ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Мама, слава богу, спит на диване, когда я прокрадываюсь через парадную дверь. Даже если я в топе Натали, она могла бы почувствовать исходящий от меня запах алкоголя. Она так усердно работает в «Bloody Mary's», что в большинстве случаев редко досиживает до девяти часов вечера, прежде чем отключиться. Каждый, кто останавливается в Бомонте по пути в более крупные и лучшие места, хочет побывать в «Bloody Mary's», известном как своими напитками, так и жутким декором.

Мама забеременела мной на последнем курсе колледжа, и когда мой отец узнал об этом, он порвал с ней и отказался от своих прав. Каким-то образом ей удавалось совмещать дородовые визиты, занятия, учебу и работу в неполный рабочий день. Мы оказались в Бомонте, потому что ее родители в Хартфорде не позволили своей незамужней дочери с новорожденной переехать к ним, и в итоге нам пришлось несколько месяцев жить в комнате в гостинице, пока она не нашла дуплекс в аренду. С тех пор были только она и я.

Хотя и не из-за того, что Тесс не пыталась помочь. Она умоляла маму принять помощь с тех пор, как у моего велосипеда появились тренировочные колеса.

Я направляюсь к лестнице в свою комнату, усталость накатывает на меня волной. Но как только скрипит первая ступенька, мамин голос зовет:

— Милая? Это ты?

Черт. Так близко. Надеюсь, она не унюхает водку, которой я провоняла .

— Да, мам, только я. Никаких грабителей.

Мама выскакивает из гостиной. Она только что была в отключке, а в следующую секунду превращается в Кролика-Энерджайзера.

— И ты не собиралась праздновать со мной? Свой выпускной вечер?

— Ты спала!

Она показывает мне свой фирменный знак: у нее наигранно отвисает челюсть, и она хлопает себя рукой по груди.

— Я? Я бы никогда не заснула, пока моя дочь на вечеринке, особенно когда в доме еще есть мороженое.

Я ахаю.

— Здесь есть мороженое?

Мне все равно нужно выпить немного воды перед сном, чтобы не проснуться с похмельем.

— Ты пила?

— Нет, — быстро отвечаю я. Раньше я никогда не лгала маме, но с тех пор, как я стала Мэдди, между нами становилось все больше и больше лжи и секретов.

Мама складывает руки на груди, прищурив глаза.

— Наркотики? Сатанинские ритуалы?

Я смеюсь.

— О боже, мам, нет.

— Тогда можешь съесть мороженое.

Я почти выдохнула с облегчением. Я люблю свою маму, но ей не обязательно знать все.

Она игриво толкает меня в плечо.

— Итак? Каково это - быть выпускником средней школы? Это все, о чем ты мечтала?

До исчезновения Софи сегодняшний день был бы для меня огромным облегчением. Вместо этого я в основном просто испытываю ностальгию по всем тем годам, которые мне не удалось провести с Джорданом, Натали, Лив и девчонками из группы поддержки. По всем воспоминаниям, которые у меня остались только в выпускном классе. Хотела бы я, чтобы у меня было больше времени оставаться Мэдди, девушкой звезды футбола Джордана Голдмана.

— Да. Все, о чем я мечтала.

Мамин взгляд падает на мою руку, и она хватается за нее с изумлением, широко раскрыв глаза.

— Еще один подарок от Джордана?

Я лучезарно улыбаюсь.

— Да, он подарил мне его сегодня вечером.

В ту же секунду, как мы стали официальной парой, Джордан осыпал меня подарками. У нас закончились вазы для всех букетов белых роз, а мама купила Fitbit (фитнес-браслет) после того, как съела весь темный шоколад, который он мне подарил. И все же ничто не сравнится с этим кольцом.

Она крутит мою руку и тоскливо вздыхает.

— Это так красиво. Джордан проделал отличную работу. Хотела бы я, чтобы у меня был парень, который покупал бы мне красивые украшения.

— Как будто у тебя не было двадцати парней, осыпавших тебя подарками, когда ты была в моем возрасте. — Однажды Лив назвала маму МИЛФОЙ, и я заставила ее поклясться, что она никогда больше так не скажет.

Мама отмахивается от меня.

— Джордж пригласил тебя на свидание на прошлой неделе, — напоминаю я ей с раздраженной улыбкой.

Она направляется на кухню и достает из шкафа две миски.

— Ты должна быть благодарна, что я не сказала "да". Он по возрасту совсем как ты.

— Так я должна быть благодарна. Город не будет сплетничать обо мне, если ты будешь встречаться с ним.

— Хa! Ты их недооцениваешь. — Мама с громким стуком опускает две ложки в наши миски и оборачивается, широко улыбаясь. — Я больше не могу держать это в себе. У меня есть секрет!

— Скажи мне!

— Угадай, кто новый исполнительный директор гостиницы!

Я ахаю, и мы прыгаем и визжим. Мама работает над этим с первого дня в гостинице. Она начинала экономкой, а теперь будет управляющей.

— Хотя, плохие новости. —Она резко перестает прыгать и надувает губы. — Это означает больше смен и больше часов на дежурстве. Но я все равно собираюсь найти время для своей любимой девочки, прежде чем она бросит меня ради вечеринки в колледже.

Я стараюсь не вздрагивать при упоминании колледжа. Теперь, когда я не дружу с Эш, единственное, о чем мы с мамой спорим, - это мое будущее.

— Я твой единственный ребенок, — напоминаю я ей. — И вообще-то я собираюсь учиться в колледже.

Она усмехается.

— Ты бы не бросила свою единственную мать, чтобы учиться.

Нашим первоначальным планом был общественный колледж, чтобы я могла окончить его без долгов - или, по крайней мере, с ними можно было справиться - затем летние издательские курсы в Колумбийском университете и, наконец, карьера моей мечты в книгоиздательстве в Нью-Йорке, где мама могла бы навещать меня в городе и посещать бродвейские спектакли.

Но после того, как были поданы заявления и пришло согласие, я поступила в тот же колледж, что и Джордан, в Университет Южной Калифорнии. Они завербовали его, так что он никак не мог отказаться, и я никак не могла отказать ему, когда он предложил пойти вместе.

Университет США - это слишком дорого, малыш. Как насчет общественного колледжа, о котором мы говорили?

Но ты всегда хотела работать с книгами. Я не понимаю, почему ты сейчас передумала.

Книгоиздательство было моим спасением - моим билетом из Бомонта. Когда я была Мэдлин. Но теперь я Мэдди, и ей не нужен билет. Не тогда, когда у нее есть золотой билет.

Теперь Джордан - мое будущее, а его будущее - в Бомонте. Он будет помогать своему отцу вести бизнес, пока не возглавит его. Может быть, он даже пойдет по стопам своей матери и станет мэром. Джордан из тех парней, которые могут все это сделать, а я из тех девушек, которые будут стоять рядом с ним, пока он это делает. Это единственное место, где я хочу быть.

Мама открывает морозилку.

— А теперь будем есть мороженое, чтобы отпраздновать!

— С шоколадным сиропом?

— Эй? Сколько лет ты живешь со мной? Тебе действительно нужно спрашивать?

У себя в комнате я пытаюсь как можно быстрее натянуть пижаму, потому что все, чего я хочу, — это свернуться калачиком на подушке и проспать двенадцать часов. Я не была так измотана со времен поисков девушки, которую, как я знала, мы никогда не найдем.

Хотя я не знаю, смогу ли я на самом деле заснуть. Как я могу, когда Майлз находится по другую сторону моей стены?

Чем он сейчас занимается? Слушает музыку? Играет в видеоигры? Дрочит? Я ничего не слышу, но продолжаю поглядывать на одну из двух хлипких дверей, разделяющих нас. Надеюсь, он спит.

Он спит в боксерах или голый? Я выбрасываю этот образ из головы.

Как раз в тот момент, когда я натягиваю свои шелковые шорты, за дверью на чердак раздается скрип. Затем дверная ручка поворачивается.

Мое сердце подскакивает к горлу прежде, чем я успеваю закричать на призрака, входящего в мою комнату, заходит Майлз.

Он в моей комнате. Майлз Мариано в моей комнате.

Я часами мечтала о нем здесь, со мной. Фантазировала о нас двоих, лежащих в моей постели, о нем надо мной. Убирает волосы за ухо. Целует меня всю. Заставляет чувствовать то, чего нет ни с кем другим.

Теперь у меня есть парень, весь наш город ненавидит Майлза, и он последний человек, которого я хочу видеть в своей комнате.

Его взгляд опускается на мои голые ноги, и достаточно одного этого взгляда, чтобы все мое тело загорелось.

Я изо всех сил швыряю юбку ему в голову, но он просто ловит ее.

Он разгадывает её с одобрительным видом.

— Это моя плата за поездку домой?

— Отвратительно. Нет, это должно было быть предупреждением убираться к черту из моей комнаты.

Он пожимает плечами и перекидывает мою юбку через плечо, как тряпку для мытья посуды.

— Не знал, что это твоя комната.

Но он не уходит. Вместо этого он смотрит на две книжные полки, придвинутые к стенам и переполненные книгами. Это мой самый большой секрет. Единственная часть бытия Мэдлин, от которой я не могла отказаться.

По крайней мере, это было моим секретом. До сих пор.

— Тебе действительно нравится врываться туда, куда тебя не приглашают. — говорю я ему.

Он игнорирует меня.

— Много книг. Рад видеть, что ты все еще читаешь. По крайней мере, ты не полное разочарование.

— Я такая, какая есть, — огрызаюсь я.

Он не клюет на наживку.

Я хочу быть девушкой, которую хочет Джордан, и я знаю, что эта девушка не запирается в своей комнате и не читает целыми днями, но когда я не провожу с ним ночи, все, чего я хочу, - это свернуться калачиком с хорошей книгой.

И все же я не хочу, чтобы он помнил, что я была девочкой, которая проводила перемены за чтением на качелях, потому что у нее не было друзей. Девочка, которая старалась не пялиться, когда другие девочки хихикали вместе и заплетали друг другу волосы. Девочка, на которую обращал внимание только один человек, один мальчик. Майлз. Который увидел в ней то, что она увидела в нем - одинокое сердце, которое не знало, как просить о любви.

На самом деле во всем виноват Майлз. Именно из-за него я вообще начала читать на переменах. Хотя мы никогда не произносили это вслух, в шестом классе мы соревновались друг с другом за наибольшее количество баллов по нашей программе чтения. Это означало прочитать как можно больше книг как можно быстрее. Все, что я знала, это то, что мне нужно было победить. Мне нужно было, чтобы все часы, которые я тратила на чтение, все часы, которые я проводила в одиночестве, что-то значили.