Запугивание было умным, опасно сдержанным.

Игры уже начались.

Крепко прижимая к груди документы об освобождении, она никогда не испытывала таких трудностей с тем, чтобы ставить одну ногу перед другой. Радуясь возможности быстро добраться до стола, она остановилась на дальнем конце и положила бумаги на угол, ручку сверху.

— Тебе нужно обрести больше уверенности в этих сексуальных бёдрах, — сказал он, и этот низкий хриплый звук заставил каждый волосок встать дыбом на её затылке. — Научись извлекать из них максимум пользы.

Сев на привинченный стул напротив него, она сцепила руки на столе. Она использовала все свои силы, чтобы встретиться с ним взглядом, сохраняя бесстрастное выражение лица, несмотря на колотящееся сердце.

— Очень умно, Кейн. Как тебе это удалось?

— Удалось, что?

— Заблокировать её.

Удовлетворение заплясало в его пленительных тёмно-синих глазах.

— Это старый вампирский секрет.

Если он и знал, что она догадалась, кто он такой, то виду не подал.

На этом этапе было безопаснее подыгрывать.

— Ни о чём таком я никогда не слышала.

— Потому что ты авторитет во всём, что связано с вампирами, верно?

— Я знаю достаточно, чтобы понять, что то, что ты сделал, невозможно.

— Не будь обиженной неудачницей, Кейтлин. Уверен, ты наслаждалась погоней, всё время пока она длилась.

— Это ещё не конец, Кейн.

— Необоснованные обвинения. Никаких криминалистических доказательств. Слухи. Предполагаемые преступления. Неудачное чтение теней. Выглядит не очень хорошо, не так ли?

Его самообладание опьяняло, приводило в бешенство.

— Я всё ещё держу тебя здесь, не так ли? — парировала она.

— Ты жульничала, — сказал он, и в его глазах промелькнул пугающий упрёк.

— Полагаю, должны быть правила, чтобы жульничать. Не припомню, чтобы соглашалась на что-либо.

Он одарил её своей фатально-очаровательной улыбкой. Эффективный хищник за работой. Магистр-хищник.

— Теперь это звучит как забавный прецедент для установления правил.

— Ты ждал меня, не так ли? — спросила она, отчаянно пытаясь разрядить напряжение.

— Ты не единственный охотник здесь, Кейтлин.

— Чего ты хочешь от меня?

— Если бы ты не повысила ставку, ты бы уже знала. Но не волнуйся, скоро ты поймёшь.

У неё свело живот от искренности его тона, темноты в этих глазах.

— Это угроза?

— Я предпочитаю называть это прелюдией. Но сама реши, как тебе по душе.
Он наклонился вперёд, положил руки на стол — сильные, мужские руки, которые с такой умелой лёгкостью прижимали её к стене.

— Ты повысила ставку не с тем вампиром, Кейтлин.

Она подалась вперёд, копируя его. Она должна была что-то сделать, чтобы раззадорить его. Ей нужно было, чтобы он сорвался, нужно было, чтобы он сделал что-то, что оправдало бы задержание его ещё на несколько часов.

— Мне казалось, ты должен был заметить, что я не очень хорошо разыгрываю карту беспомощной женщины, так что можешь завязывать с играми во власть.

— Легко говорить, когда тебя окружают люди, готовые тебя защитить. Насколько убедительными будут эти красивые карие глаза, когда я снова останусь с тобой наедине?

— Только тронь меня, и я засажу тебя.

— Как в этот раз?

Она вызывающе выдержала его взгляд.

— Всё в порядке, Кейн. Твоему эго трудно смириться с тем фактом, что я перехитрила тебя. Я могу это принять.

Он снова улыбнулся, хотя и ненадолго, обнажив соблазнительный намёк на ровные белые зубы, его слегка выдвинутые резцы, целенаправленно привлекая её внимание к сексуальным мужским губам.

— Итак, скажи мне, твой пульс учащался с каждым пойманным тобой вампиром?

Это была жестокая, но умная смена тактики. Та, которая, он ясно чувствовал, заставит её дрогнуть.

— Я преуспеваю в погоне, — сказала она.

— Не так сильно, как ты преуспеваешь в страхе. Или, может быть, именно я являюсь для тебя мощным афродизиаком.

Она резко выдохнула, чувствуя, что краснеет.

— Поверь мне, это чисто бизнес, Кейн. Хотя я уверена, что это ещё один удар по твоему самолюбию.

Он снова улыбнулся, его взгляд был невозмутимо навязчивым.

— Я слышал твои неглубокие вдохи, когда прижимал тебя к стене. Почувствовал, как ты вздрогнула, когда я расстегнул твой ремень.

— Отвращение делает это со мной.

— Ты такая неубедительная, — сказал он, неспешно изучая её взглядом. — Но думаю, что для кого-то вроде тебя отрицание это безопасный вариант.

Его глаза снова остановились прямо на ней, их интенсивность заставила её желудок перевернуться.

— Гораздо безопаснее, чем впускать меня.

— Ну, ты всё знаешь об отрицании, не так ли, Кейн? Почему бы тебе не побыть большим мальчиком и не признаться в том, что ты сделал? Если только ты не боишься последствий?

— Такая горячность. Я собираюсь найти этому хорошее применение. Думаю, что слишком много ночей, проведённых в одиночестве перед телевизором, сделали Кейтлин очень напряжённой и раздражённой девушкой. У такой хорошенькой девушки, как ты, я бы ожидал увидеть несколько друзей-мужчин. По крайней мере, одна или две связи на одну ночь.

Замечание "пустая кровать", повисшее в воздухе, было достаточно тревожным, но ей удалось отмахнуться от него как от случайной насмешки. Эти замечания были слишком близки к истине, чтобы быть случайными. Он бывал в Лоутауне. Он нашёл, где она жила. Или он хотел, чтобы она в это поверила. Её сердце бешено колотилось при мысли о том, что он наблюдает за ней – удары страха, удары непростительного возбуждения, когда она пыталась не дрогнуть под опытным обольстительным взглядом его глаз.

— Тебя интересует моя личная жизнь, не так ли, Кейн?

— Ты достаточно долго копаешься в чьих-то делах, и они начнут замечать тебя, Кейтлин.

— Ты знал, что мы придём за тобой?

— Я много чего знаю.

— За исключением булавок с болиголовом в рукоятках пистолетов.

— Как я и сказал, ты сжульничала. Но я прощу тебе это.

— А я дам тебе кое-какой совет: не недооценивай меня, Кейн. Какой бы трюк ты ни провернул сегодня вечером с Ислой, я его расколю. И в следующий раз, когда я приведу тебя сюда, я буду той, кто прочитает тебя. Тогда-то мы и посмотрим, насколько ловко ты умеешь блокировать.

— И кто теперь угрожает?

В его глазах мелькнуло предупреждение.

— Сделаешь это ещё раз, Кейтлин, и я перестану быть милым с тобой.

Она пододвинула к нему бумаги, сунула ручку.

— Я не боюсь тебя, Кейн.

Он взял ручку, самодовольная улыбка изогнула уголки его соблазнительных губ.

— Ври сколько хочешь, Кейтлин, — сказал он, подписывая бумаги и возвращая их ей. — Но мы оба знаем, что ты знаешь, кто я такой. Так же, как и оба знаем, что ты никогда больше не вернёшь меня сюда. Так что, если ты хочешь прочитать меня, — сказал он, откидываясь назад, поднимая запястья, его взгляд с вызовом встретился с её глазами, — давай посмотрим, чего ты можешь.

Паника и шок захлестнули её. Если он уличал её в блефе, то вёл очень опасную игру.

Кейн Мэллой был кем угодно, но глупость и беспечность определенно явно не входили в список его черт. Он был либо на сто процентов убеждён, что она потерпит неудачу, либо на сто процентов убеждён, что она откажется. Потому что они оба знали, что если она что-нибудь увидит, даже заявит, что что-то увидела, тот факт, что он вызвался добровольно, означал бы, что они могли бы возобновить задержание.

Её инстинктом было вывести из равновесия эту неотразимую самоуверенность. Но всё было не так просто. Чтение теней было интимным актом — близость, которую оно требовало, длительность прикосновения, которого оно требовало, постоянный проникающий зрительный контакт. Даже если бы она смогла проникнуть в него, преодолеть те барьеры, которые он использовал с Ислой, это не было бы быстро и отнюдь нелегко. А отсутствие сдерживающего кресла, протокола, других людей в комнате лишь усугубит интимность.

Сама мысль об этом приводила её в ужас.

Там, в коридоре, у неё, по крайней мере, был адреналин, виноватый в её реакции на него. Как её тело воспламенилось от его близости, наслаждаясь его опьяняющим ароматом мускуса и специй. Как, когда он прижимал её к стене, его губы были соблазнительно близко к её губам, всё, о чём она могла думать, это о том, как будет ощущаться его поцелуй – будет ли он чувственно раздвигать её губы или сломит её силой.

Но теперь, когда его пристальный взгляд задержался на ней, она знала, что это не имело никакого отношения к адреналину. И снова поставить себя в такое положение было бы не только проверкой её самоконтроля, это могло бы показать ему, насколько она уязвима.

Но те, кто находился за двусторонним зеркалом, этого не знали. И она не могла позволить им узнать. Если она откажет Кейну, откажется от неожиданной, но прекрасной возможности, все захотят знать причину.

У Кейтлин не было выбора.

— Если я что-нибудь найду, Кейн, я могу задержать тебя ещё на семнадцать часов. Имей в виду, я сильнее, чем ты думаешь.

— Может быть. Но и близко не такая сильная, как я.

Она мельком взглянула на зеркало. Она прекрасно знала, что Ксавьер захочет, чтобы она воспользовалась любой возможностью. Как и знала, что если она это сделает, Макс будет смотреть, проклиная её глупость, требуя, чтобы она снова села или чтобы кто-то вмешался.

Но было соглашение: никакого вмешательства, пока она не прикусит губу.

И не было возможности заглянуть в пустоту, если только не подойти опасно близко к краю.

Поколебавшись ещё несколько мгновений, она ухватилась за подлокотники кресла и встала. Она подошла к его концу стола и остановилась на углу, в нескольких сантиметрах от его бедра.

Его взгляд не дрогнул. Он немного выдвинул ногу, достаточно, чтобы позволить ей проскользнуть между ним и столом, прежде чем снова сократил расстояние.

Она почувствовала непреодолимое желание откинуться назад и ухватиться за край стола для поддержки, но это выдало бы слишком многое.