— Могу я прикоснуться к тебе?

Из меня вырвался смешок.

— Ты прикасался ко мне всю ночь.

Ной прижался своим лбом к моему и просунул руку между моих ног. Он быстро и крепко сжал меня там, толкая вверх. Я вскрикнула и вцепилась в его плечи, когда мужчина сжал и погладил меня по джинсам. То, как он схватил меня там, было невежливо. Настолько далеко от вежливости, что это граничило с унижением, как будто он чувствовал себя вправе осмотреть меня, прежде чем отнести в постель.

И... мне это понравилось?

То есть, да. Мне понравилось. И я была уверена, что он знал об этом, потому что чувствовала, как пульс бьется в самом моем центре. Я пульсировала и была ужасно мокрой после поездки сюда, и это был лишь вопрос времени, пока мое возбуждение пропитает мои джинсы. Если уже не пропитало.

О боже. Он это тоже заметит.

Это была еще одна вещь, которая мне понравилась?

Никто никогда не обращался со мной таким образом. Было ощущение, что я хожу на цыпочках по краю бритвы между тем видом секса, который я знала и понимала, и чем-то совсем другим. Таким, который начинался со сладких поцелуев на колесе обозрения и переходил в оргазм посреди кухни, прежде чем кто-либо успевал раздеться.

Для меня это было бы впервые.

— Я хочу прикасаться к тебе вот так, — сказал он, его слова были едва слышны, как рычание. Он провел ногтем по шву моих джинсов, и, клянусь, этот звук отозвался в моих костях. — Я хочу... черт, Шей, я не могу сказать тебе и половины того, чего хочу от тебя.

— Попробуй, — прошептала я, почти забираясь на него, чтобы получить больше контакта, больше трения.

Ной смотрел на меня снизу вверх, его губы разошлись, а дыхание было теплым на моей щеке.

— Ты убежишь отсюда так быстро, что оставишь за собой облако пыли.

— Клянусь на стопке банок с джемом, что не сделаю этого. — Я уставилась на него, взглядом умоляя о большем. Мне нужно было знать, о чем он думает. Нужно было знать все. После всего этого молчания, всех этих мысленных споров о том, раздвинуть ноги или нет, я нуждалась в этом. — Ты не сможешь сказать мне ничего такого, что было бы неправильным.

Румянец пробежал по его щекам и кончикам ушей. Он поднял руку к моей шее и прижал большой палец к пульсу.

— Что, если все это неправильно?

— Нет, — сказала я, пытаясь покачать головой, хотя его хватка не позволяла мне этого.

Он побарабанил кончиками пальцев между моих ног, и я не смогла сдержать громкий, полный нужды вздох.

— Тебе это нравится? — спросил он, криво улыбнувшись.

— Думаю, ты знаешь, что нравится.

Проведя пальцами по моему поясу, он быстро расстегнул пуговицу и потянул молнию вниз. Вместо того чтобы засунуть руку мне в трусики, он провел тыльной стороной пальцев по моему животу. Почему-то это сводило меня с ума больше, чем что-либо другое. Забудьте о сжимании моей киски, забудьте о поглаживании моего бедра до точки внутреннего сгорания. Это, с его пальцами на моем животе, заставило меня быть чертовски близкой к тому, чтобы умолять.

— Я хочу сорвать с тебя этот свитер. — Он наклонился ближе, чтобы поцеловать мою челюсть, его щетина заскребла по моей щеке. — И эти джинсы. Черт. Твоя задница выглядит так, будто ей самое место у меня на коленях, когда ты надеваешь эти джинсы. — Прежде чем я успела ответить, он добавил: — Прости. Это было... я не должен был этого говорить.

Я встретила его прищуренным взглядом и прошептала:

— Еще.

Его глаза расширились.

— Еще?

Я сделала попытку кивнуть, потому что было очевидно, что он мне не верит.

— Пожалуйста.

Ной моргнул и тяжело вздохнул. Затем:

— Что, если я сорву с тебя эти джинсы?

— Пожалуйста, — прошептала я.

— И буду дразнить тебя через нижнее белье?

— Пожалуйста.

— И буду лизать тебя, пока у тебя не подкосятся ноги? Буду кусать твою киску? Трахну тебя пальцами? Буду сосать твой клитор, пока ты не увидишь звезды?

Я запустила пальцы под его рубашку, притянула парня ближе, достаточно близко, чтобы почувствовать твердый ствол за его молнией. Никогда в жизни я ни о чем не умоляла. Сегодня была готова к этому.

— Пожалуйста.

Ной положил обе руки на стойку, прижав меня к ней.

— Ты должна вести себя тихо. Не могу допустить, чтобы мы разбудили ребенка.

— Я буду вести себя тихо. — Я закрыла рот рукой. — Очень тихо.

— И ты должна сказать мне, если тебе будет некомфортно, — сказал он, его тон был четким и строгим. — Мне все равно, что это будет, ты скажешь мне.

— Конечно. — Я провела рукой по его груди вниз к пряжке ремня, но Ной взял меня за запястье и быстро отвел руку в сторону.

— Пока нет, — сказал он, целуя мою челюсть и щеки. — Это для тебя.

— Но...

— Заткнись, Шей. — С этими словами он схватился за пояс моих джинсов и стянул их до колен. Опустившись передо мной на колени, парень прошептал: — Ты только посмотри на это. — Он наклонил голову в сторону, смотря на мои трусики. Я знала, что они промокли с тех пор, как выбралась из грузовика, но без утеплителя моих джинсов влажное пятно ощущалось как кубик льда на моей разгоряченной коже. — Что все это значит, жена?

Он похлопал по влажному пятну на моих трусихах, и мне пришлось закрыть рот обеими руками, чтобы не закричать.

— Думаю, ты знаешь, — сказала я. — Поездка сюда была...

Ной провел большим пальцем по внутренней стороне моего бедра и усмехнулся.

— Что это было, Шей? Что заставляло тебя извиваться все это время?

— Я совсем не извивалась.

Ной потянулся к передней части моего нижнего белья и покрутил, пока ткань не собралась и не оказалась между моими складочками. Давление было нереальным. Я снова прикрыла рот.

— Ты извивалась, — сказал он, сосредоточив свое внимание между моих ног. Провел пальцем вверх по одной стороне, вниз по другой. Его полный отказ прикоснуться ко мне там, где я нуждалась в этом больше всего, вернул меня на острие бритвы, и я знала, что после этого ничто не будет прежним. Ни для меня, ни для нас. — Поэтому я удерживал тебя всю поездку.

Что-то внутри моего мозга распуталось, и это расслабление разлилось по спине и животу. Мне понравилось, что он знал, что мне нужно, и дал мне это прежде, чем я успела спросить или даже определить это.

— Так вот что ты делал?

Парень обхватил руками заднюю поверхность моих бедер и наклонился ко мне. Затем снова потянул за мое нижнее белье, прижимая его к моему клитору, и провел своим щетинистым подбородком по моей внутренней поверхности бедер. Мои ноги были готовы подогнуться, но я не собиралась говорить ему об этом. Не раньше, чем найду выход для давления, нарастающего в моем животе.

— Эта киска такая же вкусная, как я себе представляю?

— Я не знаю, — призналась я.

Он поднял на меня взгляд, и озорной блеск в его глазах был самым сексуальным, что я когда-либо видела.

— Я сам решу.

Улыбаясь, он спустил мои трусики вниз, один нарочито медленный дюйм за другим. Вместо того, чтобы нырнуть туда и разгадать эту тайну раз и навсегда, парень лениво провел пальцем по моей щели, пока я не выдохнула:

— Ной, пожалуйста.

— Больше никаких поддразниваний?

Я покачала головой.

— Нет. Может быть, немного. Ладно, да, дразни меня, но также...

Он засмеялся.

— Я так и думал.

Я хотела обидеться. Хотела возмутиться его хихиканьем. Но парень склонил голову и провел языком по моему клитору, и все, что я могла сделать, это запустить пальцы в его волосы и прижать его к себе.

Ной держал меня открытой большими пальцами обеих рук, обнажая каждый дюйм моего тела для своего языка. Он сосал сильно, как и обещал, и звезды за моими глазами были невероятными.

— Мне нужно, — прошептала я. Мои плечи ссутулились, а мышцы напряглись и размякли одновременно. — Мне нужно... нужно... мне нужно что-то. Внутри. Пожалуйста.

Ной зарычал, переместил одну руку к моей набухшей сердцевине и ввел в меня два пальца. Другим пальцем ритмично постукивал по моему заднему проходу, и хотя я раньше не проявляла к этому интерес, это пронзило меня молнией и объединило все нервы в моем теле в эту непреодолимую пульсацию, ждущую выхода на свободу.

— Кончи для меня, — сказал он, слова были приглушены, когда я прижалась к его губам.

Хотелось бы мне быть той девушкой, которая кончает просто потому, что кто-то ей это говорит, но я не была такой. Мне нужно было больше, совсем немного, и тогда я смогла бы это сделать. Но пока этого нет.

И Ной это понял.

Он повернул запястье, его пальцы задвигались внутри меня под другим углом и добавляли новое давление на мой задний канал. Парень работал с моим клитором, словно пытаясь высосать из меня призрак прошлых оргазмов. А потом, когда казалось, что мы зашли так далеко только для того, чтобы все развалилось, он наклонил голову в сторону и...

…прикусил…

…мои…

…половые…

…губы…

Это были не те укусы, которые разрывают кожу или оставляют следы. Это были острые пощипывания между зубами. И они обжигали меня. Из меня вырвался всхлип, и я прижала кулак ко рту, чтобы не шуметь, и именно это требование заставило меня почувствовать весь взрыв. Я не могла спрятаться от этого за стонами или криками. Не могла перевернуться и зарыться лицом в подушку или даже прижаться к его плечу. Я должна была стоять здесь, со спущенными джинсами и запахом своего возбуждения, витающим вокруг нас, и должна была отдаться оргазму, который переосмыслил все, что я знала о своем теле и о том, как оно может реагировать.

Когда не смогла больше терпеть и отстранила Ноя от себя, он поднял голову, его рот блестел от моего возбуждения.

— Иди сюда, — прошептала я.

Он поднялся на ноги, и я схватила его за рубашку, притягивая ближе.

— И как это было?

Я засмеялась, хотя дышала тяжело, и это звучало как хрип.

— Думаю, ты знаешь, что это было довольно хорошо.

— Это не было, — он отвел взгляд, нахмурив брови, — слегка грубо?

— Думаю, мне это было нужно. — Я снова взялась за пряжку его ремня, но парень снова отвел мою руку и прижал ее за спиной. — Почему?

— Потому что я бы хотел, чтобы следующая часть этой ночи длилась дольше сорока пяти секунд, но это все, что мы получим, если ты прикоснешься ко мне.