них убивали животных, устраивали пожары, мочились в постель...

- Я ссался в постель до двадцати лет.

Челюсть Джека сжалась, а голова начала трястись.

- Я... ссался в постель до двадцати лет.

Берт поднял брови.

- Эй, кажется, я задел тебя за живое. Я маленький псих, который ссытся в постель, и никто меня не любит.

Джек ударил Берта по лицу. Удар заставил его покачнуться.

- Я... я... ссусь...

- Маленький псих, и никто меня не любит.

- Маленький псих, и никто меня не любит. Ты еще пожалеешь, что не сделал это!

Джек поспешил вниз по лестнице. Берт смотрел, как он бежит к стеллажу, где крепилась веревка. От одной мысли о том, что его опустят на этот кол, Берту захотелось в туалет по большому. Его мысли неслись вскачь. Был ли хоть какой-то способ выбраться отсюда живым? Он не видел ни одного. Рой, бедный Рой, был мертв. Берт знал его всего несколько дней, но считал другом. Том был в Лос-Анджелесе и, вероятно, узнает об их смерти только через несколько дней. Ни спасения, ни побега. Все, что ждало его  - это долгая, ужасная смерть.

Берт посмотрел вниз, себе под ноги. Он все еще не отошел от удара Джека, и раскачивался над колом, как маятник.

Возможно, он не мог спастись, но мог отсрочить свою смерть на некоторое время. Берт оттолкнулся ногами от кола и начал раскачиваться сильнее.

- Прекрати!

Берт вытянул ногу, пытаясь дотянуться до лестницы. Может быть, только может быть, он сможет забраться на нее...

Веревка ослабла, и Берт упал.

Он замер. Сначала ему показалось, что он приземлился на лестницу и все в порядке. Затем его пронзила боль. Его левая ягодица! Пылающая, обжигающая боль. До самой кости.

- Нет! - закричал Джек. Он схватил веревку и крепко держал ее. - Смотри, что ты наделал! Он должен был пройти между ног!

Берт почувствовал, как его дергают вверх, срывая с кола. Он посмотрел вниз, увидел кровь на наконечнике и почувствовал, что его левая нога онемела.

- Если он заденет артерию, ты истечешь кровью!

И хорошо, - подумал Берт.

Джек привязал веревку обратно к стеллажу и взобрался по лестнице. Он крутил Берта и бормотал про себя, спешно и обеспокоенно осматривая рану.

- Я думаю, все в порядке. Я думаю, все в порядке.

Берт зажмурился от боли.

- Я ношу подгузники.

- Я ношу подгузники! - Джек схватил Берта за рубашку и притянул его к себе. - Ты хочешь поиграть? Тогда мы сделаем это так!

Джек взобрался по лестнице повыше и оперся на плечо Берта, чтобы тот не мог раскачиваться. Берт смотрел, как он достает длинный нож из ножен на поясе.

- На этот раз ты сядешь на кол как надо.

Джек потянулся вверх, чтобы отпилить веревку. Берт закрыл глаза и попытался что-то сделать. Но он не мог раскачаться. Не мог вырваться из хватки убийцы. Кол был под ним, через мгновение он пронзит его, и ужасная смерть придет в мученьях. Хотя Берт не был верующим евреем, его губы беззвучно сложились в единственные слова на иврите, которые он знал. Барух атах Адонай. Слава Господу.