— Тогда я останусь одна.

— Как, блядь, ты это поняла из того, что я только что сказал?

Шурша пакетом с картошкой фри, она сказала:

— Ты сказал, что я выбираю людей, которые не играют на моем уровне. Если это правда, а я так не думаю, то здесь никого нет.

Я здесь. Я прямо здесь. Тебе всего лишь нужно заметить меня.

— И не думаю, что я на каком-то другом уровне, — продолжила она. — Я... я не знаю, что я такое, но это не то, чего хотят люди. Они бы не уходили, если бы хотели меня.

— Ты проверяла эту теорию на Джейми? Потому что не могу поверить, что она потерпит хоть минуту этого дерьма. И ты должна знать, что я тоже этого не потерплю. Не оплакивай потерю людей, которые тебя не заслуживают.

Шей ничего не ответила. Она потягивала свой напиток и смотрела в окно, пока я ехал по тихим улицам Френдшипа.

Затем:

— Где Дженни?

— Она спит. Миссис Кастро с ней в доме. Она играет в покер с командой фруктового сада по вечерам в пятницу. Я поймал ее перед тем, как она отправилась домой. — Я сделал паузу, пытаясь найти спокойствие, чтобы говорить, не развязывая беспорядок беспокойства, гнева и свежей ревности, собравшихся внутри меня. — Возможно, нам следовало бы обсудить это заранее, но я не хочу, чтобы моя жена разъезжала с незнакомыми ей людьми и застревала в барах на другом конце залива. Не делай так больше.

— Нам следовало бы обсудить это заранее, но я не хочу, чтобы мой муж указывал мне, что делать в пятницу вечером.

— Пока ты моя жена, я не позволю тебе принимать необдуманные решения.

— Пока ты мой муж, я не позволю тебе указывать мне, как принимать решения.

В горле раздался рык, когда я катил по дорожке к «Двум Тюльпанам».

— Пока ты моя жена, я не позволю тебе встречаться с тренерами по лакроссу.

— Пока ты мой муж, — крикнула она, — я не позволю тебе ограничивать мою социальную жизнь. — Она потянулась к дверной ручке. — И это было не свидание. Это была компания учителей и тренеров. Это был обычный «счастливый час» пиво за бакс.

Я указал на дверную ручку.

— Ты уже доказала, что не можешь ходить самостоятельно. Оставайся там. Последнее, что мне нужно, это чтобы ты упала в саду диких цветов.

Шей скрестила руки на груди и надулась на меня, пока я огибал капот. Она была чертовски очаровательна, и я бы рассмеялся, если бы не был занят тем, что злился на нее. Я открыл дверь, взял ее за руку и обхватил за талию, чтобы она не упала. Мне стоило немалых усилий не перекинуть ее через плечо.

Когда мы поднимались по ступенькам крыльца, она сказала:

— И чтобы ты знал, я сейчас не обладаю навыками межличностного общения, необходимыми для свиданий. — Она взглянула на меня усталым взглядом. — Я просто хочу время от времени ходить куда-нибудь и развлекаться. Хочу снова почувствовать себя самой собой.

— Какая часть тебя не чувствует себя собой?

Она открыла входную дверь и сняла туфли, но не потрудилась включить свет.

— Та часть, которая каждую ночь сидит одна в этом доме и пытается понять, кто я теперь. Та часть, которая хочет знать, почему меня так легко оставить.

— Тогда хватит сидеть здесь в одиночестве, — сказал я. — Ты знаешь, где найти меня и Дженни. Тащи свою задницу на холм, если не хочешь, чтобы мы обосновались здесь. Не думай, что мы этого не сделаем.

— Ты говоришь это сейчас, но подожди, пока будешь хмуриться на меня через стол, а потом выпроваживать за дверь, когда я тебе надоем, — сказала она. — И он с тренером девочек по волейболу, я так думаю. Это было не свидание.

Я положил обе руки ей на талию, следуя за ней вверх по главной лестнице. Я сам был виноват в том, что хмурился. Это было на моей совести. Я и не подозревал, что был настолько очевиден, когда речь шла о моей неспособности находиться рядом с ней так долго без желания затащить ее в кладовку и засунуть руку ей между ног.

— Тебе не нужно беспокоиться о том, что я с кем-то встречаюсь, — добавила она. — Этого не случится еще долгое время. Если вообще будет. Я имею в виду, что знаю, что мы не совсем женаты, но...

— Я все равно не хочу, чтобы моя жена застревала в захудалых барах, — перебил я. — Не хочу, чтобы ты оказывалась в ситуациях, когда твоя безопасность и спокойствие находятся в руках тренера по лакроссу.

— Я была в полной безопасности, — сказала она, открывая дверь в дальнем конце коридора. — Я имею в виду, мы находимся у черта на куличках. Что самое худшее, что может случиться со мной в каком-нибудь безымянном баре с кучей учителей?

Я со стоном прижал пальцы к бровям.

— Не заставляй меня отвечать на этот вопрос.

Шей снова оставила свет выключенным, но лунный свет лился на старую, тяжелую кровать, обнажая путаницу простыней и одеял. Она стянула джинсовую куртку и бросила ее в сторону кресла с высокой спинкой в углу.

— Хочешь сказать, что мне нельзя встречаться с другими учителями после школы? Это твоя конечная цель?

Подойдя к антикварному бюро, она наклонила голову в сторону, снимая серьги. Хотя это были всего лишь серьги, было что-то глубоко интимное в том, чтобы наблюдать, как Шей снимает эти слои своего дня. Это был ритуал, о котором я никогда раньше не задумывался, но теперь знал это, вплоть до того, как она потирала каждую мочку между подушечками большого и указательного пальцев, когда украшения были убраны.

Как будто мне нужно было больше близости, чем стоять с ней в ее спальне поздно ночью. Я вцепился руками в изножье кровати, чтобы удержаться и не заключить ее в объятия. Если бы я это сделал, она бы уже через десять секунд лежала на матрасе. Через минуту уже стонала бы. А через пять держалась за изголовье и взывала к небесам.

— Я говорю, окружи себя лучшими людьми, — выдавил я из себя. Эта головная боль собиралась расколоть мой череп прямо посередине. — Ты знала, что этот тренер не тот человек, но все равно пошла. Прекрати заниматься этим дерьмом.

Шей шагнула за открытую дверь шкафа и вернулась через минуту в свободных трениках и майке, которая дала мне больше информации о форме и текстуре ее сосков, чем я был готов получить.

— Ты позвонишь мне в следующий раз, когда тебе понадобится провести вечер в городе. — Я крепче ухватился за изножье. Шей уставилась на меня, положив руки на бедра. Я указал на кровать. — Давай. Под одеяло. Я сам подниму тебя и положу туда, если понадобится.

Она на секунду уставилась на меня. Потом:

— Не смей.

Единственное, что я услышал, было приглашение. Я шагнул вперед, обхватил ее за бедра и перекинул через плечо.

— Я тебя предупреждал.

— Что ты делаешь? — закричала она.

Я повалил ее на кровать и положил руки по обе стороны от ее головы. Наклонившись вплотную, я сказал:

— Позволь мне внести ясность. Мне наплевать, как и почему мы поженились. Ты — моя жена. Если тебе понадобится развлечение, ты позвонишь мне. Я позабочусь о тебе. Я дам тебе все, что захочешь, включая правильно приготовленный джин с тоником. Если не можешь с этим смириться, то можешь развестись со мной прямо сейчас.

Она подняла руку и провела пальцами по моей бороде. Я чувствовал ее прикосновения каждым дюймом своего тела.

— Когда ты стал таким властным? — прошептала она. — Когда это случилось? И это не только сегодня, хотя иногда перебарщиваешь.

Если бы эта рука сдвинулась хоть на дюйм, ничто не смогло бы помешать мне поцеловать ее. Если бы Шей подала мне этот крошечный знак, все было бы кончено.

— В тот момент, когда я стал боссом.

Она несколько раз медленно моргнула, ее губы разошлись, а глаза затуманились.

— Гейл, наверное, интересуется, где ты.

— Гейл, наверное, спит на диване.

Она опустила руку и отвела взгляд в сторону.

— Прости, что вытащила тебя так поздно. Тебе пора идти. Я в порядке. У меня здесь не будет никаких проблем.

Я вцепился пальцами в простыни, позволив себе это мгновение, прежде чем уйти и принять часовой холодный душ, который абсолютно ничего не сделает, чтобы отгородиться от образа Шей, лежащей в своей постели. Я бы никогда этого не забыл. Да и как я мог? Теперь я знал, как ее волосы разметались по подушке, как лямка майки сползла по плечу, как ее глаза казались темнее на фоне белых простыней. И я знал это не потому, что Шей хотела, чтобы я наблюдал за тем, как она заканчивает свой день, а потому, что какой-то мудак оставил ее в баре.

— Меня не волнует, что это властно, и мне все равно, нравится ли тебе это. — Я отступил назад и сжал руки в кулаки. — Это мои условия. Как я уже сказал, разведись со мной.