— Конечно. Спасибо.

Папа принес Генри бокал и снова наполнил мой, затем присоединился к нам в гостиной.

— Кажется, я не видела тебя целую вечность, — сказала я. — Я рада, что ты заглянул.

— Я был поблизости и решил убедиться, что тебя не засосало в твой компьютер.

Папа рассмеялся.

— Мы добрались сюда как раз в самый последний момент.

— Не дразните ее! — крикнула мама из кухни, вставая на мою защиту. — У меня уже несколько недель не было ничего хорошего для чтения, и я отчаянно нуждаюсь в ее следующей книге.

— Спасибо, мам, — сказала я, одарив папу и Генри своим «таким вот» взглядом.

Генри улыбнулся и повернулся к моему отцу.

— Итак, как долго вы пробудете в Сиэтле?

Я глубже погрузилась в свое кресло и слушала, как папа и Генри болтают, в то время как мамины кухонные звуки отдавались эхом на заднем плане.

Было странно видеть Генри таким расслабленным, после дежурства с бокалом вина и без своего фирменного черного костюма. Он выглядел таким другим, таким непринужденным в джинсах и расстегнутой белой льняной рубашке. Он был красив в своем костюме, но этот образ шел ему больше. Он шел к его ямочке на щеке.

— Ужин! — объявила мама, и мы все удалились на кухню. После той ужасной ночи с Антоном я не могла заставить себя сесть за кухонный стол, поэтому, нагрузив тарелку, вернулась в гостиную и села на пол у журнального столика.

Я улыбнулась про себя, подумав о том, сколько ночей я провела на аванпосте в подобном положении, используя холодильник вместо журнального столика. Бо был таким большим, что для того, чтобы ему было удобно, ему всегда приходилось держать холодильник между раздвинутых ног.

Мои глаза закрылись, когда я запрокинула голову. Что бы ты ни ел, я надеюсь, у тебя сегодня будет хороший ужин.

Мои родители и Генри присоединились ко мне в гостиной, и мы все съели приготовленное мамой блюдо. Я вызвалась убрать, но папа настоял, чтобы я расслабилась и поговорила с Генри, пока они с мамой будут мыть посуду.

— Как у тебя дела? — спросил Генри.

— У меня все хорошо. То тут, то там была пара плохих ночей, но по большей части у меня все хорошо. Писательство помогло мне отвлечься от посторонних мыслей.

Он медленно выдохнул.

— Я рад. Я знаю, что говорил это миллион раз, но мне действительно жаль.

— Теперь все кончено, Генри. Ты ни в чем не виноват. У тебя как дела?

— Занят. Очень занят.

— Эти проклятые преступники. Они что, никогда не берут отпуск?

Он ухмыльнулся.

— В следующем деле, за которое я возьмусь, я обязательно найду плохого парня с регулярными отпусками.

Я постучала себя по виску.

— Теперь ты задумался.

Наш разговор прервал зазвонивший телефон. На экране высветилось имя Фелисити, запрашивающее доступ к «FaceTime». Мое сердце учащенно забилось, когда я подпрыгнула на своем месте, ожидая загрузки видеопотока.

Либо она застряла в кресле и звала на помощь, потому что не могла встать, либо она была в больнице с моей самопровозглашенной племянницей.

На экране появилось лицо Сайласа, и мое сердце подпрыгнуло. Его улыбка была такой широкой, что его счастье излучалось через телефон.

— Привет, — сказал он. — У нас есть кое-кто, с кем мы хотели бы тебя познакомить.

Слезы наполнили мои глаза, когда он направил камеру на Фелисити на больничной койке и на драгоценный сверток в ее руках.

— Она такая красивая, — прошептал я. Малышка была завернута в белое муслиновое одеяло, а ее волосы были покрыты бледно-розовой шапочкой, когда она мирно спала на руках у матери.

— Я тоже так думаю. — Фелисити улыбнулась и перевела взгляд на свою дочь, коснувшись кончика крошечного носа Виктории.

— Я не могу дождаться, когда смогу обнять ее. Как у тебя дела? — спросила я.

Фелисити снова посмотрела в камеру и вздохнула.

— Я устала. Все произошло довольно быстро, но я устала.

— Она справилась потрясающе, — сказал Сайлас на заднем плане.

— Конечно, она это сделала. С вами обеими все хорошо?

Она кивнула.

— У нас все идеально.

— О, хорошо. Хотела бы я быть там и обнять вас обеих.

— Я тоже, — сказала Фелисити. — Как скоро ты приедешь к нам в гости?

— Очень скоро. — Когда Виктория пискнула, я восприняла это как намек на то, что пора прощаться. — Я отпущу тебя. Спасибо, что позвонили мне. Ты пришлешь мне фотографии?

Фелисити кивнула и улыбнулась.

— Приготовься к потоку. За последние три часа я приняла около сотни таблеток. Как только мы вернемся домой и устроимся, я позвоню тебе.

— Хорошо. Поздравляю. Я так рада за тебя.

— Спасибо. Это был день, который я никогда не забуду. — Радость на ее лице была чем-то таким, чего никогда не забуду я.

Сайлас появился в кадре и поцеловал Фелисити в щеку.

— Тебя я тоже поздравляю, папочка. Вы, ребята, берегите себя. — Я помахала рукой и улыбнулась, затем закончила разговор. Когда я вернулась в гостиную, меня встретило еще больше улыбающихся лиц.

— Это так волнующе! — сказала мама. — Я надеюсь, что у Камерона или Келлана родится милая девочка.

Мой телефон начал звенеть, когда начал поступать поток обещанных фотографий.

— Давайте посмотрим детские фотографии, — сказал папа.

Я сразу же потянулась за своим телефоном, не нуждаясь ни в каком поощрении, чтобы пролистать фотографии. Сев посередине дивана, Генри с одной стороны, а мама с папой с другой, я начала листать и сохранять фотографии.

— О, она прекрасна, — сказала мама, — и Фелисити выглядит потрясающе. Вы бы никогда не догадались, что у нее только что родился ребенок.

Я улыбнулась.

— Если бы я не любила ее так сильно, я бы возненавидела ее за то, что она такая фотогеничная. Это нечестно.

Генри усмехнулся.

— Говорит женщина, из-за которой вся моя команда умоляла назначить их на дежурство к Сабрине.

Я покраснела и пролистала еще несколько фотографий, указывая на людей, которых знала, и гадая о тех, кого не знала. Когда я добралась до последней фотографии, моя улыбка погасла, а пальцы застыли.

Фелисити прислала мне фотографию Бо и Виктории.

Бо стоял, улыбаясь малышке сверху, а его массивные руки крепко прижимали ее к себе. Его волосы под бейсбольной кепкой были длиннее, их кончики вились на шее. Кожа на его предплечьях и щеках была более загорелой, чем когда он был здесь несколько недель назад. Он выглядел так идеально с малышкой, что я едва могла дышать. Выражение его лица было таким мягким и любящим, что трудно было поверить, что эта маленькая девочка ему не родная.

— Кто это? — спросил папа.

Я заставила себя оторвать взгляд от фотографии и проглотила комок в горле.

— Это Бо.

— Ой. — Мама грустно улыбнулась мне и похлопала по руке. — Я принесу нам еще вина. Генри?

— Нет, спасибо, — сказал он. — Мне, наверное, пора идти. Спасибо вам за чудесный ужин.

— Я так рад, что вы смогли присоединиться к нам, — сказал папа. — Было приятно познакомиться с вами.

— И мне тоже.

Мы все встали с дивана. Мама и папа пожали Генри руку, потом мама пошла за вином, а папа проскользнул в свою комнату, чтобы пораньше лечь спать.

— Спасибо, что пришел сегодня вечером, — сказала я. — Приятно было тебя увидеть.

— Мне тоже.

Я проводила его до двери, но прежде чем он успел уйти, я окликнула его по имени.

— Могу я тебя кое о чем спросить?

— Конечно.

— Почему ты позвонил Фелисити в ту ночь, когда я убила Антона? — Я прокручивала ту ночь сотню раз, и каждый раз задавалась вопросом, почему он позвонил Фелисити, а не моим родителям.

Он вздохнул.

— Потому что я не хотел, чтобы тебе пришлось рассказывать ей о том, что произошло.

— Хорошо, — сказала я, хотя все еще была в замешательстве. Почему он не сделал то же самое с моими родителями? Необходимость все им объяснять была ужасна. Прежде чем я успела спросить, он ответил на мой вопрос.

— И я знал, что Фелисити позвонит Холту, и он придет к тебе.

— Знал? Откуда?

— Потому что этот мужчина любит тебя, Сабрина. Вот почему я удивлен, что его здесь нет.

Бо любит меня? Тогда почему он не здесь, со мной? Почему он исчез несколько недель назад без следа?

Проклятье.

Потому что я оттолкнула его.

Я была такой гребаной идиоткой.

Генри усмехнулся.

— Я вижу, у тебя завертелось несколько шестеренок. Я пожелаю тебе спокойной ночи.

— О, извини, — сказала я, вырываясь из своих мыслей. — Еще раз спасибо, что заглянул.

Он наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку.

— До свидания, Сабрина.

— Пока, Генри.

Когда дверь со щелчком закрылась, мои руки сразу же запустились в волосы.

— О-о-о, — сказала мама, когда я вернулась в гостиную.

— Я все испортила. — Я опустилась на диван и прижала подушку к лицу.

Она рывком отбросила подушку и вместо этого протянула мне мое вино.

— Не хочешь поговорить об этом?

Я кивнула и сделала большой глоток. Я рассказала своим родителям о Бо и моем пребывании на аванпосте, но рассказала довольно расплывчато и с рейтингом PG из-за моего отца. Теперь, когда мы остались вдвоем с мамой, я потратила следующий час, рассказывая ей всю историю, начиная от встречи с Бо на кухне Сайласа и заканчивая бомбой, которую только что сбросил Генри.

— Вот так. Вот и вся история. Тебе не нужно читать мой следующий роман, потому что я, по сути, просто пересказала его для тебя, за исключением того, что я подарила своим персонажам счастливый конец.

Она рассмеялась.

— Я рада, что ты поделилась со мной, дорогая.

— Я тоже. — Я все еще была расстроена, но обсуждение этой ситуации помогло, особенно с мамой. — Я рада, что в последнее время мы стали ближе, — призналась я. — Я действительно скучала по тебе и папе. По Камерону и Келлану тоже.

— Ты даже не представляешь, как я счастлива от этого. — Она шмыгнула носом и вытерла слезы со своих мокрых щек. — Я ненавижу все плохое, что случилось с тобой за последний год, но я не могу сожалеть о них. Когда умерла Джанесса, ты построила стены, чтобы отгородиться от всех. Я думаю, это был твой способ уберечь свое сердце от разбития. Что бы мы ни делали, это не помогало. Я просто так рада видеть, что ты начинаешь разрушать эти стены.