ГЛАВА 20

АНГЕЛ

Когда мы приземлились в Штатах, Кристиан сказал, что ему нужно ехать в офис, и отправил меня домой вместе с Гэвином. Он только что заключил крупную сделку в Средиземноморском регионе и хотел убедиться, что связал все концы с концами. Деловые вопросы надоели мне до слез, поэтому я не возражала против его внезапной необходимости сбежать. В любом случае, у меня закончилась чистая одежда, так что поездка домой на несколько дней не кажется мне ужасной идеей.

Гэвин подвзит меня к квартире. Когда поднимаюсь на свой этаж с чемоданом, то вижу на двери ярко-розовый лист бумаги. Спешу к нему, в моих жилах бурлят разочарование и растерянность.

УВЕДОМЛЕНИЕ О ВЫСЕЛЕНИИ.

Выселение? Не может быть. Мой договор аренды в полном порядке. Я всегда вовремя плачу за квартиру. И живу здесь уже пять лет, у меня никогда не было никаких проблем ни с хозяином, ни с другими жильцами. Конечно, я пару раз жаловалась на шум, но не моя вина, что стены здесь тонкие.

Я тут же бросаюсь вниз и стучу кулаком по кабинету управляющего. Жирный мужчина, от которого пахнет несвежим пивом, нехотя открывает дверь и я сую ему в лицо записку.

— Вы совершили ошибку. Это ошибка! - Пылаю, гнев бурлит в моей крови. — Я прожила здесь пять лет, и вдруг вы меня выселяете? За что?

Мужчина почесывает живот и медленно моргает, словно только что очнулся от сна.

— Номер квартиры?

— Тридцать вторая.

Мужчина роется в своем кабинете в поисках папки, потом возвращается к двери.

— Здесь написано, что ты не платишь за квартиру уже три месяца. Извини, сладкая, похоже, это не моя проблема.

— Это неправда! Это все неправда. - Достаю телефон и открываю свой банковский счет, чтобы показать, что я платила за квартиру вовремя в течение последних трех месяцев, и деньги поступали с моего счета. — Вот видите?

Менеджер пожимает плечами и сдерживает отрыжку.

— Не. Моя. Проблема, - повторяет, а затем захлопывает дверь перед моим носом.

— Козел, - бормочу себе под нос и пинаю старую деревянную дверь. Стискиваю зубы, издаю гортанный стон гнева и топаю прочь.

Возвращаюсь наверх, в свою квартиру, глаза горят от непролитых слез, прижимаюсь к стене и зажимаю пальцами переносицу.

— Что случилось, ангел?

— Уходи. – Рычу на Глушителя, не открывая глаз. — Уходи.

— Но я скучал, пока тебя не было.

Открываю глаза и надеюсь, что от моего взгляда его мозг расплавится внутри черепа.

— Я выгляжу так, будто мне не все равно?

— Вижу, ты не оценила мой сюрприз.

Замираю. Мое тело немеет, кажется, моя ярость может разрушить все вокруг.

— Из-за тебя меня выселили? - Шиплю, вставая. Хватаю один из своих фиолетовых кухонных ножей со стойки на столе и замахиваюсь на него. Он легко уворачивается, но я не сдаюсь. Размахиваю ножом и гоняюсь за ним по своей крошечной квартирке, пока не начинаю задыхаться. — Иди сюда, ублюдок.

Он смеется надо мной, как будто ему надоели мои попытки разрубить его на мелкие кусочки и смыть в унитаз.

— Ты закончила, ангел?

На самом деле я еще не закончила, а его спокойная манера поведения выводит из себя. Снова замахиваюсь, на этот раз едва не задев его лицо. Он ловит мое запястье и выкручивает его до тех пор, пока от боли я не роняю нож. Тогда он валит меня на пол, а я яростно отбиваюсь, царапая его ногтями в надежде ухватить часть его ДНК.

Когда он прижимает меня к полу, начинаю звать на помощь. Глушитель зажимает мне рот рукой и злобно рычит в лицо.

— Тебе просто необходимо все усложнить, не так ли? - спрашивает, а затем берет красную клейкую ленту, приклеивает ее к моей щеке, плотно заматывает рот и одним движением отрывает от рулона. Затем бросает клубок ленты с грохотом на пол и садится на мои бедра, чтобы прижать меня.

Снова кричу, но лента заглушает крик. Бесполезно, да и бороться с ним я уже не могу. Мое тело устало, а он слишком силен.

Затем он переворачивает меня на живот и я начинаю паниковать. Черт возьми. Он собирается убить меня.

Глушитель связывает мои запястья и лодыжки стяжками, а затем соединяет их третьим узлом.

Поза болезненная, неудобная и бесчеловечная. Унизительно и разочаровывающе. Я полностью обездвижена. Прекращаю попытки бороться и даю себе шанс перевести дух. Если хочу выбраться из этого, если хочу жить, то должна дать ему, что он хочет.

Он падает на спину рядом со мной, берет один ножей и начинает подбрасывать его в воздух над собой, пытаясь определить, как высоко он сможет подбросить его, чтобы не пробить себе грудь. Я практически вижу свое имя, незаметно выгравированное на рукоятке этого ножа, как будто он всегда предназначался мне, а для Глушителя это была всего лишь одна длинная игра в кошки-мышки.

Если хочу когда-нибудь снова увидеть восход солнца, должна победить его в этой игре. Изо всех сил стараюсь смягчить свое лицо, несмотря на ледяной страх в груди, и свести брови вместе. Повышаю голос на октаву и начинаю скулить, не обращая внимания на скотч, закрывающий мне рот.

Это привлекает его внимание и он наклоняется, чтобы приблизиться к моему лицу.

— Что случилось, ангел? - дразнит Глушитель, и мне стоит больших усилий не огрызнуться в ответ.

Из-под скотча скулю, заведя руки за спину, чтобы подчеркнуть это.

— Больно? – спрашивает он и я киваю. Тихо вздыхаю от облегчения, когда он наклоняется с ножом и жду, что он разрежет путы, связывающие мои руки и ноги. Я же не могу убежать, когда мои лодыжки все еще связаны.

Вскрикиваю от боли, когда он затягивает их.

— Хорошая попытка. Играешь с моей слабостью к тебе. Я тронут, правда. - Сжимает свою грудь в притворном благоговении. — Ты останешься в таком состоянии на всю ночь. Сладких снов.

Не знаю, в какой момент я просто сдалась и уснула, неловко связанная на полу, но, наверное, это было после долгих часов борьбы, потому что мое тело чертовски болит.

Мы встречаемся взглядами и я злобно смотрю в ответ. Он закатывает глаза и разрезает все путы, чтобы освободить мои конечности, я задыхаюсь от неожиданной подвижности. Отшатываюсь от него. Из-за жгучей боли в конечностях идти невозможно, и я ползу до другого конца комнаты. Невозможно добраться до двери, чтобы он меня не поймал.

Срываю скотч со рта и разрываюсь на части. Начинаю рыдать так сильно, что едва могу дышать. Мои руки хватаются за грудь и волосы, все тело дрожит.

Что-то меняется в комнате. Напряжение исчезает, вдруг он бросается ко мне и обнимает мои щеки. Я отталкиваю его изо всех сил.

— Не трогай меня, мать твою! - рычу, прижимаясь к стене и продолжая всхлипывать.

— Елена, я...

— Заткнись! Я тебя ненавижу! Отвали от меня, больной урод! Ты извращенный психопат, и я надеюсь, что ты умрешь. Надеюсь, ты никогда не испытаешь любви или счастья и умрешь молодым и одиноким.

Шатко встаю и ковыляю к двери, колени подгибаются от неудобной позы, в которой я провела всю ночь. Две большие руки обхватывают меня за талию, а я снова начинаю отбиваться.

— Отпусти меня! - кричу, эмоционально истощенная.

— Елена, посмотри на меня, - требует Глушитель, уткнувшись мне в шею. Он прижимает меня к себе крепко, но не грубо и не злобно.

Поворачиваюсь и отталкиваю его, но он только крепче прижимает меня к себе. Еще больше слез падает на мое лицо и я избегаю его пристального взгляда.

— Посмотри. На. Меня.

Встречаюсь с ним взглядом, готовая разорвать его на части за то, что он сделал со мной, но что-то останавливает меня на полпути. Замираю, весь мир словно исчезает, и остаются только я и он.

На меня смотрят не искусственные зеленые глаза, а ослепительно голубые. Яркий, живой и динамичный цвет, как океан. Яркий оттенок аквамарина выгодно выделяется на фоне темной краски его глазниц. Они разрушительно красивы.

Поворачиваюсь и хмуро смотрю на него.

— Отпусти меня.

— Я зашел слишком далеко, и мне очень жаль.

— Ты сожалеешь? - повторяю с отвращением.

В долю секунды принимаю решение, о котором потом буду жалеть, но сейчас я хочу, чтобы он ушел из моей жизни. Обхватываю пальцами рукоятку одного из его пистолетов, отталкиваю его одной рукой, а другой направляю на него пистолет. Он делает шаг ко мне, а я отступаю на шаг.

— Не двигайся, мать твою, - предупреждаю. — Я выросла в штате, где любят оружие, с отцом, который тринадцать лет прослужил в армии. Он научил меня стрелять из пистолета, когда я была подростком. Я хорошо стреляю. Могу попасть тебе между глаз с закрытыми глазами.

Глушитель поднимает руки в знак капитуляции, но я знаю, что если дам ему хоть секунду, он воспользуется этим и заберет свой пистолет, прежде чем я успею моргнуть.

— Какого хрена тебе от меня надо? Какова твоя цель? Ты... ты ждешь, что я влюблюсь в тебя или что-то в этом роде?

Его отвлекающе красивые голубые глаза темнеют. Руки все еще подняты, но он ослабляет хватку, как будто у меня сейчас нет пистолета, направленного в его гребаный лоб.

— Да, я хочу, чтобы ты меня любила. Хочу... нет, мне нужно быть всем для тебя.

Саркастически смеюсь, что как я могу полюбить кого-то вроде него?

— Почему я так важна для тебя?

— Потому что ты спасла мне жизнь.

Я насмехаюсь.

— Знаешь, ты всегда так говоришь, но ни разу не сказал мне, что это значит!

Между нами возникает пауза. На долю секунды отвлекаюсь, а он тут же бросается за пистолетом и выкручивает мне руку за спину, поворачивая меня при этом. Утыкаемся в стену и он прижимает меня грудью к большому зеркалу, висящему там, и смотрит на меня через отражение. Вырывает пистолет из моей руки и убирает его обратно в кобуру. Левой рукой он обхватывает мое тело и прижимает к своей груди за горло. Другой рукой переплетает наши пальцы и мучительно медленно проводит ладонями вверх по моему телу.

— Ты не просто навязчивая идея, которую я подхватил от скуки. Ты - суть моей жизни. Воздух в моих легких. Сердце, бьющееся в моей груди. - Мурашки бегут по коже, когда наши руки проводят по моему животу. — Ты - мое все. Разум. Тело. Душа. Я чертовски люблю тебя, Елена, и ты полюбишь меня в ответ. Мне все равно, если в процессе мне придется уничтожить тебя. - Еще медленнее проводит руками по моей груди и я с ненавистью смотрю на то, как под его чувственными прикосновениями мои соски твердеют, превращаясь в тугие пики. — Однажды ты станешь моей. Полностью. Мне нравится, когда ты борешься со мной, но если бы ты просто заткнулась и остановилась, хотя бы на секунду, ты могла бы увидеть, что находится прямо перед тобой.