Тревоги и беспокойство

Чувствуя, как болит его сердце, Гуан Шан Цзынь ласково погладил Ву Син Цзы по щеке.

- В этом нет ничего страшного. Мы уже обсудили этот вопрос с императором. Ну, не надо так на меня смотреть, хорошо?

- Вы так решили вместе с императором? – Ву Син Цзы казалось, что он очнулся ото сна. Его лицо стало пепельно-серым, он крепко вцепился в одежду Гуан Шан Цзыня. – Так ты сам решил сесть в тюрьму?

Гуан Шан Цзынь не ожидал, что Ву Син Цзы попадет в самую точку. Он нахмурил брови, не в состоянии дать ответ в этот момент.

Разве мог Ву Син Цзы этого не понять? Судя по состоянию Гуан Шан Цзыня, он попал не в бровь, а в глаз! Чтобы в критический момент не допустить ошибки, Гуан Шан Цзынь должен был принять такое решение. Сердце Ву Син Цзы сжималось от боли, и после секундного колебания он нерешительно произнес:

- А может... не мог бы ты...

... отправить кого-то вместо себя... Ву Син Цзы так и не смог договорить до конца.

Он прекрасно понимал, что Великий генерал, в случае необходимости, неизбежно должен принять на себя весь риск. Как еще он мог добиться подчинения от солдат? Как иначе он мог возглавлять целую армию? Под прикрытием императора, с Мэн Юэ, присмаривающим за всем, по какой причине он мог бы отказаться самолично отправиться в тюрьму? Более того, если Ян Вен Син добьется проведения особых методов дознания в тюрьме, кто кроме Гуан Шан Цзыня сможет справиться с этим!

Тревога затопила сердце Ву Син Цзы, его глаза покраснели, он не мог найти слов для утешения.

Гуан Шан Цзынь смотрел на него, и его сердце разрывалось от боли. Он поспешно обнял своего старого перепела, успокаивающе поглаживая его по спине:

- Не волнуйся, я прошел через столько войн и сражений. С какими только трудностями и ранениями я не сталкивался! Ян Вен Син не может запустить свои когти в тюрьму, но даже если ему и удастся устроить мне допросы, в этом нет ничего страшного. Не переживай об этом и не плачь.

Рука, гладившая его по спине, была такой ласковой и теплой, словно весенний бриз. Ву Син Цзы, скукожившись, угрюмо кивнул. Но он не мог избавиться от беспокойства и, не удержавшись, спросил:

- А в тюрьме есть твои люди? Не следует ли ждать каких-либо перемен?

Гуан Шан Цзынь тихонько рассмеялся и, легонько постучав Ву Син Цзы по носу, пообещал:

- В тюрьме всюду люди императора, и я тоже знаю их. Естественно, ничего особо не поменяется. Ты должен верить в меня. Если я не способен даже выбраться из тюрьмы, как же я смогу защищать южные границы?

- Не говори так... - Ву Син Цзы поцокал языком и нахмурился. Это же совсем разные вещи, и в исторических книгах полно примеров, когда генералы, охранявшиее границы, умирали в тюрьме. Однако, он не сказал этого вслух, так как это прозвучало бы слишком зловеще. – Хорошо, но что тогда будет с Пин И Фаном?

- Кому-то другому придется сыграть его роль. Когда Гуан Шан Цзынь окажется в тюрьме, это будет подходящее для него время покинуть столицу и отправиться в путешествие на Юг.

Гуан Шан Цзынь все обнимал Ву Син Цзы, поглаживая его по спине, но от этих слов у старикана пробежал холодок по спине.

- Ты хочешь сказать... Пин И Фан действительно связан с южными варварами?

Гуан Шан Цзынь немного подумал и покачал головой:

- Не вмешивайся в это дело. Чем меньше ты знаешь, тем лучше для тебя. Как только Пин И Фан исчезнет, Ян Вен Син точно приставит кого-нибудь следить за тобой. Оставайся в резиденции Ранкуя, занимайся огородом, читай книги. Я распоряжусь принести тебе цинь, которую я подарил тебе. А когда я выйду из тюрьмы, ты сыграешь для меня несколько новых мелодий, ммм?

- Ай... - тысячи слов просились Ву Син Цзы на язык, но он знал, что Гуан Шан Цзынь не послушает его. Вздохнув, он постарался выглядеть непринужденно и сменил тему. – Какая досада, что господин Бай так внезапно прервал свою игру в тот раз. Удастся ли нам еще когда-нибудь послушать, как он играет?

Рука, обнимавшая Ву Син Цзы за талию, напряглась. Гуан Шан Цзынь тихо рассмеялся и сказал:

- Если тебе хочется послушать игру на цинь, я сам сыграю для тебя. Забудь ты уже про всяких там Баев и иже с ними.* Если помимо рейтинга «птенцов» у тебя еще появится рейтинг музыкантов, играющих на цинь, я стану ревновать.

- Ай, из-за чего тут ревовать... - уши Ву Син Цзы покраснели от опалившего их горячего дыхания. Он посмотрел на него и покорно произнес. – Я подожду, пока ты сыграешь для меня на цинь. Ты должен быть осторожнее в тюрьме... Он немного помолчал и снова пробормотал. – Мне все равно, что будет с другими, лишь бы ты остался цел и невредим.

Может, это и было немного эгоистично, но это было желание его сердца.

Сердце Гуан Шан Цзыня сжалось, он прошептал охрипшим голосом:

- Все так и будет, не беспокойся.

Они еще постояли какое-то время, прижавшись друг к другу, а затем Гуан Шан Цзынь велел Ву Син Цзы не искать больше Пин И Фана. Если что-то пойдет не так, Хей Эр позаботится о безопасности Ву Син Цзы и вывезет его отсюда.

Вернувшись в резиденцию Ранкуя, Ву Син Цзы слегка растерялся. В его комнате стояла цинь, несомненно, та самая, которую ему подарил Гуан Шан Цзынь тогда, в городе Бастионов.

Простая и гладкая поверхность цинь казалась теплой на ощупь. Его пальцы задержались на струнах и, наконец, сжались в кулак, словно он не осмеливался коснуться их.

Если Гуан Шан Цзынь задумал что-либо сделать, он шел до конца, пока не исполнит задуманное. Ву Син Цзы понимал, что не сможет ничего изменить, поэтому ему оставалось лишь спокойно коротать свои дни, как они и договаривались, и молча ждать, когда все случится.

Как и следовало ожидать, через несколько дней огромная волна всколыхнула столицу. Сын Генерального уполномоченного, бывший Великий генерал Южного гарнизона, Гуан Шан Цзынь был заключен в тюрьму по обвинению в сговоре с южными варварами!

Когда слухи об этом наводнили столицу, Ву Син Цзы с обеими девушками как раз собирал баклажаны в огороде, собираясь поджарить их тонкими ломтиками на обед.

Обе девушки щебетали, точно два воробышка, выкладывая новости, которые гуляли по столице. За одно утро они умудрились обсудить все, что произошло вчера.

Ву Син Цзы привык слушать их болтовню и лишь улыбался. С тех пор, как он вернулся из дома Пин И Фана, уже прошло несколько дней. На улицах, казалось, никто не болтал о делах, связанных с резиденцией Генерального уполномоченного. Самое большее, о чем болтали люди, это о приезде молодого господина Бая, который очень понравился жене Генерального уполномоченного, и теперь они обсуждали брачный союз с семьей Бай. Что же касается Гуан Шан Цзыня, о котором обычно было столько разговоров, о нем больше ничего не было слышно, словно он вообще исчез из столицы.

Видя, что баклажаны уже не помещаются в корзину, Ву Син Цзы поднял ее и встал.

- Вы только посмотрите на себя, разве у вас еще не пересохло в горле? – с улыбкой пожурил он девушек.

Бо Хе и Гуэй Хуа одновременно показали ему языки. У одной из них была в руках корзина с зелеными бобами, другая держала корзину огурцов. Встав на ноги, они отряхнули с юбок грязь и пыль.

- Это все из-за того, что господин Ву не желает выходить из дома, - обе девушки вовсю старались, поскольку они опасались, что Ву Син Цзы не чувствует себя счастливым в столице.

- Ну до чего ловко подвешены ваши язычки, - Ву Син Цзы вытянул руку и стер грязь с щеки Бо Хе, чувствуя умиротворение в своем сердце. – Возьмите овощи и вымойте их, а потом мы потушим бобы и поджарим баклажаны. Пойду спрошу управляющего Ранкуя, не пожелает ли он присоединиться к нам за ужином.

- Я поняла, - Гуэй Хуа высыпала содержимое своей корзины в корзину к сестре. Затем она забрала корзину с баклажанами у Ву Син Цзы, и они обе поспешили на кухню.

Ву Син Цзы использовал остатки воды, чтобы вымыть лицо и руки. Он как раз собирался сходить к Ранкую, когда увидел его собственной персоной вместе с Хей Эром.

Его сердце неожиданно сжалось. Думая о том, что ему сказал Гуан Шан Цзынь несколько дней назад, он поневоле вцепился в свой рукав, его лицо постепенно бледнело все больше.

Увидев его состояние, Ранкуй кое о чем догадался. Похоже, несколько дней назад Гуан Шан Цзынь уже предупредил Ву Син Цзы о том, что случится сегодня, поэтому он мог потратить меньше усилий.

- Управляющий Ранкуй, - голос Ву Син Цзы прозвучал очень робко, словно он опасался испугать самого себя, если заговорит слишком громко.

- Господин Ву, - Ранкуй, все еще улыбаясь, помахал корзинкой, которую держал в руке. – Вот вам пирог с османтусом.

Хей Эр мгновенно взял корзинку из его рук и почтительно протянул ее Ву Син Цзы:

- Господин Ву.

- Хей Эр, - улыбнулся Ву Син Цзы, нервно дергая себя за рукав. – Я только что говорил девушкам, что мы собрали богатый урожай бобов, баклажанов и огурцов, и обед обещает быть очень сытным, поэтому я хотел пригласить вас. Управляющий Ранкуй и Хей Эр любят тушеные бобы и жареные баклажаны?

- Какое совпадение! Я не привередлив в еде и заранее благодарю господина Ву.

Ранкуй захлопал в ладоши, его лицо было очаровательно, а его ласковый голос успокаивал сердце.

Хей Эр ничего не сказал, а лишь поставил пирог на бамбуковый столик, стоявший поблизости. Ву Син Цзы любил отдыхать в этом месте. Здесь стоял столик и несколько стульев, и это место было довольно простым, но уютным.

Ранкуй ласково взял Ву Син Цзы за руку и подвел его к столу. Усевшись на стул, он хотел начать разговор с каких-нибудь отвлеченных пустяков, но Ву Син Цзы опередил его:

- Что случилось с Хэйваном?

Что ж, господин Ву всегда был прямолинеен. Ранкуй взял кусок пирога с османтусом и принялся жевать его.

- Это произошло только что, и за полдня станет известно всей столице, а за пару дней эта новость разлетится по всей Великой Ся, - Ранкуй махнул Хей Эру рукой. Хей Эр был не слишком этим доволен, но, видя, как напряжен Ву Син Цзы, тихонько вздохнул и немедленно ушел.