ГЛАВА 8

ГЛАВА 7

Кейтлин проснулась, лежа ничком на чёрных простынях. Она никогда не спала на чёрных простынях. И она могла слышать отдаленные звуки музыки. Нирвана? И работающий душ.

Она резко вскочила и чуть не вырвала руку из плеча. Металл звякнул о металл. Кровь ударила в голову. Она убрала волосы с глаз и дёрнула наручник, который приковывал её левое запястье к изголовью кровати, а затем прижала свободную руку к пульсирующему виску.

В комнате царил полумрак, окно слева от неё было заколочено. Мерцающий музыкальный клип с участием Курта Кобейна заполнил 42-дюймовый экран, висевший в дальнем левом углу. Под телевизором параллельно стояли два дивана, а между ними кофейный столик. Справа от дверной ниши находилась крошечная кухня открытой планировки. Стена, идущая справа от кровати, была пустой, если не считать настенного бра с двумя зубцами, которое было единственным другим источником света. Между ним и шкафом была приоткрыта дверь в ванную.

На Кейтлин всё ещё был шёлковый пеньюар и нижнее бельё, в которых она легла спать, в свою кровать, а не в деревянную кровать с четырьмя столбами и балдахином, к которой она теперь была прикована. Ублюдок выкрал её во сне, и от головной боли и головокружения она прекрасно знала, как у него это получилось. Она проверила следы укусов на бёдрах, груди и провела рукой по шее. Ничего.

Пока.

Минимализм обстановки и отсутствие каких-либо личных вещей подсказали ей, что она находится в одном из его логовищ. Должно быть. Она потянулась за бутылкой пива на прикроватном столике справа от себя, её единственным возможным оружием. Наручник впился в её запястье, плечо напряглось в суставе, но она всё равно не дотянула нескольких сантиметров. Она осмотрела вертикальные металлические прутья, к которым был прикреплён её наручник, твёрдые, прочные прутья, встроенные в изголовье кровати из красного дерева. Она откинулась на него.

Душ выключился.

В ванной воцарилась тишина.

С колотящимся сердцем она поджала под себя ноги, натянула пеньюар на колени и пригладила волосы. Секунды скребли, как гвозди по грифельной доске, пока она, затаив дыхание, смотрела на дверной проём.

Когда Кейн, наконец, появился, Кейтлин задержала дыхание, восхищенная, шокированная теплом, разлившимся меж её ног.

Он был обнажён, если не считать полотенца, опасно низко сидящего на его подтянутой талии. Её внимание сразу же привлекла очаровательная татуировка Кобры, охраняющая его сердце, прежде чем её отвлекли капельки воды, которые скатывались по ложбинке между его грудными мышцами – капельки, которые томно скользили вниз по точеному животу к пупку. Каждый тренированный, напряжённый мускул на его руках и широких плечах напрягался, пока он вытирал тыльную сторону шеи ладонью, открывая символы на левой стороне – защитное заклинание от протыкания наиболее доступной точки сердца вампира. Его коротко подстриженные тёмные волосы блестели, а неотразимые тёмно-синие глаза были устремлены на неё.

Она едва сдержалась, чтобы не выругаться вслух. Даже если бы в её руках была разбитая бутылка, сейчас она не была уверена, захотела ли бы она ею воспользоваться. Он был воплощением совершенства, начиная с каждой жилки этого твёрдого, подтянутого тела и заканчивая его соблазнительно расслабленным самообладанием. Кейн Мэллой, несомненно, был всем, чем должен быть эффективный вампир. И, несмотря на его краткую небрежную оценку её, которая привела её в ярость и вызвала болезненное чувство неадекватности, она всё ещё не могла оторвать своего внимания, когда он повернулся, чтобы открыть шкаф. Она задержалась на татуировке меча, протянувшейся вдоль его позвоночника, богато украшенной рукояти, покоящейся между лопатками. Красота его замысловатости завораживала её, пока Кейн не сбросил своё полотенце.

Кейтлин покраснела и тут же отвела взгляд. Услышав, как он натягивает джинсы, она оглянулась и уловила проблеск веселья в его глазах – глазах, греховно тёмных в тусклом свете. И когда он подошёл к прикроватному столику и сделал глоток напитка, Кейтлин собралась с духом, вцепившись пальцами в простыню.

Вот и всё. Наконец-то она осталась с ним наедине. Наконец-то осталась душой и телом наедине с Кейном Мэллоем. И судя по смеси презрения и отвращения в его глазах, у него не было намерений делать это приятным.

Но она напомнила себе, что он не собирался причинять ей боль. Если он хотел заполучить её душу, был только один способ проникнуть внутрь. Кейну нужно было, чтобы она была на его стороне.

Но не так сильно и не так скоро, как она нуждалась в нём.

Она настороженно наблюдала, как он откинулся на спинку кровати с бутылкой в руке, согнув и небрежно расставив ноги.

Она не могла показать, что напугана. Не могла рисковать, открывая что-либо из того, что происходило внутри.

— Приятно знать, что я заставляю тебя нервничать, — сказала она, поднимая запястье, металл снова звякнул о металл.

Он сделал глоток напитка, не сводя с неё угрюмого взгляда.

— Полагаю, слишком нагло спрашивать, где мы находимся? — добавила она.

— Блэкторн.

— Это сужает круг, — съязвила она, прежде чем напомнила себе обуздать сарказм. — Как долго я была в отключке?

— Два часа.

— Который час?

— Половина четвёртого.

— Так это сюда ты планировал привести меня прошлой ночью?

Он протянул руку через изножье, очерчивая каждый мускулистый изгиб.

— Ты же хотела остаться со мной наедине, верно? Предпочтительно в камере предварительного заключения, знаю-знаю. Но здесь гораздо более интимно, тебе не кажется? — его пристальный взгляд беззастенчиво прошёлся по всей длине её тела. — Никакого риска, что нас прервут, — добавил он, а затем сделал ещё один глоток пива.

Она почувствовала, что снова краснеет. Его игра с ней была жестокой, намеренной и, как она напомнила себе, оскорбительной. Но она должна была быть умной. Она должна была сохранять самообладание, не провоцируя его. Он был спокоен, он контролировал себя, но Кейтлин слишком хорошо знала его импульсивную сторону, безрассудную и эгоцентричную сторону. И она знала, что, достаточно возбуждённый или разгневанный, он мог забыть о последствиях.

Он опустил руку и прижал бутылку пива к согнутому колену, его ноги всё ещё были небрежно раздвинуты. Он изощренно слизнул пиво с нижней губы способом, который она сочла болезненно провокационным. Она не хотела думать о сексе, но просто находиться в его присутствии было достаточно, чтобы разжечь обычно сдержанную часть её натуры. Одна мысль об этом заставляла каждое нервное окончание воспламеняться в панике. Перспектива секса с ним всегда казалась невозможной, несмотря на то, что это слишком часто терзало её совесть.

Но здесь, наедине с ним, в его постели, это внезапно показалось слишком осуществимым – особенно когда он смотрел на неё так, словно мог проглотить её просто забавы ради. Беззастенчивый, уверенный в себе, опытный хищник Кейн уже разрушал её убеждения. Кейн, который без колебаний брал всё, что хотел, когда хотел и как хотел – точно так, как сказал Роб. Секс с ним не был бы нежным – он был бы властным и жестоким. Кейн Мэллой явно презирал то, кем она была, и явно ещё больше презирал то, что она преследовала его.

— Итак, — сказал он. — Знают ли остальные члены твоей команды, насколько личной является твоя миссия преследовать меня?

Сразу к делу. Она почти почувствовала облегчение.

— Я взяла тебя, потому что у меня была хорошая зацепка. Всё остальное стало бонусом.

— Но ты, наверняка, знала, что я не признаюсь, а это значит, что у тебя, вероятно, всё зависело от возможности прочесть меня. Это чертовски рискованная стратегия.

— Я знаю о твоих контактах с Джаском Тао.

Он почти улыбнулся.

— Ты собиралась шантажировать меня?

— Если бы мне пришлось.

— И ты думала, что это сработает?

— Я бы сделала всё возможное, чтобы продержать тебя там достаточно долго, чтобы прочитать тебя.

— Ясно, — заметил он и сделал ещё один глоток.

— Когда я присоединилась к ПКВ, я поискала в архивах информацию о смерти моих родителей. В двух отдельных отчётах экстрасенсов говорилось одно и то же: что их астральные тела были захвачены, а души всё ещё оставались нетронутыми; их души не перешли в загробную жизнь. Но там было слишком мало того, что я могла исследовать, не имея названия для продолжения. Ни один третий вид не стал бы разговаривать со мной из-за моей работы и моих связей. У меня заканчивались варианты. И время.

— И ты начала искать меня.

— Я знала, что ты не обычный вампир. Что говорили люди. То, как ты себя вёл. Исследование, которое я провела. Я, так или иначе, собиралась взять тебя, но да, я надеялась найти что-нибудь в своём чтении теней.

— Но никто из твоих коллег не знал, чем ты занималась? Даже Макс?

— Никто никогда не верил мне, что смерти моих родителей были связаны.

— Ну-ну, у золотой девочки есть коварная жилка.

Она знала, что нельзя терять времени, что он, должно быть, уже спланировал, что собирается с ней сделать, но слова всё равно застряли в её горле, даже когда она это сказала:

— Я хочу заключить с тобой сделку. Тварь, которая убила моих родителей, придёт и за мной тоже. Помоги мне убить её, и я дам тебе то, что ты хочешь.

Его молчание, его пренебрежительная улыбка разозлили её.

— Ему нужна моя душа, Кейн, — добавила она. — И, очевидно, тебе тоже.

— Но это произойдет только через три дня. К тому времени я с тобой закончу.

Её пульс участился от его беспечности, поскольку она изо всех сил пыталась подавить своё раздражение и панику.

— Чтобы добраться до моей души, тебе нужно моё сердце. Пока что у тебя нет ни малейшей надежды добраться до неё, без шансов. Я предлагаю тебе путь внутрь. Будешь дураком, если не примешь его.

— Такая убеждённость.