8

"Рядом с вестником тьмы есть тот, кто знает о ней и обладает силой, способной ее победить".

Даже после ночи беспокойного сна слова Озумы звучали в мыслях Йорды. Все это было реальностью. Это не было кошмаром или лихорадочным сном.

Готовясь к этому дню, Йорда сообщила главной служанке, что в тот день ей предстоит присутствовать на четвертом туре турнира. Она должна была сама убедиться в мастерстве Озумы.

Служанка вопросительно подняла бровь, завязывая корсет на талии платья Йорды. "Принцесса будет смотреть турнир?"

"А мне нельзя?"

"Нет, конечно, можно. Но я думала, вам не нравится шум".

"Шумно, конечно. Но на вчерашнем банкете я слышала, что в этом турнире участвует особенно искусный фехтовальщик. И министр внутренних дел Замка, и капитан гвардии раскраснелись от волнения, когда говорили о его мастерстве. Я подумала, что это, должно быть, необычный участник, и, признаться, мне стало любопытно посмотреть на него".

Йорда улыбнулась, но хмурый взгляд служанки не смягчился. Йорда увидела свое отражение в бледных, выцветших глазах служанки.

Напуганная властью королевы, служанка была удобной пешкой для своей матери. Не случайно мать приставила к ней эту женщину в то самое время, когда открыла Йорде правду. Кто лучше присмотрит за ее дочерью?

Каждый поступок Йорды будет передаваться королеве через эту служанку. Она должна была действовать осторожно. Всегда улыбаться, всегда быть приветливой.

Йорда понимала, что нет смысла выпытывать информацию у своей служанки, хотя вопросов у нее было много. Она хотела знать, что сказала женщине ее мать, что ей показали и почему это видела только она. Открыла ли ее мать служанке часть своей тайны, чтобы обеспечить ее верность?

Скажи мне, — хотела сказать Йорда, — и я расскажу тебе то, что знаю. Я знаю, что не только нам двоим известна правда, скрывающаяся за пленительной улыбкой моей матери. У нас есть союзники в мире за этими стенами.

Она рассказывала ей о заклинании, которое ее мать наложила на их собственный народ с помощью силы, полученной от Темного бога. Как все рыцари и министры были заколдованы. И что именно они должны освободить их.

Но Йорду, как единственную дочь своей матери, мысль о том, что она должна сделать, не только пугала, но и печалила. Ей хотелось спросить, что думает главная служанка, со всей мудростью своих лет, о дочери, предавшей собственную мать.

Может ли это быть правильным поступком? Если речь идет о том, чтобы остановить возвышение Темного бога, можно ли пренебречь кровными узами?

А может быть, — подумала Йорда, — мне следует обратиться не к вам, а к мастеру Сухалу. Йорда была уверена, что ее наставник знает о королеве больше, чем рассказал ей. Возможно, в этом и заключался источник тех темных теней, которые она иногда видела в глазах мудреца.

Кто в замке бодрствовал, а кто еще спал? Она знала только, что не хочет оставаться одна. Это было слишком пугающе.

"Я попрошу министра обрядов приготовить для вас место у трона, чтобы вы могли наблюдать за турниром, — жестко сказала служанка, отводя глаза от лица Йорды. "Четвертый раунд должен начаться в полдень со звоном колокола. Вы знаете, на какой арене будет сражаться рыцарь, которого вы хотите увидеть?"

"Нет…" призналась Йорда, — но я уверена, что министр двора знает. И я слышала, что у этого участника очень необычная внешность — из его головы растут рога".

"Рога? Как у оленя или быка?"

"Верно, но, как мне сказали, больше похожи на бычьи, чем на оленьи".

Служанка нахмурила свои тонкие брови. "Действительно, странная внешность. Вы уверены, что это тот, за кем вы будете наблюдать? Боюсь, его вид может вас обеспокоить".

"Не думаю, что уместно называть беспокойным одного из тех, кто вскоре может стать оруженосцем замка", — с яркой улыбкой ответила Йорда.

Служанка поклонилась. Йорда смотрела на ее согнутую, исхудавшую фигуру, когда она выходила из комнаты.

Ее мать присутствовала при разговоре мужчин о странном рыцаре Озуме, хотя Йорда не знала, интересуют ли ее подобные разговоры. Как она отреагирует, узнав, что ее дочь хочет посмотреть на турнир? Знал ли вестник тьмы о приближении врагов? Йорда вздрогнула.

Четвертый поединок Озумы должен был состояться на Западной арене. Йорда вышла на арену последней под бурные аплодисменты собравшейся толпы. Она была одета в полуденное платье с вуалью на лице. Министр двора посоветовал ей поднять руку и поприветствовать толпу, что она и сделала, слегка помахав им рукой. Этот простой жест был встречен громкими аплодисментами. Йорда была неожиданно тронута таким теплым приемом. Уважение и любовь, направленные на принцессу, были также уважением и любовью к ее матери, королеве. В нашем королевстве царит мир. Люди довольны своей жизнью. Разве может правление страхом привести к такому счастью? Люди приветствовали ее мать как свою истинную королеву — какое дело ей было нарушать это?

"Вы можете пройти на свое место, принцесса", — сказал министр, широко улыбаясь. "Пока вы не сядете, никто не сможет сесть", — добавил он шепотом, а затем более громко: "Какая овация!"

Йорда начала сомневаться во всем. Окинув взглядом толпу, она увидела лишь невинных людей, не знающих истинной цели этого зрелища, обманутых королевой. Это был скот, выведенный с единственной целью — возродить Темного бога. Или это я обманута посланцем хаоса и жадности, пришедшим из других земель, чтобы забрать то, что принадлежит нам?

Мысли Йорды закружились, и она едва не потеряла равновесие. Прежде чем привлечь к себе ненужное внимание, она ухватилась за подлокотники великолепного резного трона и села, закрыв глаза.

Из входов по обе стороны арены вышли два воина, ведомые королевскими гвардейцами. Озума, более высокий из них, шел легкой походкой, свой шлем он держал подмышкой. Он снял свою черную мантию, но в остальном выглядел точно так же, как и при первой встрече с Йордой. Длинный меч у его пояса доставал почти до земли, а его острие висело лишь на волосок над полом арены.

Человек, с которым он столкнулся, тоже был гигантом. На нем была широкая кожаная боевая юбка, а на талии — толстый пояс, тоже из кожи. Сверху он носил только жилет из кольчуги на груди и боевой топор, перекинутый через спину. Широкая лысая голова мужчины освещалась светом факелов, расставленных вдоль стен арены. Вместо шлема он носил небольшой металлический орнамент с кольчугой.

Вместе они встали перед троном, а затем опустились на колени. Йорда приняла этот жест молчаливым кивком. Ей показалось, что глаза Озумы на мгновение встретились с ее глазами сквозь вуаль, но выражение его лица было пустым. Возможно, он ожидал, что я приду посмотреть на его сегодняшний бой.

Рыцарь, выполнявший на арене роль судьи, громким голосом представил двух мечников. Первым выступал странствующий рыцарь с дальнего востока Озума. Перед ним стоял Джудам, прославившийся на весь континент своим мастерством владения боевым топором. Пока толпа выражала свое воодушевление, Озума медленно надевал шлем. Йорда слегка покраснела при виде благосклонности толпы к нему.

"Принцесса, вам нехорошо?" — спросил министр, наклонившись к ней.

"Я в порядке. Благодарю вас. Я была поражена энтузиазмом толпы, вот и все. Смею предположить, что все эти люди могут превратить холодную зиму в летний день".

Министр двора одобрительно улыбнулся. "Тот фехтовальщик справа — тот самый парень, о котором я вам говорил. Он точно станет чемпионом".

"Толпа его обожает", — согласилась Йорда.

"Возможно, такие разговоры не доходят до ваших ушей, принцесса, но на турнире разыгрываются большие ставки. Озума начинал как совершенно неизвестный, но теперь он, безусловно, самый популярный. Я не удивлюсь, если больше половины людей, которые сегодня здесь присутствуют, поставили на его победу".

Судья встал между двумя мужчинами в центре арены, положив руку на плечо каждому из участников. Он зачитал правила почетного боя, после чего каждый из участников поднял свое оружие — один меч, другой топор — и повторил правила в унисон.

"Бой продолжается до тех пор, пока один из участников не падет или не признает свое поражение, отбросив оружие", — пояснил министр двора.

Йорда почувствовала тошноту при одном взгляде на двух мужчин, обменивающихся взглядами перед поединком.

"Они ведь не убивают друг друга, верно? Это же турнир, а не поле боя".

"Не специально, но иногда такое случается. Если противник не признает поражения, дело может дойти до убийства. Иногда бывают смертельные случаи", — сказал министр, выглядя слишком довольным. "Джудам, тот, что с боевым топором, проиграл в предпоследнем раунде предыдущего турнира, и в этом году он тоже фаворит на победу. Он не только мастерски обращается со своим массивным топором, но и дерется как дикий кабан, не зная, когда нужно остановиться. Три года назад в полуфинале его противник, копьеносец, не хотел отпускать копье, и Джадам лишил его обеих рук. Ха! Если бы судья не вмешался, он вполне мог бы отрубить этому человеку голову". Министр суда погрузился в рассказ, совершенно забыв о том, кому он говорит. "Его сегодняшний бой с Озумой вполне может стать решающим для Западной арены. Сомневаюсь, что кто-либо из участников турнира сможет противостоять ему!"

Судья дал команду начинать и отошел к краю круглой арены. Джудам издал дикий боевой клич, занес топор с невероятной для такого массивного человека скоростью и бросился в сторону, чтобы увеличить расстояние между собой и противником. Озума не двигался.

Размахивая топором по кругу, словно тот весил не больше перышка, Джудам смотрел на рыцаря, медленно обходя его по кругу. Когда он достиг фланга Озумы, рыцарь повернулся на полшага лицом к нему и положил руку на меч у пояса. У Йорды расширились глаза. Озума выхватил меч с такой скоростью, что она успела заметить лишь вспышку металла, прежде чем меч полностью вышел из ножен.