— Лучше, чем я?

Я встретила его пристальный взгляд, скользящий по моему обнаженному телу. Он задержал его на секунду, прежде чем взглянуть между моих ног, а затем снова вверх, его губы сжались в плотную линию.

— По-другому.

— Как? Объясни мне.

Я задрожала, когда игрушка начала связывать нити оргазма в узел. Я еще не была там, но уже была близка.

— Ты теплый и мягкий, и ты... охххх, блядь, ты кусаешься. — Я провела пальцами вниз, к тому месту, где была мокрой и сжималась, дразня совсем рядом со входом. — Это жестко. Он агрессивный. Он стимулирует мой клитор, пока я не кончу.

— Что тебе нравится больше?

— Это не соревнование, — укорила я. — Мне нравится это, когда некому лизать мой клитор.

Честно говоря, я понятия не имела, откуда взялись эти слова. Они исходили не от меня. Я не говорю о сексе или своем теле таким образом.

— Хорошо, что ты теперь живешь здесь, — сказал он, его тон был грубым и напряженным. — Я буду лизать тебя в любое время, когда захочешь.

Ной положил щеку на сложенные руки, его взгляд все еще был прикован к моим бедрам. Я потянулась к вибратору рядом со мной. В горле раздался сдавленный звук. Я прижала его к своему отверстию и закрыла глаза, когда ощущения закрутились во мне по спирали.

— Насколько ты близка?

— Близко, — прошептала я.

— Что происходит после? Ты закончила или продолжаешь играть?

У меня вырвался вздох, и я подняла на него глаза. Он смотрел на синий вибратор-осьминог, а я держала его ровно, позволяя ему пульсировать и дергаться внутри меня. Мне нравилась эта игрушка, потому что она почти ничего от меня не требовала. Я могла вставить ее, прочитать что-нибудь непристойное и позволить своему телу сделать все остальное.

— Это зависит от того, чего я хочу.

— Чего ты хочешь прямо сейчас?

Как я должна была ответить на это? Как можно ожидать, что кто-то сможет сформировать слова в такой момент?

— Чего ты хочешь? — спросила я.

Он прохрипел беззлобный смешок и провел рукой по волосам.

— Я хочу это.

Я переключила розу на более высокую настройку. Это почти лишило меня слов.

— Я тебе не верю.

Он опустил руку на колени. Спинка стула скрывала его движения, но агония, исказившая его лицо, сказала мне все о том, что он делал.

— Поверь мне, жена.

Оргазм настиг меня на минуту раньше, чем я ожидала. Он нахлынул быстро и молниеносно проносясь по моим мышцам, оставив меня трясущейся и нескоординированной. Я моргнула, глядя на Ноя, но мои глаза хотели оставаться закрытыми. Это было так, как будто я случайно проглотила снотворное вместо поливитаминов, и теперь каждое моргание длилось несколько минут. Я не могла попасть большим пальцем на нужную кнопку, чтобы выключить розу, а пальцы на другой руке отказывались держать игрушку. Я попыталась, но потеряла восприятие глубины и контроль над телом, и в итоге ущипнула себя за внутреннюю часть бедра.

Из Ноя вырвался дикий звук, и я продолжила двигать бедрами в такт пульсациям и волнам моих игрушек. Это было в основном непроизвольно. Как я уже сказала, этот вибратор не требовал от меня многого, и поскольку кнопка включения исчезла с розы, не было причин останавливаться.

— Ты такая чертовски красивая. — Ной сказал это так, как будто это было оскорблением. Как будто он был более чем немного зол из-за этого. — Просто чертовски...

Он не успел закончить эту мысль, потому что мои внутренние мышцы сильно сжались, и я вскрикнула, издав стон-грохот, состоящий из ругательств и вздохов, когда наступил очередной оргазм. Этот был меньше. Первый сбил меня с ног, так что этот мог только бить по обломкам, но этого хватило, чтобы вибратор выскользнул из меня и упала на пол перед Ноем.

— О, боже, — пробормотала я.

Ной наклонился, чтобы поднять игрушку с пола. Он выключил ее, затем поднялся на ноги и подошел к изножью кровати. Проведя рукой по внутренней стороне моего бедра, он спросил:

— Хочешь продолжить с этим?

Он накрыл рукой мою руку, держащую розу у клитора. Я покачала головой.

— Я не могу найти кнопку.

— Позволь мне помочь. — Дав игрушке в последний раз всосать мою плоть, он отстранил ее и выключил. Гул секс-игрушек затих. Ной просунул руку между моих ног, нежно накрывая мой холмик. — Так лучше?

Я кивнула. Я чувствовала себя ребенком. Очаровательным, драгоценным, развратным ребенком. Может быть, не совсем ребенком, но определенно чувствовала себя драгоценной. И такой развращенной. Откуда, черт возьми, все это взялось?

Хотя туман оргазма был плотным, я могла видеть его толстую эрекцию под молнией джинсов. Я протянула к нему руку, и он взял ее. Но вместо того, чтобы расстегнуть джинсы, Ной прижался губами к моей ладони.

— Я хочу кое-что сделать для тебя, — сказала я.

Он коснулся пальцем моего отверстия.

— Это и было для меня.

— Я хочу сделать что-то, что тебе понравится, — возразила я.

— Я действительно наслаждался зрелищем.

— Но сейчас твоя очередь и...

Ной поцеловал меня, его губы были голодными и настойчивыми.

— Послушай меня, жена. Я сказал тебе, чего хочу, когда попросил показать мне, как ты используешь свои игрушки. Я наблюдал, как ты трахаешь себя до бесчувствия и кончаешь, пока у тебя не закатились глаза — дважды.

С координацией новорожденного олененка я потянулась к его члену.

— Но...

В этот момент дверь кухни захлопнулась, и Дженни закричала:

— Я подоила целых двух коз!

— Не сейчас, милая. — Он поцеловал меня в лоб и добавил: — У нас есть все время в мире.

Он собрал игрушки и положил их на стол, а стул вернул на прежнее место. Все еще дрожа и не в силах сдвинуться с места, я смотрела, как он перебирает предметы на столе. Книги, средства по уходу за кожей, серьги. Он потянулся за чем-то в керамической чаше, которую я использовала для хранения своих повседневных украшений. Я подумала, что это очередная причудливая пара сережек, может быть, тыквы, которые выглядели слишком фаллическими для школы.

Но потом я увидела кольцо из бечевки, зажатое между его пальцами.

Ему не нужно было ничего говорить. Не нужно было делать замечание о том, что я храню его или кладу в определенное место. Никаких слов не нужно было. Он мог заполнить пробелы, даже если некоторые ответы я все еще сама не знала.

Ной вернул его в миску и поправил свой стояк.

— Я должен проверить, как там Дженни, — сказал он. — Тебе нужно... — Он огляделся вокруг, его глаза засияли, когда он заметил мой банный халат. Он накинул его на меня, как одеяло, и это было самое приятное, что кто-либо когда-либо делал для меня после того, как я мастурбировала перед ними. — Я задержу ее внизу на несколько часов.

— Хорошо. — Я пожала плечами, но это было похоже на мышечный спазм. — Я собираюсь встать. Надеть какую-нибудь одежду. Снова стать человеком. Мне нужна минутка.

Остановившись рядом с кроватью, Ной провел ладонью по моей щеке.

— Мне нужно гораздо больше, чем минута, а я лишь смотрел. Оставайся здесь, милая. Закрой глаза. Ты заслужила это.

Джейми была занята складыванием белья на своей кровати, когда я позвонила поздно вечером в воскресенье. Ной обсуждал с Дженни условия купания, а я все еще была нескоординированной, бескостной развалиной после событий сегодняшнего дня. По внутренним поверхностям бедер все еще пробегали мурашки, и я не думала, что смогу сидеть неделю, не думая о Ное. Вполне логично, что я скрылась в своей новой спальне под предлогом планирования уроков, но на самом деле для того, чтобы признаться в своих грехах лучшей подруге.

Так поступали все, когда прятались от своего фальшивого мужа после того, как устроили ему шоу секс-игрушек.

— Что дрожит, куколка?

— Мои ноги. — Нет смысла затягивать. — Как ты и говорила.

Она прижала полотенце под подбородком, сведя края вместе.

— Мне нужно, чтобы ты была более конкретной.

— Ной. И... ну, ты знаешь.

Она порылась в своей корзине, перекидывая юбку через край и бросая более мелкие вещи на кровать.

— Но я не знаю. Что сделал твой папочка-хлебопек и почему мы любим его за это?

— Мы не любим его, — сказала я.

— Мы не любим его, потому что ты очень занята тем, чтобы вспомнить, что такое настоящая любовь. Потребуется время, чтобы ты осознала это и перестала отталкивать его.

— Я ничего не отталкиваю, — возразила я. — На самом деле, я не оттолкнула его, когда он пригласил меня пойти с ним домой вчера вечером.

— Охххх. — Она кивнула. — Я так понимаю, что тесто поднялось.

Мои щеки разгорелись, и я не смогла подавить ухмылку, когда сказала:

— Что-то вроде того.

Джейми откинулась на спинку кровати, отпила воду. Затем:

— И здесь ты говоришь мне, что это была одноразовая сделка, и больше такого не повторится?

— Ну, это был не только один раз. Было два раза. А потом еще... э-э-эм... кое-что. И я переехала к нему, потому что местные жители собрались у его дома и, по сути, забросали нас цветами и вином, а потом начали поздравлять нас.

Подруга закрыла глаза и провела кончиком пальца по бровям.

— Это на вашем деревенском означает: «Он так сильно потряс мой мир, что мои соседи знают его имя»?

— Ладно, так и было...

— Я так и знала. — Она медленно, самодовольно кивнула.

— Но сегодня утром в его доме были реальные люди, и теперь я должна жить с ним.

— Придется жить с ним. Хотеть жить с ним. — Она подняла руки. — В чем разница?

— Мы перевезли меня сюда только потому...

— Причина не важна, — перебила она. — Я знаю, что так кажется, но это должно было случиться. Так или иначе.

Я впилась в нее взглядом.

— Ты опять гадала на чайных листьях?

— Я не удостою это ответом. — Она фыркнула. — Лишь скажу, что надеюсь, что тебе уютно и комфортно жить с твоим папочкой-хлебопеком.

— Тебе действительно нужно перестать называть его так.

— Мне нравится. Мне кажется, ему это подходит. — Она сделала еще глоток. — Я же тебе говорила.