Глава 3. Опасность

Какой меч!

В тот момент, когда он покидает ножны, возникает ощущение стального холода. Я спокойно приставляю лезвие к шее и наблюдаю, как оно срезает несколько прядей около уха.

Только такой меч действительно достоин принца! И это хорошая возможность использовать его, чтобы пролить свою кровь, о лучшей смерти и просить не стоит.

Слышу лязг оружия и крики воинов, но никто из них не решается подойти. Вероятно, они знают насколько хорош этот меч. Я успокаиваюсь и без колебаний смотрю прямо на удивлённое лицо Мужун Юя.

— Что ты, чёрт возьми, задумал?! — рявкает он, протягивая руку.

— Не двигайся! — предупреждаю я.

Слышу свой собственный хриплый сухой голос. Смотрю на него, будто заглядывая ему в сердце.

Поднимаю голову к небу и чётко говорю каждое слово: 

— Я, Хань Синь, всего лишь смертный. Я не хотел встречаться с вами в битве и не планировал совершать какие-то подвиги. Если бы у меня был выбор, я бы ни за что не хотел бы быть членом императорской семьи или племянником какого-либо министра!

Мужун Юй пристально смотрит, но не отвечает.

— Но послушай внимательно, Мужун Юй, я никогда не предам свою страну, поэтому даже и не мечтай получить от меня хоть какую-то информацию!

Солнце так жарит, что опьяняет. Но на сердце такой же холод, как и на лезвие меча, которое находится в нескольких дюймах от шеи.

Он на мгновение задумывается и тихонько зовёт меня по имени: 

— Хань Синь, просто опусти меч.

Я сощуриваю глаза: 

— Мужун Юй, я не боюсь, но не думаю, что смогу пережить ещё одну пытку. Разрывание пятью лошадьми или протаскивание по пустыне... Не хочу ничего из этого испытывать...

Мой голос затихает, и я чувствую дрожь в руках, но без колебаний прижимаю лезвие ближе.

Закусив губу, он наблюдает за каждым моим движением.

Я чувствую ледяную сталь, но страха нет.

Наблюдая, как пара тёмных глаз на расстоянии вытянутой руки мрачнеет с каждым мгновением, я говорю свои последние слова: 

— Я только хочу умереть... с достоинством!

Надеюсь, что не опозорю имя рода Хань, умирая за свою страну вот так.

Чувствую, как разрезается кожа. Я презрительно усмехаюсь и сильнее прижимаю меч. Тёплая густая жидкость медленно стекает вниз.

В этот же миг копьё с красной кисточкой проносится мимо, отбивая со звоном лезвие. Я инстинктивно уклоняюсь от наконечника копья, и меч падает наземь. Мгновенно многочисленные орудия стражников прижимают меня к земле.

Мужун Юй отбрасывает копьё и хватает меня за подбородок. Напряжённая улыбка на его лице исчезает.

— Никто никогда не смеет идти против моей воли, включая тебя, Хань Синь. Необходимо моё разрешение, прежде чем умереть!

Пытаясь подавить ярость, я плотно сжимаю губы.

— Было бы жаль зайти так далеко, так и не подчинив даже низшего вражеского генерала, не так ли? — продолжает он, а его взгляд становится холоднее с каждой секундой.

Что он имеет в виду?

Его чёрные как ночь глаза откровенно насмехаются надо мной.

Внутри всё сжимается.

Ненавижу такие взгляды.

Взгляды, которые мне приходилось принимать столько, сколько я себя помню.

Взгляды, которыми не удостоишь даже крысу.

***

Меня снова бросили в тюремную камеру, но на этот раз со мной обращаются лучше. Последние несколько дней приходит лекарь чтобы осматривать и перевязывать раны, еда стала лучше, во всяком случае не заплесневелая.

Делаю глубокий вдох и погружаюсь в воду, не думая ни о чём на свете, ни о Мужун Юе, ни о том, что он задумал для меня. Ведь после долгих дней пыток получить воду чтобы наконец-то смыть засохшую кровь и прилипшую грязь, просто потрясающе.

Но неужели им так было тяжело хоть немного подогреть её?

Скупые ублюдки.

Надев чистую одежду, использую воду как зеркало чтобы убрать мокрые волосы. Покидая тюремные двери, с ухмылкой прохожу мимо стражников, чувствуя себя более бодрым, чем когда-либо.

Мерцание свечей и женские духи, смешанные с запахом алкоголя и пустыни, доносятся из шатра Мужун Юя. Слегка захмелевший с прикрытыми глаза, он развалился на та*. Несколько прядей волос лениво свисают ему на плечи. Из-под открытого воротника белоснежного халата видна чистая светлая кожа. Полуобнажённая женщина слегка постукивает ему по спине с соблазнительной улыбкой.

Вот уж точно императорский сынок. Прекрасная куртизанка, стоящая за ним, даже не сравнится с его изысканным обликом. Тц, родись он простолюдином, наверное, был бы... Кхм. Судя по всему, они здесь уже поразвлеклись.

Выйдя из задумчивости, я замечаю, что он открыл глаза и слегка улыбается.

— Я заметил, тебе нравится витать в облаках, заместитель генерала Хань, — говорит он, перед тем, как сделать глоток из зелёной нефритовой чаши, которую ему подала куртизанка.

Хотелось бы дать умный ответ, но ничего хорошего в голову не приходит, поэтому молчу.

Он бросает взгляд на женщину, и её улыбка исчезает. Она неторопливо поднимается с та и покидает шатёр с обиженным видом.

— В чём дело, заместитель генерала? — спрашивает он, поставив чашу, — сегодня тебе нечего мне сказать?

— Боюсь, у нас нет общих тем, — небрежно отвечаю я.

В ответ он весело усмехается, прежде чем сделать ещё один глоток и ненамеренно взглянуть на меня.

— Какой верноподданный. К сожалению, не все жители Жуи такие.

Я осторожно смотрю на него. Он выглядит самодовольным, ставит чашу на стол, но остаётся на та.

— Видишь ли, сегодня захватили ещё одного солдата. Он гораздо разговорчивее, чем ты; хватило всего лишь несколько ударов кнута, и он всё рассказал, — радуется он.

Ещё один солдат? Интересно, кто?

— Ни к чему так смотреть на меня, — смеётся он, — просто хотел сообщить тебе о неизбежном падении укрепления у реки Со.

Он медленно поднимается, поправляет халат и останавливается передо мной. С двусмысленной улыбкой он скользит взглядом по мне:

— Хм, помытый и в чистой одежде ты выглядишь намного лучше.

Я отворачиваюсь, чтобы не смотреть ему в глаза.

— Ты так был искусен в словах. Почему же сегодня молчишь? Честно говоря, мне даже непривычно.

— Что ты в конце концов от меня хочешь?

Он на мгновение замирает, а затем начинает хохотать. Я спокойно продолжаю:

— После всех этих допросов ты узнал всё, что хотел, не так ли? Теперь, когда твоё желание исполнилось, исполни моё. Я просто желаю быстрой смерти.

— Хань Синь, советую тебе внимательно прислушаться к моим словам, потому что я не люблю повторять, — шепчет он, наклоняясь, — укрепления у реки Со рухнут самое позднее завтра вечером. Почему бы тебе, Хань Синь, не сопроводить бы меня и увидеть всё своими глазами?

Он прожигает меня взглядом, а мои зубы скрипят друг о друга. С довольным выражением лица он собирается уходить, но я хватаю его за рукав.

— Скажи мне, — говорю я, изо всех сил стараясь не показывать своё беспокойство, — кто рассказал?

— Узнаешь, — поддразнивает он, — когда придёт время.

— Ну и сволочь ты, Мужун Юй.

Он оборачивается с высокомерным видом:

— Я считаю, есть кое-кто более подходящий для такого слово, чем я, Хань Синь.

***

Свечи в тюремной камере едва горят, добавляя ещё больше жуткости и запустения.

Я сворачиваюсь на циновке, чтобы хоть немного согреться. Через окно льётся тусклый свет. Обычно такое освещение вызывает сонливость, но сейчас я на удивление бодр.

Мужун Юй сказал: «Самое позднее завтра вечером», но если генерал Чжоу будет там, сомневаюсь, что укрепления рухнут так скоро. Несмотря на то, что большинство войск размещено у Южного перевала, крепость на холме у реки Со тщательно охраняется уже не первый год.

Насколько мне известно, если...

Моя голова опускается. Какая разница, что я знаю, если сижу здесь?

Лучше бы я уехал куда-нибудь подальше и жил свободной жизнью.

Я должен покинуть это место живым, тихо говорю себе, оставлю Великую Жуи и буду жить свободной жизнью.

Из камеры напротив слышу какое-то шуршание. Изо всех сил прищуриваюсь и замечаю в тусклом свете свечи мрачную фигуру человека, лежащую на циновке.

Не может быть! Неужели это...

Фигура трясётся и подскакивает к двери камеры.

— Хань Синь! — зовёт он.

— Ты!

Что-то щёлкает у меня в голове.

Дождавшись, пока этот парень закончит плакать и вытрет сопли, я рявкаю на него: 

— Ты, мать твою, закончил?

— Да, да, — сопит он.

Этот парень — Се Чжэнь, единственный сын военного министра Се Юня. Если обо мне только говорят «богатенький бездельник», то этот парень действительно является таковым. Пьянство, разврат, азартные игры, он всему этому предаётся, не зная границ. Его отец постоянно покрывает и защищает сынишку. Однажды Се Чжэнь изнасиловал молодую девушку, и та умерла. Позже узнав, что она была из влиятельной семьи, отец поспешно отправил его на войну, чтобы спасти от беды. Карма - сука, не так ли?

Видно, что Се Чжэня пытали. Хоть и не скажешь, что на нём нет живого места, но зрелище жуткое. Сильно спутаны волосы, на лице виден след от кнута, а из порванной одежды выглядывают пурпурно-красные рубцы.

Я беспомощно поднимаю голову и смотрю на потолок, внезапно накатывает грусть.

Ну почему именно этот парень должен был оказаться здесь?! Что я сделал, чтобы заслужить это?

Он шмыгает носом и жалобно смотрит на меня:

— Значит, они и тебя поймали...

Я пожимаю плечами в ответ.

— Только тебя схватили? — спрашиваю я, подбираясь ближе к двери камеры.

Он качает головой:

— Несколько воинов тоже заперты, но так досталось только меня.

— Конечно, идиот, только посмотри, из чего сделаны твои доспехи, — печально говорю я, — а они где?

— Нас схватили недавно, — он указывает на задний двор, — вон там, они все там.

Затем он оглядывает меня с ног до головы: 

— Хань Синь, разве ты ничего им не сказал? Но тогда почему ты не ранен? Ты только посмотри на меня, посмотри, как мне досталось.

«Вот же мелкий болван. Да когда меня пытали, ты, наверное, развлекался с армейскими куртизанками...»

Так, погодите... Увидев его жалкое лицо, я понял: