«Я просто указываю на правду». Хихикаю я.

Он издаёт смешок. Его брови приподняты, делая выражение лица более мягким. Он смотрит на меня и через некоторое время вздыхает.

«Я не могу отдать вам все семьсот ли». Я стираю с лица улыбку: «Всему своё время. Не будьте слишком жадным».

"Чего вы хотите?"

«Каждый из нас делает шаг назад. Годовая дань может остаться прежней, но я не могу расстаться со всей землёй».

Он немного размышляет: «Каждый сделает шаг назад? Вы имеете в виду разделить семьсот ли пополам?"

Я бросаю на него злобный взгляд: "Почему бы и нет? Есть река под названием Е в трёхстах ли к северу от реки Со. С Е в качестве границы север будет принадлежать вам, а юг - мне». Затем я добавляю: «Воды много, а трава густая к северу от Е. Земля ровная и хорошо подходит для выпаса скота».

Он смотрит на меня краем глаза: «На юге вода и трава, наверное, ещё лучше. Вы бы не позволили ей пропасть зря, превратив в сельскохозяйственную землю, не так ли? Не думаю, что вы настолько глупы".

"Позаботьтесь о себе." Медленно натягиваю улыбку. "Прежде чем заботиться о других".

Я замечаю изменение в выражении лица Сяо Сяо и добавляю: «Эти переговоры не смогут продолжаться если мы вцепимся друг другу в глотки».

Он машет рукой: «Приветственный тост за долгое путешествие Его Величества».

Служанка выходит из-за занавесок только в полупрозрачной мантии, скрепленной бусами. Она пошатывается, склонив голову, и протягивает серебряный поднос.

Я остаюсь на месте, пока он смотрит на меня. Затем он берет один стакан. Я улыбаюсь и тоже протягиваю руку, но мужчина позади меня хватает её. У Хэн Цзыюя каменное выражение лица. «Ещё не поздно, вы можете выпить после переговоров!»

Служанка трясётся ещё сильнее и склоняет голову ниже.

Мужун Юй поворачивается к говорящему. Он смотрит на Хэн Цзыюя пристальным взглядом, а на его губах танцует холодная улыбка: «Защитник морей? Или я должен сказать «Герцог Хуай Нань»?»

На лице Хэн Цзыюя видна ярость. Его губы сжаты в линию, а костяшки вокруг стакана побелели.

Мужун Юй высокомерно ухмыляется ему: «Я обращаюсь к Его Величеству, вашему императору. Как подданный, вы не имеете права вмешиваться».

Лицо Хэн Цзыюя мрачнеет с каждой секундой. Его тело дрожит, и из стакана выплескиваются несколько капель жидкости.

Мужун Юй отворачивается и делает глоток вина, прежде чем передать его мне. «Традиция Янь заключается в том, чтобы выпить в честь праздника, когда разногласий больше нет», - говорит он, глядя на Хэн Цзыюя. «И раз уж ваш подданный взял вино, пожалуйста, возьмите это».

Я в недоумении останавливаюсь, но сразу понимаю. Он, должно быть, имел в виду...

Ещё раз внимательно смотрю на Мужун Юя. Заметив теплоту в его глазах, я беру стакан. Его холодные пальцы слегка касаются меня. После секундного колебания я опрокидываю стакан донышком вверх и всё выпиваю.

Ставлю стакан обратно на поднос. «Тогда всё будет так, как сказал Ваше Величество. Четыреста ли к северу от Е будут принадлежать Яну, а триста ли к югу - Жуи. Вы можете сами решить, размещать солдат или нет».

Мужун Юй слегка потирает губы, прежде чем крикнуть в другую сторону. «Дайте мою печать!»

Мужун Юй и я используем наши собственные печати и штампуем толстыми чернилами два договора, добавленных к условиям, которые мы согласовали. На странице остается ярко-красная киноварь.

Я сворачиваю бумагу и смотрю на него с улыбкой: «Поскольку переговоры завершены, я ухожу. До свидания!"

"Одну минуту, пожалуйста." Слышу я, когда подхожу к выходу из палатки.

Я останавливаюсь и слегка поворачиваю голову: "Что-нибудь ещё?"

Он вздыхает и качает головой: "Нет".

Поздняя осень холодна и пустынна на окраинах. Ветер низко гуляет по равнинам. Палатка очень просторная, и холодный воздух то и дело проникает внутрь, прежде чем выскользнуть обратно, издавая низкий воющий звук.

Я ставлю почти остывший чай и беру ещё один мемориал. Ложусь на Та и внимательно читаю. 

Я здесь уже полмесяца. Погода стала прохладной и переговоры окончены. По логике вещей, я должен был уехать в столицу, но почему-то не хочу.

Может, это из-за свободы, которая витает здесь. Или, может, я просто хочу быть ближе к этому человеку.

Он всё тот же, всё ещё не хочет возвращаться в Юнцзин.

Палатки обеих сторон по-прежнему стоят на широких пустынных землях к югу от холма реки Со, как будто в их собственном тихом противостоянии.

Я сижу, скрестив ноги, прочитав памятные записи, доставленные самыми быстрыми лошадьми из столицы, и тупо смотрю на полог палатки. Ветер треплет плотные занавески, хлопая ими по пологу палатки.

Я так задерживаюсь только потому, что хочу снова его увидеть. Я очень хорошо знаю, что как только я уйду на этот раз, вероятно, больше никогда его не увижу. Меня пронзает укол печали. Каждый раз, когда мы встречаемся, это происходит на виду у всех, и то, что вылетает из наших уст, может быть только формальной, возвышенной речью. У нас никогда не будет личного времени.

Хэн Цзыюй входит и спрашивает после выполнения ритуалов: «Когда вы планируете вернуться в столицу, Ваше Величество?»

Я тихонько вздыхаю: «Через пару дней».

«Из столицы прибыли гонцы, требующие вашего возвращения. Боюсь, что из-за вашего отсутствия сердца некоторых могут расстроиться».

Раздраженный, машу рукой: «Я знаю, что делаю.»

Хэн Цзыюй в замешательстве смотрит на меня: "Ваше Величество?" Затем он делает паузу и продолжает, опустив голову: «Если я осмелюсь сказать, вы и император Янь, кажется, знаете друг друга уже давно?»

Я открываю глаза. «Что вы хотите этим сказать, маршал?»

Он поднимает голову, и на его лице появляется странное выражение. Я смотрю в другую сторону и небрежно отвечаю: «Как вы сказали, император Янь и я старые друзья, но это только дело прошлого».

Со сложными эмоциями, мелькающими в его глазах, он открывает рот, как будто хочет что-то сказать. Я не в хорошем настроении и не хочу повышать на него голос, поэтому просто слегка улыбаюсь: "Не смотрите на меня так, герцог. Знаю, что с моей стороны было неприлично дразнить вашу сестру. Если я должен быть ответственным, и нет никакого способа избежать этого, я не против взять её в брак. Просто... я не знаю, как вы к этому относитесь, герцог".

Он вздрагивает, и из его открытого рта ничего не выходит. Затем низко кланяется. Возникает неловкость, и я его отпускаю. Ложусь обратно на Та, и в следующий миг меня охватывает печаль, за которой следует холод.

Взгляд Хэн Цзыюя стал более ясным и безудержным. Может, я и глупый, но даже я могу сказать, что что-то происходит после всего этого времени. Однако не хочу в это углубляться.

Это его проблема. У меня всё ещё есть право голоса.

Я позволил своим глазам закрыться, и среди этой нечеткости почти вижу пару светящихся глаз, наполненных радостью и гневом, как будто они проникают в мою душу. Вздрогнув, открываю глаза и обнаруживаю, что ничего не вижу. Что-то дергается в моём сердце, и боль распространяется и не исчезает. Через некоторое время я не могу больше терпеть, вскакиваю с Та и выхожу из палатки, накинув плащ.

Уже поздние сумерки. Тучи густые, и кровавое солнце укрылось за группой горных вершин. С севера набегают облака, закрывая всё небо.

Я совершаю бесцельную прогулку в сопровождении примерно сотни стражников. Вздыхаю, глядя на серые вершины вдали.

Это было то же самое время года, когда я встретил его, но всего за один год мир перевернулся вверх дном, и всё изменилось.

Какая забавная штука судьба.

Охранники рядом со мной внезапно бросаются вперед и преграждают мне путь. Это меня тревожит и выводит из глубокой задумчивости. Я вижу отряд кавалерии Янь примерно в десяти чжанах, и Мужун Юй среди них. Его лицо и выражение наполовину скрыто в сумерках.

Только когда я оглядываюсь вокруг, понимаю, что неосознанно покинул главный лагерь. Обе стороны остановились в ожидании.

Кажется, на его лице появляется намёк на улыбку. Я улыбаюсь ему в ответ издалека.

Гнев и ненависть больше ничего не сделают теперь, когда всё так сложилось, мы можем только смотреть на это с улыбкой. Во-первых, я император Великой Жуи, во-вторых, Хань Синь; Во-первых, он правитель Великой Янь, во-вторых, Мужун Юй. И мы это знаем.

После подписания договора император Янь устроил пир в честь Великой Жуи.

Луна ярко светит и огонь ревёт.

Пустошь на окраине густого леса наполнена праздником и ароматом вина и мяса. Играют на иностранных инструментах, а экзотические танцовщицы одеты в тонкие и красочные одеяния, которые развеваются на ветру, показывая свои изящные фигуры в виде песочных часов.

Я смотрю в сторону и улыбаюсь Мужун Юю. Мы поднимаем бокалы, и все присутствующие на пиру следуют нашему примеру и пьют. Многие хмурые взгляды были смягчены с помощью Нефритово-зелёной Душой. Когда выпито достаточно алкоголя, несколько молодых людей начинают петь и танцевать у костра, а другие хлопают и подбадривают их.

Я только поднес стакан к губам, как вдруг меня осенило: обнаженное оружие убрано в ножны, и нависшая тень войны рассеялась.

Мужун Юй наклоняется: «О чем ты думаешь?»

Я поворачиваюсь к нему: «Как хорошо, что война закончилась».

Он хихикает, поднимая свой стакан: «Некоторые люди говорят, что император Великой Жуи - герой среди мира хаоса, а некоторые говорят, что он бесстрашный. Они бы никогда не догадались, что их так называемый герой думает, как хорошо, что война закончилась».

Я тихонько усмехнулся: «Союз между Великой Янь и Великой Жуи был и будет, хоть ненависть между нами когда-то была очень глубокой, но многие народы живут друг с другом недалеко от границ и вступают в смешанные браки. Все эти годы они были ни в чём не повинны в войнах и сражениях».

«Ты пытаешься убедить меня не вторгаться?» Он отворачивается и отпивает из стакана. Я качаю головой и отвечаю: «Союз двух стран приносит пользу всем гражданам. Ты хочешь быть легендарным правителем, а не жестоким».