Разговор медленно затухал. Времени оставалось все меньше. Страх подобрался к кончикам пальцев ног и неприятно напоминал о себе легким покалыванием.

Неожиданно Руденко спохватился.

- Кстати, чуть не забыл. У тех охранников, что в будке, два ротвейлера. Когда я заеду, они их придержат, пока в дом зайду. А потом снова отпустят во двор. Так что времени у тебя не много.

Эта новость не добавила Александру радости. Сам он обожал собак. В детстве потратил немало времени, учась в клубе служебного собаководства при ДОСААФ. Но все труды окупились в один прекрасный день, когда десятиклассник Александр Турчин получил диплом кинолога. Тогда это казалось ему настоящим свершением. Сейчас все изменилось. Жизнь измерялась другими категориями.

Повадки ротвейлеров он тоже знал не понаслышке. Среди четырех собак, которые были у мальчика и юноши Александра Турчина, третьим был ротвейлер Дейк. Злой. Безмерно преданный хозяину. Он прекрасно поддавался дрессировке, но было в этой собаке что-то такое, первобытно животное, что оставляло небольшую долю неизвестности, загадки. Теперь эта загадка могла стать роковой.

Турчин внутренне собрался. Уже скоро. Поддаваться страху нельзя. Трудности неизбежны, правильно пели в той старой песне: "последний бой, он трудный самый".

Юрий Николаевич завел машину. Двигатель работал очень тихо, как проверенный и досконально отрегулированный часовой механизм.

Ехали молча. Каждый думал о своем.

Александр мысленно настраивался на предстоящую операцию. Проделывал в голове все действия, которые через час с небольшим предстоит проделать руками ногами.

Возле поворота к военной части Руденко притормозил.

- Пойдем, присядем на дорожку.

Перед ними стоял небольшой одноэтажный домик, оборудованный под бар. Два окна гостеприимно светились, приглашая усталых путников заглянуть на огонек. Фонарь подсвечивал темную вывеску, на которой был изображен юноша в белом колпаке на фоне домика с печной трубой. Из трубы валил дым, намекая на готовящуюся там вкусную пищу. Сверху стилизованными прописными буквами было написано "Харчевня".

"Оригинальное название для подобного заведения",- подумал Александр. Раньше он здесь не был.

Они вошли в зал. Достаточно просторно и уютно. Никакого шика, но тянет опрокинуть бокальчик пива. Десять столов, покрытых одинаковыми зелеными скатертями. Материал отдаленно напоминал бильярдное сукно. Над барной стойкой большой японский телевизор. Два темнокожих боксера наносили друг другу сильные удары, демонстрируя свое искусство двум пожилым мужчинам, очевидно завсегдатаям, единственным в тот момент посетителям "Харчевни".

За стойкой молодая красивая брюнетка с короткой стрижкой. Бармен, она же и официант. Очевидно, размер прибыли "Харчевни" диктовал хозяину условия максимального снижения издержек.

При виде двух солидно одетых мужчин глаза девушки радостно засияли. К тому же, она слышала звук подъезжающей машины и писк сигнализации. Значит мужчины при деньгах, следовательно, если хорошенько им поулыбаться, можно ожидать большой заказ и солидные чаевые.

В первом она ошиблась. В ответ на учтивое "Добрый вечер, проходите пожалуйста, рсполагайтесь", Руденко сухо ответил:

- Добрый вечер, девушка. Мы спешим. Нам по сто граммов хорошей водки и по бутерброду.

На лице юной барменши проскользнуло разочарование. Но профессионализм взял свое. Через секунду улыбка вернулась на старое место.

- Какую именно водку предпочитаете? - Она обращалась к подполковнику, определив, что он старший в этой двойке, но искоса с надеждой поглядывала на Александра.

- Пшеничную и бутерброды с балыком.

- А мне коньяк, если можно, -вмешался Турчин, смущенный взглядами девушки.

- Никакого коньяка, - сухо отрезал Руденко, - мы русские люди, традиции надо уважать.

На вопросительный взгляд девушки Александр не ответил. Только слегка пожал плечами и согласно кивнул.

Заказ появился на их столе через две минуты. Девушка понимала слово "спешим" с первого раза.

Руденко поднял рюмку, Александр взял свою. Он молчал, передавая инициативу подполковнику, боясь снова нарушить какую-нибудь традицию.

Тот был абсолютно серьезен.

- Давай выпьем за землю матушку. Всех нас она на себе носит, кормит, сберегает. Разные люди ее топчут каждый день, разные находят в ней последний приют, но мало кто благодарит за гостеприимство и заботу.

Они чокнулись, выпили, и закусили балыком. Тот оказался на удивление свежим. Александру понравился тост Юрия Николаевича, хотя от него и повеяло чем-то языческим. Они встали. Подполковник подошел к стойке и рассчитался. Александру тоже захотелось дать девушке на чай, но он не решился. Правда, судя по ее довольному лицу и радостно блестящим глазам, чаевые подполковника перекрыли стоимость заказа в несколько раз.

Они вышли из "Харчевни". Теплый воздух приятно обволакивал кожу. Или это сказались принятые на душу сто грамм.

Руденко завел машину, выжал сцепление и перекрестился:

- С Богом.

- С Богом, - эхом повторил Александр.

Темно синий фольксваген тихо посапывая мчал этих двоих в неизвестность.

И только на выезде из города Александр неожиданно понял во всей полноте, почему подполковник завез его в это заведение, где сам, судя по всему, бывал впервые. Почему поднял такой тост, настоял на водке и вспомнил о традициях.

Все это разбудило в Александре щемящее, трепетное чувство без названия. Ему обязательно захотелось вернуться в эту "Харчевню", поболтать с милой девушкой, выпить простой русской водки. В общем, продолжать ходить по матушке-земле, которую так редко благодарил за ее заботу.

Это чувство должно придать Турчину уверенность в себе, осторожность, помешать сделать роковую ошибку, помочь вновь оседлать удачу.

Поняв это, он стал уважать Юрия Николаевича Руденко так сильно, как никогда никого не уважал, кроме покойного отца.

Они неуклонно приближались к цели. Вот уже появилось городское водохранилище. В темноте трудно было судить о его наполненности, хотя летом оно всегда изрядно высыхало. Тем более этим летом, когда дождь прошел всего несколько раз, да и то недолгий.

Фольксваген въехал в село Пионерское, которое осталось позади через десять минут. Все больше богатых людей предпочитало жить за городом, в многочисленных селах и деревушках, где можно вдоволь надышаться еще относительно чистым воздухом, попить парного молока и вырастить нормальные овощи к столу. Поэтому скромные крестьянские домики все чаще уступали место шикарным хоромам богатых горожан.

Вскоре Руденко свернул направо, в сторону от трассы.

- Почему сюда, Лозовое же прямо?

- Я же тебе говорил, что дом Колесникова немного в стороне, на холме. Отсюда ближе. Дорога похуже, но меньше глаз увидит мою машину.

Еще через минут семь они остановились.

- Выходи.

Александра посетило какое-то нехорошее предчувствие. Он посмотрел на Юрия Николаевича. Тот проницательно улыбнулся.

- Ну чего ты распереживался, я тебе дом покажу со стороны, потом поедем.

Они вышли из машины. Руденко показал рукой на северо-восток.

- Вон он, свет горит. Ждет меня полковник Колесников.

Александр посмотрел на дом Колесникова, призванный стать местом окончания кровавой драмы. Двухэтажный. В окнах обоих этажей горит свет. Смутно различима будка охраны. Вокруг дома высокий забор. Колючей проволоки не видно, но чутье подсказывает, она там есть. До дома осталось совсем близко, с километр. Из дома их заметить не могли, машину прикрывал реденький пролесок. Но через сотню метров свет их фар будет виден охране. Снова неприятный холодок, вестник надвигающейся опасности, пробежал по телу. Но выбора уже не было. Александр принял решение идти до конца еще тогда, в доме Павлика.

- Ну что, ты готов? - Руденко хотел окончательно убедиться в уверенности своего молодого напарника, волею случая оказавшегося по его сторону баррикад.