"Моя мать, твоя бабушка, сказала, что рождение королевского ребенка без благословения Бога Света — дурное предзнаменование, и попыталась лишить меня жизни, когда я еще лежала в родильном ложе. Но мой отец остановил ее. Он сказал, что ребенок, рожденный в то время, когда Бог Света находится в покое, родится с силой, способной действовать вместо божества. Мой отец верил в это до самой смерти и любил меня больше всех моих братьев и сестер".

Йорда никогда не знала ни своего деда, ни тетушек и дядюшек. К моменту ее рождения все они уже давно умерли.

"Твои братья и сестры умерли совсем молодыми, не так ли?" тихо сказала Йорда. Что, если ее мать, чтобы добиться расположения отца, совершила нечто поистине ужасное?

"Мой отец, конечно, ошибался", — сказала королева, проигнорировав вопрос. "Он был очень добр". Когда она заговорила, то без малейшего намека на теплоту или привязанность. "Я не должна была служить и поклоняться Богу Света. Не ему. Я была рождена, чтобы завоевать этот мир и принести его в жертву Богу Тьмы".

Тогда Йорда поняла. "Ты ждешь следующего затмения, не так ли?"

Королева мягко улыбнулась. "Ты умна, дитя мое. Достойная дочь".

"И когда же это случится?"

"Интересно, — сказала королева, наклонив голову, изящный изгиб ее шеи.

Было ясно, что королева все знает. Конечно, она должна была знать. Многие ученые в замке, в том числе и мастер Сухал, могли читать невидимый небесный календарь и получать из него знания о небесах. Ей пришло в голову, что она не видела многих ученых среди статуй под кладбищем — ее мать мудро разделила мир на тех, кого она считала врагами, и тех, чьи умения были ей нужны.

"Когда-нибудь я стану королевой этого мира. А пока я предпочитаю избегать бессмысленных конфликтов, быть нежной, как голубь, и хитрой, как змея. Запомни это, ибо это послужит и тебе".

С этими словами она покинула покои Йорды.

В одиночестве эмоции снова захлестнули ее, и какое-то время Йорда не могла ничего сделать, кроме как свернуться в клубок, прижав колени к груди. Самой сильной из ее эмоций был страх, но именно безудержная печаль заставляла ее тело непрерывно дрожать.

Когда она наконец пришла в себя, Йорда поняла, что у нее все еще есть вопросы. Ей было интересно, знал ли ее отец об истинной природе ее матери и о совершенных ею злодеяниях. А еще ей было интересно, беспокоилась ли ее мать о том, что Йорда может не дожить до следующего затмения.

Оба вопроса были важны. Первый позволил бы разгадать тайну покойного отца Йорды, а второй раскрыл бы судьбу самой Йорды. Но эти два вопроса оставались внутри нее, не находя выхода. Они поселились у неё в сердце, высасывая из него жизнь и разрастаясь темными ветвями, заслоняя свет от внешнего мира.

Когда участник турнира падал, ему приказывали покинуть замок, и с каждым днем число оставшихся воинов уменьшалось, даже если энтузиазм зрителей возрастал.

Если только они не происходили из особенно богатой купеческой семьи или не были известными художниками или учеными, большинство простолюдинов никогда не имели возможности увидеть турнир. Знатные дома часто выставляли на поединки своих фехтовальщиков, а многие высокородные дамы с нетерпением ждали этого события, как возможности надеть свои лучшие платья и предстать перед всем миром. В эти дни в обычно строгом замке кипела бурная деятельность. Его каменные коридоры оживали от блеска волос и аромата духов дам, стремящихся превзойти друг друга, а в каждом зале звучали оживленные разговоры.

По традиции королева наблюдала за финальными раундами на восьмой день со своего трона. На последнем турнире, три года назад, когда Йорде было всего тринадцать лет, она облачилась в пышные одежды и закрыла лицо вуалью, чтобы наблюдать за зрелищем со стороны матери. Но ей стало плохо при виде сражающихся мужчин и крови, разбрызганной по земле, и она пропустила торжественную церемонию, на которой королева сама награждала победителя.

Сейчас Йорда была рада, что пропустила это событие. Если бы я была там и благословила чемпиона…

Теперь, когда она знала истинную природу турнира, ее охватила бы ненависть к себе, и она не смогла бы даже поднять голову с подушки.

Не зная ее истинных чувств, окружающие предположили, что, когда она сказала, что не будет присутствовать ни на финальном раунде турнира, ни на балу после него, она все еще была напугана тем, что пережила три года назад.

"Когда вы немного подрастете, принцесса Йорда, эти храбрые воины украдут ваше сердце", — со смехом сказал министр. "Подожди еще три года, и вы будете по-другому относиться к турниру".

Вы ошибаетесь, подумала Йорда. Теперь я знаю правду. Мои чувства никогда не изменятся.

Королева не принуждала ее к участию. Первые три дня турнира Йорда бродила по залам замка, словно живое привидение. Даже в своих покоях с закрытыми окнами она слышала крики с арен и вопли, разносимые ветром. Они будоражили ее.

Во время турнира зоны замка, которые Йорде разрешалось посещать, были еще более ограничены. Хотя гости на турнир приезжали только по приглашениям, чтобы отгородиться от разгильдяев, не стоило выставлять ее на всеобщее обозрение, сказала королева, даже если они были благородных кровей. Йорда знала, какие места запрещены, по стражникам, стоявшим перед коридорами, по которым она обычно ходила, и дверями, которые она обычно открывала. Если она выходила на террасу любой комнаты, кроме своей, ее ругали и немедленно отправляли обратно в покои.

Стражники тоже были взволнованы турниром. Их интерес был естественным, ведь им предстояло служить под началом победителя, но это была не единственная их заинтересованность в состязании. Солдаты всегда тянулись к сильным духом. Ставки были широко распространены как в стенах замка, так и за его пределами. Купцы выступали в роли букмекеров, собирая монеты с простолюдинов и поддерживая ставки.

Йорда играла в небольшую игру, в которой она ходила по замку, ожидая, что ее увидят, останавливалась и поворачивала назад. Даже когда она уходила, оставаясь на расстоянии слышимости, стражники начинали рассказывать о своих турнирных раскладах, восторженно отзываясь о выступлении того или иного бойца. Йорда не хотела принимать в этом никакого участия. Ей хотелось подойти к стражникам и, прервав их спор, рассказать им, что на самом деле означает турнир. Ей хотелось кричать об этом во всю мощь своих легких. Но она знала, что из этого ничего не выйдет. Королева просто прикажет запереть ее, сетуя на то, что ее дочь поддалась стрессу, вызванному этим событием. И на этом все закончится.

Йорда испытывала какой-то внутренний страх при слове "заточение" и понимании того, что это может произойти с ней. Это чувство никогда не было сильнее, чем когда она посещала высокую башню, расположенную прямо за центральной крепостью замка. Официально она называлась Северной башней, но большинство называло ее Башней ветров.

Находясь на вершине островной скалы, замок со всех сторон был окружен морем. Но только с северной башни можно было увидеть обширные луга, покрывавшие половину континента. Север был направлением вторжений и варваров, источником бед. Именно там находилась Башня ветров.

Мастер Сухал как-то объяснил это.

"Наш великий и славный замок был построен пятым королем нашей земли, принцесса Йорда. Твоим прапрадедом. А Башня Ветров была построена примерно тридцать лет спустя, в память о победе над конными племенами кочевников на севере, которая ознаменовала большое расширение нашей территории.

"Эти кочевые всадники почитали бога ветра как свое божество-покровителя. Сила ветра, должно быть, имела огромное символическое значение для людей, которые скакали по полям, взбирались на горы и держали великие равнины как свою крепость. Когда наш пятый король победил их, он взял их веру и силу бога ветра, которому они поклонялись, и добавил их к обороне нашего королевства. Башня ветров была построена для поклонения этому богу".

В воображении Йорды бог ветра был заперт в фундаменте башни. Она никогда не слышала, чтобы кто-то из королевского дома был так заточен — по политическим причинам или из-за болезни… Но если бог ветра мог быть заключен в своем собственном доме, то что уж говорить о ней?

Теперь Башня ветров была просто еще одной частью замка, на которую она редко обращала внимание. В ней не проводилось никаких церемоний, и она даже не использовалась для жилья. Так распорядилась ее мать, когда заняла трон. Йорда никогда не задумывалась, почему.

Но теперь, когда по собственному признанию матери она узнала, что та заключила договор с Темным богом, у Йорды появилось другое объяснение отношения матери к башне. Королева не смогла бы смириться с мыслью, что в ее собственном замке живет другое божество, даже давно заточенный бог побежденного народа. Ей было бы неприятно, если бы эта тюрьма стояла на ее собственной территории, прямо за ее главным залом. Теперь, когда она, дочь Бога Света в глазах своих служителей, правила королевством, она убедила своих подданных, что нет нужды полагаться на защиту какого-либо божества, кроме их собственного. Мать разрушила бы башню, если бы могла. Это было бы лучшим выходом.

Центральный замок и Башню ветров разделяла пропасть, перекинутая через длинный каменный мост. Йорда стояла на середине моста и смотрела на спокойные голубые воды далеко внизу. Она подняла глаза на башню. Из-за отсутствия ухода в последние годы на стенах башни были заметны следы эрозии. Она выглядела на несколько десятилетий старше, чем остальная часть замка. С квадратных окон круглой башни исчезла большая часть занавесок, а белая занавеска осталась на крыше и скорбно развевалась, оборванная и грязная, словно призрак, оказавшийся между этим и другим миром.