Она задумалась, была ли у Чарльза раньше жена. Человеческая жена, которая постарела и умерла. Как бы она сама себя чувствовала, если бы люди, которых знала с детства, состарились и умерли, а у нее так и не появились седые волосы?

Анна взглянула на Чарльза. Он сказал ей, что ему двести лет, его брат и отец еще старше. Они были на многих похоронах.

Растущая нервозность среди собравшихся прервала ее размышления. Она заметила девушку, которая шла по проходу. Непонятно, почему она вызвала такой переполох. Хотя и была слишком далеко, чтобы учуять ее, но что-то в ней подсказывало, что она человек.

Девушка поднялась по ступенькам, в воздухе витало напряжение, когда она листала Библию, наблюдая за аудиторией из-под опущенных ресниц.

Потом она ткнула пальцем в страницу и прочитала:

— Ибо это послание, которое вы слышали с самого начала, что мы должны любить друг друга.

Не как Каин, который был из числа тех нечестивцев и убил своего брата. И за что он убил его? Потому что его собственные дела были злы, а дела его брата праведны.

— Шона, внучка Картера, — пробормотал Чарльз Анне.

— Это будет ужасно.

— Она не слишком усердно училась, — сказал Сэмюэль так же тихо, но с легким оттенком юмора. — В Библии есть цитаты тех, у кого был более острый язык, чем у Иоанна.

Шона прочитала еще несколько стихов, затем посмотрела прямо на маррока, который не отвел взгляда. Анна не почувствовала никакой силы альфы, но девушка быстро опустила взгляд.

— Она была в школе, — тихо произнес Чарльз, чтобы только Анна могла его услышать. — Она молода и самоуверенна и возмущалась тем, что окружной прокурор покрывает Аспен Крик, задолго до того, как наш док Уоллес принял роковое решение стать оборотнем. Но приносить этот гнев на его похороны непростительно.

Ясно. Внезапно напряжение и гнев обрели смысл. Картер Уоллес перевоплотился. Он не очень хорошо перенес изменение, и Брану пришлось его убить.

Бран сказал, что Картер был его другом. Взглянув на его замкнутое лицо, Анна засомневалась, что у него много друзей.

Она потянулась к своему плечу, рядом с которым на спинке стула небрежно лежала рука маррока, и сжала его пальцы. Это произошло импульсивно, и как только поняла, что натворила, то замерла. Бран отчаянно уцепился за ее руку, что противоречило его непринужденной позе.

Было больно, но Анна знала, что он сделал это не специально. Через мгновение его хватка ослабла.

За кафедрой Шона продолжила говорить с горечью, хотя не могла смотреть на Брана свысока.

— Мой дедушка умирал от рака костей, когда маррок уговорил его перевоплотиться. Дедушка никогда не хотел быть оборотнем, но ослабленный и больной, позволил себя убедить.

Анне показалось, что девушка читает речь, которую выучила наизусть, как будто репетировала ее перед зеркалом.

— Он послушал своего друга. — Она больше не смотрела на Брана, но все прекрасно поняли, кого она имела в виду. — И вместо того, чтобы умереть от болезни, он умер со сломанной шеей, потому что Бран решил, что тот не станет хорошим оборотнем.

Возможно, дедушка подумал, что это лучшая смерть.

Ее осуждение осталось невысказанным, но прозвучало на весь зал после того, как она покинула кафедру.

Анна хотела возненавидеть ее, но когда девушка прошла мимо них, вызывающе вздернув подбородок, то заметила, что ее глаза покраснели и опухли.

В какой-то момент Анна подумала, что Чарльз вот-вот вскочит на ноги, чувствовала, как в нем нарастает ярость, но поднялся Сэмюэль. Он оставил футляр для скрипки на стуле и направился к трибуне.

Словно не замечая напряжения, он начал рассказывать историю об очень молодом Картере Уоллесе, который сбежал из-под опеки матери, чтобы отправиться на прогулку. В итоге он углубился в лес примерно на три мили, прежде чем отец, наконец, нашел его в двух футах от разъяренной гремучей змеи.

Отец был оборотнем и убил змею, чем вызвал ярость сына.

— Я больше никогда не видел Картера таким взбешенным, — Сэмюэль ухмыльнулся. — Он сказал, что змея была его другом, а бедный старина Генри, отец Картера, оказался слишком потрясен, чтобы спорить.

Улыбка Сэмюэля погасла, и он в тишине осмотрел всех.

— Шоны не было дома, когда проходили дебаты о его перевоплощении, поэтому я извиняю ее за дезинформацию. Мой отец считал, что Картеру не стоило становиться оборотнем. Он сказал всем, включая самого дока, что Картер слишком мягкосердечен и не сможет быть волком.

Дерево подиума зловеще заскрипело под хваткой Сэмюэля, и он медленно разжал руки.

— К моему стыду, я вместе с его сыном Джерри убедили Картера попробовать. Но мой отец, зная, что такой больной человек, как док, не слишком рисковал, согласился обратить его, и ему это удалось. Но он оказался прав. Картер не мог ни принять, ни контролировать волка внутри себя. Будь на его месте кто-то другой, он умер бы в феврале вместе с другими, кто провалил перевоплощение. Но Джерри не стал ничего предпринимать. И мой отец без согласия Картера тоже не хотел ничего делать.

Сэмюэль глубоко вздохнул и посмотрел на внучку Картера.

— Он чуть не убил твою мать, Шона. Я позаботился о ней после нападения. Она выжила только благодаря удаче, а не благодаря состраданию в Картере. Можешь спросить ее сама. Картер всю свою жизнь посвятил спасению других. Как бы он себя чувствовал, если бы убил собственную дочь? К тому времени волк в Картере зашел достаточно далеко и не мог просить о смерти. Мой отец не пытался убедить Картера на обращение, он был просто тем, кому пришлось разбираться с возникшим беспорядком.

Сэмюэль закончил говорить и медленно обвел взглядом церковь, когда головы склонились в знак покорности. Он кивнул один раз, затем снова занял свое место рядом с Чарльзом.

Следующие несколько выступавших человек не сводили глаз с маррока и его сыновей, но Анна подумала, что они чувствовали скорее смущение, чем гнев, который ощущался четверть часа назад.

Наконец священник встал.

— У меня есть письмо, которое Картер передал мне несколько недель назад, — сказал он, — чтобы вскрыть в случае его смерти, которая, как он чувствовал, так или иначе наступит скоро. — Он распечатал письмо и надел очки.

«Друзья мои, не оплакивайте мою кончину. Моя жизнь за последний год показала мне, что вмешательство в Божьи планы редко бывает хорошей идеей. Я хочу присоединиться к своей любимой жене, испытывая радость и облегчение. У меня есть последняя просьба. Бран, старый бард, спой что-нибудь для меня на моих похоронах».

В церкви было очень тихо. Чарльз чувствовал привязанность к покойному мужчине. Благослови Господь Картера, который был таким же целителем, как и Сэмюэль. Он знал, что будет дальше и как это воспримут люди, включая маррока.

Сэмюэль встал и протянул руку отцу, поскольку Бран ошеломленно замер. Он не принял руку сына, но отпустил Анну и поднялся на ноги. Анна положила руку себе на колени и помассировала пальцы, пытаясь вернуть чувствительность.

— Ты знал, что док собирался это сделать? — прошептал Чарльз Сэмюэлю, кивнув на потрепанный футляр для скрипки, когда они последовали за отцом. Иначе тоже принес бы какой-нибудь инструмент. А так ему пришлось сесть за пианино, на котором отсутствовало три клавиши, и импровизировать.

Сэмюэль покачал головой.

— Я планировал сыграть что-нибудь, а не разговаривать. — Затем открыл футляр и достал скрипку, сказав немного громче: — Что будешь петь, папа?

Чарльз взглянул на отца, но не смог прочитать выражение его лица. Слишком много похорон, слишком много погибших друзей, подумал он.

— «Простые дары», — сказал Бран через мгновение.

Чарльз повернулся к пианино, пока Сэмюэль настраивал скрипку.

Когда его брат кивнул, Чарльз сыграл вступление к мелодии шейкера. По его мнению, это хороший выбор. Не грустная песня, не откровенно религиозная, и она подходила Картеру Уоллесу, который был простым человеком. И эту песню они хорошо знали.

«Это дар быть нежным, это дар быть справедливым,

Это дар просыпаться и вдыхать утренний воздух. И каждый день идти по пути, который мы выбираем, это дар, который, как мы надеемся, мы не потеряем».

Когда его отец тихо закончил второй куплет, Чарльз понял, что эта песня подходит и Брану. Хотя Бран был утонченным человеком, его потребности и желания очень простые: сохранить жизнь и безопасность своего народа.

Ради этого он готов быть бесконечно безжалостным.

Чарльз взглянул на Анну, которая одиноко сидела на скамейке. Ее глаза были закрыты, и она одними губами произносила слова вместе с Бранном. Интересно, как звучит ее голос, когда она поет, и будут ли он созвучен с его. Умеет ли Анна петь? Хотя она работала в музыкальном магазине по продаже гитар, когда встретила волка, который напал на нее и обратил против ее воли.

Анна открыла глаза и встретилась с ним взглядом. Его словно ударили в солнечное сплетение, но его пальцы продолжали играть без паузы.

Она принадлежала ему.

Если бы Анна знала, как сильны его чувства, то выбежала бы за дверь.

Он не привык чувствовать себя собственником или к дикой радости, которую она приносила в его сердце. Это лишило его контроля, поэтому он сосредоточился на музыке. Он понимал музыку.

Анне изо всех сил старалась не подпевать. Если бы аудитория была чисто человеческой, она бы сделала это. Но вокруг нее слишком много оборотней, чей слух не хуже ее собственного.

Когда она стала оборотнем, ей пришлось отказаться от стольких своих любимых музыкантов, и она ненавидела это. Ее уши улавливали малейшее колебание высоты тона или нечеткость в записи. Но тех немногих певцов, которых она все еще могла слушать…

Голос Бран был чистым и безупречным, но именно от богатого тембра она замерла в восхищении.

Когда он допел последнюю ноту, мужчина, который сидел на скамейке позади нее, наклонился вперед так, что его рот оказался почти у ее шеи.