— Зейн?

Булл вздрогнул, отводя взгляд от гитары. Той самой, что Лори купила ему. Той, на которой он играл для нее в постели глупые девчачьи песенки после того, как она умоляла его об этом. Он играл. Тогда он сделал бы все, чтобы вызвать улыбку на ее лице. Ей тоже не требовалось много времени, чтобы заставить его улыбнуться.

Его взгляд остановился на Лекси. Тем вечером она уже бросилась ему в объятия, впервые увидев. Улыбнулась ему, озарив еще одним лучом света. Немного всплакнула, а затем включила эпическую болтовню, рассказывая ему обо всем, что он пропустил за последние два месяца. Выражение ее лица не было таким безмятежным, как прежде. Оно было измученным, полным страданий, каким не должно выглядеть лицо подростка.

Мия рассказала ей. Он не удивился. Эти двое не держали друг от друга секретов.

Он напрягся. Не знал, чего ожидать от Лекси.

— Да, Лекс, — мягко и осторожно отозвался он.

Приблизившись, она остановилась перед ним.

— Могу я исполнить тебе песню? — спросила она наконец тихим голосом.

Булл посмотрел на нее, затем кивнул.

Она грустно улыбнулась ему, а затем села на стул напротив.

Она начала играть «Unclouded Day» Одры Мэй.

Булл понятия не имел, как она узнала, что нужно сыграть именно эту песню. Откуда знала, что ее нежный голосок, поющий эти до чертиков душераздирающие слова, исцелит его. Потрясет до глубины души. Утешит. Принесет Лори упокоение. Он не знал, как она поняла, что нужно сыграть именно эту песню, но он любил ее за это. Каждой своей клеточкой. В момент, когда песня закончилась, и Лекси замолчала, он понял, что больше никогда не увидит ни клочка тьмы.

Но Зейн и не подозревал, что дальнейшие события докажут, насколько он чертовски ошибался.