Глава 34. Противостояние

"Ваше Величество."

Я беру бокал, и мой взгляд скользит по его краю. Хэн Цзыюй сидит рядом.

Я не вернулся во дворец и настоял на том, чтобы остаться здесь. Хотя придумал множество тщательно продуманных причин, но, полагаю, я подсознательно просто хочу быть немного ближе к Мужун Юю.

Я слегка усмехаюсь. Но как близко могу подобраться?

Делаю небольшой глоток. Сладость этого вина надолго задерживается во рту.

«Вы неважно выглядите», - замечает он, не отпивая из своего бокала. Чувствую на себе его пристальный взгляд, хотя и опустил голову. Делая вид, будто не слышу его, ловко меняю тему.

«Это вино, это вино багуй».

«Изысканный напиток с юга». Он улыбается. «Ароматное и соблазнительное, но никто не опьянеет, сколько бы он ни пил; это вино изначально делалось для знатных дам на банкетах».

Выпиваю все залпом: «Рад, что вы все еще настроены на такие удовольствия».

Он просто улыбается, не отвечая. Я смотрю на солдат, идущих туда-сюда, играя с бокалом, и теряю аппетит пить. Только что чувствовал себя сильным и сидел прямо, но теперь мое тело становится холодным и одиноким.

«Ваше Величество, позвольте спросить, почему вы так мрачны? У вас что-то на уме?» Голос Хэн Цзыюя возвращает меня к реальности. Я смотрю в его обеспокоенные глаза, но лишь слегка качаю головой.

После недолгой паузы он говорит: «Можете рассказать, если доверяете мне».

Не отвечая, закрываю глаза и продолжаю тереть прохладное стекло. Моя маскировка, должно быть, недостаточно хороша, чтобы он мог видеть сквозь нее. Конечно, я раздражен, но, скорее, чувствую себя беспомощным.

«Понимаю, что вам очень сложно. Я хотел бы сделать все возможное, чтобы помочь вам справиться с вашими проблемами, поскольку мы в одной команде».

Он кладет свою руку на мою и без лишних слов снова наполняет бокал вином.

Уверенность и уравновешенность, которые я притворялся, мгновенно превращаются в ничто, и все, что остается - это горечь и усталость.

Я осушаю бокал, сладкий алкоголь становится горьким, скользя по моему горлу.

«Ну, на самом деле ничего такого. Просто скучаю по кому-то, вот и все". Не хочу на него смотреть. Затем, через мгновение, хихикаю: «Все это осталось в прошлом».

Он наполняет стакан и комментирует: «Звучит так, как будто ничего не происходит, но скучать по кому-то очень тяжело и больно».

Я беззаботно смеюсь и наливаю себе еще вина, выпивая его до дна.

«Может, вы скучаете по владельцу сяо? Если вы двое разделяете те же чувства, вы можете просто вернуть ее во дворец и жениться на ней, верно?" У него легкая улыбка, но его глаза говорят об обратном. Они выглядят немного странно.

«Я сказал, что это все в прошлом». Глядя на плитки, я слегка насмехаюсь над собой. «Мы терпеть не могли друг друга, когда впервые встретились, споры и ссоры были обычным делом. Хотя в расцвете были какие-то чувства, я понятия не имел».

"А потом?" он спросил.

Я смеюсь с помощью алкогольного кайфа: "Потом? А потом наши пути разошлись. Расстались навсегда и никогда больше не увидимся». Боль настолько сильна, что вместо этого я улыбаюсь: «Какой бы сильной ни была любовь, она никогда не сможет противостоять ни времени, ни судьбе».

Я прищуриваюсь и продолжаю, как будто говорю сам себе: «Иногда оглядываюсь назад и думаю, что я был очень упрямым. Имею в виду, почему я ушел, когда у меня была любовь?" Я глубоко вздыхаю: «Посмотрите на меня сейчас. Мы не должны и не можем встречаться».

«Разве вы не можете разжечь старое пламя?»

"Слишком поздно." Я смотрю на узоры на стеклах и усмехаюсь. «Этот человек думает, что я предал его и солгал. Мне не простят этого".

Он просто спокойно смотрит на меня. Я наливаю бокал за бокалом себе в живот. Это так горько, что даже не могу этого описать.

«Остановитесь, Ваше Величество».

Он выхватывает мой бокал и хватает за запястье. Раздраженный, я вырываю руку. Он взмахивает рукой, бутылка вылетает и разлетается на мелкие кусочки.

После треска слышу его голос сзади. «После войны будет время выпить, если Ваше Величество захочет. Вы - образец для подражания придворных чиновников и глава нашего народа. Вы не можете...»

Ответственность это, долг то. С каждым его словом мне становится все больнее. Не выдержу этой пытки.

"Довольно!" Я отталкиваю его руку.

«Все говорят мне, что у меня есть обязанности, я должен нести ответственность за эту страну! Но задумывался ли кто-нибудь, хочу я этого или нет?» Я хихикаю: "Да! Я император, но я еще и человек!»

«Я вынужден брать на себя ответственность, которая не должна была быть моей. Я не могу жить своей собственной жизнью. Я должен пожертвовать всем, что у меня есть. И что у меня останется, когда сниму эту корону? Ничего, говорю вам!»

Я запрокидываю голову и горько улыбаюсь.

Он все еще держит руку в воздухе и смотрит на меня.

Чувствую себя таким несчастным, но должен улыбаться. Не хочу потерять все свое самообладание, но это не то, что могу легко сдержать.

Каждая фраза и каждое слово вонзаются в меня.

«Ваше Величество...» В его глазах вспыхивает чувство вины.

Пытаясь подавить меланхолию, я чувствую холод и усталость: «Я устал и не хочу продолжать этот разговор. Я оставлю это..."

Прежде чем закончить, чувствую, как воздух со свистом проносится мимо моего уха.

"Осторожно!"

Внезапно мир сотрясает гулкий звук. Хэн Цзыюй бросается вперед и ловит мое дрожащее тело. Мы вдвоем падаем на землю. Я растянулся на земле, испуганный и злой. Пытаюсь поднять голову, но он прижимается ко мне, заслоняя собой.

Я слышу растерянные крики и звук удара о землю чего-то тяжелого. В воздухе витает густой жгучий дым и даже маленькие угольки. Я ничего не вижу, а тяжесть на мне мешает дышать.

"Ч-что происходит?"

«Пожалуйста, сохраняйте спокойствие, Ваше Величество».

Хэн Цзыю все еще лежит у меня на спине. Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть, и чувствую еще одну жестокую атаку. Краем глаза замечаю огромный пылающий камень, падающий с неба и взрывающийся, пылающее пламя, казалось, лизало меня. Горящие осколки от удара разлетаются по стенам, как огненный дождь.

Я дважды сжимаю его рукава: «Нас атакуют?»

Он поджимает губы и смотрит на меня сверху вниз, его дыхание касается моего лица. Он открывает рот и смотрит на меня, словно хочет что-то сказать, но не успевает, как раздается еще один оглушительный грохот, сопровождаемый свистом и порывом горячего воздуха. Мы оба вздрагиваем, и он распрямляется, защищая меня своим телом. Он крепко сжимает мою руку и напрягается. Несмотря на его медленное дыхание, все еще чувствую обжигающий жар.

Его глаза прямо передо мной, но не хочу смотреть в них.

Я все еще слышу резкий крик, вместе с дождем углей и нависающим черным дымом, который, кажется, поглотил все. Горящие куски продолжают падать с неба и приземляться передо мной.

Спустя неизвестно сколько времени...

Именно тогда, когда чувствую, что задыхаюсь, тяжесть на мне внезапно исчезает. Я делаю глубокие вдохи, когда мне помогают подняться. Рядом со мной Хэн Цзыюй смотрит куда-то в даль, и его лицо раскраснелось, вероятно, от густого дыма.

Наши взгляды встречаются на мгновение, прежде чем разойтись. Я иду к стенам, но шатаюсь от сильного порыва ветра. Солдат поддерживает меня, советуя: «Янь катапультирует горящие камни и разжигает костры у рва. В воздухе стоит густой дым. Будет лучше, если Ваше Величество не пойдет!»

Хэн Цзыюй слегка наклоняется и кашляет, прежде чем подняться к стене большими шагами, игнорируя все голоса, убеждающие его не делать этого.

С этой возвышенности вижу, как над городом поднялась темная пелена дыма. Время от времени видны пылающие костры, а густые облака дыма поднимаются в небо, словно огромная черная завеса, закрывающая зубчатые стены и наше зрение. Едкий запах горящего соснового масла доносится до нас, когда огненные шары пролетают в небе, прежде чем взорваться. Солдаты с воплем разбегаются, уворачиваясь от пылающих кусков.

Камни тяжелые и горячие, и при ударе они наносят серьезные повреждения. Он также имеет кислый привкус серы, от которого слезятся глаза. Лучники на стенах не только не видят, что происходит снаружи, но и не могут прицелиться. С красными и опухшими от дыма глазами они могут стрелять только вслепую.

«Мы не можем прицелиться как следует, маршал».

Хэн Цзыюй решительно кричит в ответ: «Неважно! Просто стреляйте!»

Другой человек бросается к нему, падая на колени: «Маршал! Янь стреляют в ворота горящими камнями, покрытыми говяжьим жиром. Пламя растет и сразу же охватывает все ворота!»

«Ворота из прочной стали!»

"Да! Но удар от камней слишком велик. Ворота бешено трясутся и могут развалиться в любой момент. Мы пытаемся сдержать их, но слишком горячо!»

Солдаты Янь пробираются сквозь слои дыма и пересекают ров, используя крючковые лестницы, чтобы взбираться на стены. Наши солдаты, несмотря на то, что задыхаются и плачут от дыма, все еще удерживают оборону. Все больше и больше людей сталкиваются с мечом. Лезвия вонзаются в плоть, и кровь брызгает наружу вместе с блестящей вспышкой металла, который стал красным от пламени со всех сторон.

Натиск продолжается всю ночь.

Катапульты продолжают запускать горящие камни и дрова в сторону города. Несколько сотен тысяч цзинь* дерева свалены у стен, пылая, ревущий огонь освещает беззвездную ночь. Небо выглядит так, словно вот-вот загорится и упадет на землю.

Ближе к рассвету среди дыма вспыхивает пламя, и когда земля сильно содрогается вместе со звуком разбивающегося камня и потрескивающего дерева, Врата Си Чжи распахиваются. Многочисленные маяки врываются внутрь, вынуждая солдат Жуи использовать себя как приманку, чтобы заманить их в барбакан. Бесчисленные лучники стреляют в унисон сверху, и стрелы падают вниз, как буря. Люди и лошади воют, умирая, и всё, что осталось в барбакане, - это груды тел.