Ико поднял меч над головой. Он вскочил на платформу и направился прямо к трону. Меч прочертил в воздухе красивую дугу, источая белый свет, и вонзился прямо в грудь королевы.

На острие меча возникла вспышка света. Он разрастался, окутывая трон, и Ико увидел, как кольцо темных существ вокруг него испаряется в нем.

Казалось, что меч пронзил черные одежды королевы, как будто ничего и не было. Ико следил за его движением, пока не оказался практически над троном, видя, как его черный мрамор обсидиана отражается в лезвии.

Королева перевернулась на спину и рухнула грудью на сиденье трона. Ее руки, вытянутые над головой, резко остановились, хватаясь за воздух. Затем ее пальцы потеряли силу, локти согнулись, а голова откинулась назад, обнажив белое горло.

Сила покинула ее плечи, и руки упали вниз.

Ико смотрел на белое лицо королевы, такое близкое к его собственному. Перед ним была белая маска. Там, где должны были находиться ее глаза, были две темные дыры. Затем темнота исчезла.

"Я…", — прошелестел рот маски. Ико продолжал крепко сжимать меч. "Я не могу быть…"

Ико плотно закрыл глаза. Затем, собрав все оставшиеся силы, он снова метнул меч вперед.

Белая маска смялась. Словно белая бумага, сожженная невидимым огнем, она провалилась внутрь себя, превратившись в ничто. Ее черная мантия потеряла форму и цвет, став серой, вышивка потускнела, пока сама ткань не начала истончаться и исчезать.

Никто не остался сидеть на обсидиановом троне.

Последнее кольцо света, испускаемое мечом, достигло углов трона и испарилось в тумане.

Меч выпал из руки Ико.

С лязгом он упал на трон. Он больше не сиял. Теперь он был тусклым, состаренным. На рукояти проступила ржавчина, а зазубрины на лезвии свидетельствовали о долгих годах службы.

На мгновение он завис, наполовину оторвавшись от трона, а затем упал на пол рядом с ногами Ико.

Ико опустил руки и некоторое время стоял, глядя на нее.

Сияние его Знака тоже померкло, как и тени в комнате.

Ико пошатнулся и чуть не упал с платформы. Ему стало трудно контролировать свое тело.

Из основания его правого рога текла свежая кровь. Она стекала по шее и капала на плечо. С каждым ударом сердца кровь текла все быстрее. Его колени подогнулись, и он сел, опустив лицо. Он поднял правую руку, чтобы удержать рог, но не успел поднять ее до конца, как потерял остатки сил и рухнул на землю. Его лицо было спокойным, умиротворенным, как у спящего мальчика.

Замок в тумане понял, что что-то изменилось — его сердце, его душа, исчезла.

В бесчисленных комнатах вздыхали стены из сложенных камней. Булыжники в полу начали дребезжать.

Мы — клетки. Мы пусты.

Сила, которая удерживала нас на месте, исчезла. Тьма, которая связывала нас вместе, исчезла.

Поначалу вибрации были настолько слабыми, что даже самая настороженная птица не обратила бы на них внимания. Однако весь замок начал дрожать. Каждый камень, каждая стена и пол задрожали. Из трещин в местах соприкосновения стен с потолком посыпались крошечные частицы камня. Как один, в замке погасли все факелы. Вода в медных трубах перестала течь. Ветер, свистевший в башнях, на террасах и вдоль внешних стен, утих.

Мы так долго сохраняли эту ложную форму.

Все это должно было исчезнуть много лет назад.

Минутные колебания превратились в ощутимое дрожание, сопровождающееся гулом. Птицы, сидящие на Башне Ветров или летающие по старому мосту, устремились прочь от замка.

Все кончается. Это конец.

На двух стройных ногах она поднялась по каменной лестнице в покои королевы, и оборванный подол платья упал вокруг них.

Йорда освободилась от камня, и ее тело снова начало светиться, пока она шла.

Она увидела мальчика, лежащего на каменном полу спиной к ней. Он был изможден и покрыт ранами.

Йорда подошла. Она опустилась на колени возле его тела. Протянув пальцы, она коснулась его щеки, как тогда, когда они впервые встретились.

Лицо мальчика было запачкано кровью и пылью. Его глаза были закрыты.

Вокруг них Замок в тумане содрогался от низкого гула, который Йорда ощущала всем телом. Звук разрушения фундамента. Йорда подняла взгляд на королевский герб над троном. Вибрация усилилась, и Йорда увидела, как задрожали камни.

Резьба на гербе раскололась на две части. Вместе с парой резных мечей он с громким треском упал на пол за троном.

Йорда уперлась одной рукой в пол, чтобы поддержать себя, когда замок затрясся с новой силой. Она слышала, как кричит замок.

Времени осталось мало.

Йорда протянула руку и подхватила мальчика на обе руки.

Столбы рушились, плитки пола прогибались. Йорда продолжала идти, не обращая внимания на клубящуюся пыль и рушащиеся стены. Она уверенно продвигалась по стонущему, визжащему, плачущему замку. Она миновала коридор, и он рухнул за ее спиной. Пересекая зал, она увидела, что пол в нем провалился, рухнув под землю. Осколок камня задел пятку Йорды. Она не остановилась. Через залы, разрушение и обвал следовали за ней. Но Йорда не оглядывалась. По качающимся ступеням и разрушающимся мостам, по тайным лестницам, которые знала только Йорда, они добрались до подземного причала. Йорда ступила на мокрый песок и направилась к воде. Под ее ногами загрохотала земля. Ударные волны становились все сильнее. Когда она ступила на пирс, одна из гниющих свай подалась, и пирс рухнул, оставив на воде лишь несколько разбросанных досок.

Йорда улыбнулась.

Все еще неся мальчика, она вошла в воду. От колебаний в замке наверху по поверхности воды пошла рябь. Йорда подняла руки, держа лицо мальчика над волнами.

Продвигаясь вперед, она добралась до одной из досок от разрушенного пирса. Она положила мальчика на нее. Он все еще спал. Кровь сочилась из того места, где его правый рог прикреплялся к скальпу. Кровь стекала на доску, окрашивая ее в красный цвет.

Йорда продолжала двигаться вперед, подталкивая мальчика к доске. Вода поднималась, пока не оказалась чуть ниже ее подбородка, а затем все выше, пока она не смогла пройти дальше.

Собрав все свои силы, Йорда изо всех сил толкнула доску вперед. Словно услышав ее невысказанную просьбу, течение изменилось и понесло доску через грот в открытое море. Йорда смотрела, как он плывет.

Последние предсмертные крики замка гулко отдавались в гроте. Йорда что-то прошептала мальчику, хотя, даже если бы он не спал, услышать ее за грохотом рушащегося замка было бы невозможно. В любом случае он никогда не понимал ее языка.

"Прощай", — сказала она.

Затем, оттолкнувшись от воды, она тихо повернула обратно к замку.

Одна из колонн провалилась. Когда она упала, следующая за ней треснула и прогнулась, словно жертва быстро распространяющейся чумы, за ней последовала следующая и следующая.

На Западной арене первыми рухнули трибуны для зрителей. Обломки погребли под собой помост, на котором когда-то рыцари сражались за свою жизнь и честь. Наконец сама арена рухнула под тяжестью обломков, увлекая за собой стены и погребая под собой трон королевы.

Большие отражатели на востоке и западе сияли, не поддаваясь землетрясениям. Когда их основания задрожали, а земля раскололась, они упали на землю, обращенные к небу. В то же время две сферы над главными воротами рассыпались в пыль.

Ветви ив во внутреннем дворе колыхались, как волосы девы, и задевали внутренние стены замка, которые начали рушиться. Надгробные камни раскалывались и проваливались в землю, а гробы вылетали на траву.

По воде, наполнявшей подземную тюрьму, пробегали волны, и медные трубы, проходящие через замок, гулко отдавались эхом, словно колокола, возвещающие о гибели замка. Вода брызгала из трещин в трубах, стекая в землю.

Серая пыль поднималась вверх, смешиваясь с белым туманом, плывущим по территории замка. Окутанные его пеленой, башни замка накренились и рухнули. Они рушились изнутри и снаружи, новые обломки падали на старые.

У гигантского водопада цепи восьми висящих клеток одна за другой порвались, и клетки погрузились в воду далеко внизу. Вода увеличилась в объеме, подняв вверх потрясающие брызги, отличающиеся отсутствием радуги. Их предназначение было утрачено, и клетки погрузились под воду.

Башни на востоке, западе и в главном храме рухнули, словно замок был не более чем картиной на складной ширме, которую теперь убирали гигантские руки.

Остались лишь главные ворота, единственный путь во внешний мир, и Башня ветров, простоявшая так долго и видевшая так много тьмы.

Всё кончается. Прах к праху, пыль к пыли.

Затем главные ворота и Башня Ветров накренились и начали падать под алым вечерним небом, над синевой волн. Когда Башня Ветров упала, статуя Озумы все еще стояла на конце старого каменного моста, глядя на нее сверху. Когда внешняя стена башни рухнула, ближайшая к ней половина каменного моста провалилась под тяжестью обломков. Крепления с другой стороны рухнули, и оставшаяся часть моста была снесена рушащимся замком и упала в волны далеко внизу.

Однако камень Озумы не разбился, не рассыпался, не сломался. Единственное, что он потерял за долгие годы покаяния, — это один рог. Когда мост рухнул за его спиной, а каменный парапет начал осыпаться, статуя оказалась на вершине башни, и камень с ее стен упал ему на лицо.

Опираясь ногами на кусок камня, статуя Озумы полетела к морю, а Башня ветров и Замок в тумане последовали за ней. Озума, странствующий рыцарь, рогатый воин, защитник земли. И снова его черный плащ снова развевался на ветру, пока он вел замок к забвению. Путь, из которого никто не вернется. Путь к свободе.

Небо и море наблюдали за происходящим. Между ними замок плавно рассыпался на камень и траву, а над землей поднимался туман.

В тот же миг далеко в столице невидимый всплеск энергии пронесся по залу, где священники собрались на вечерню, и сдул с их голов капюшоны. Дворяне потеряли свои короны от внезапного порыва ветра, а солдатские шлемы слетели с голов и покатились по земле.