Глава 86. 14 февраля

Глаза всех присутствующих в гостинице были устремлены на них.

Сун Цинши инстинктивно хотел отрицать, что у него есть ребенок, но ребенок был слишком похож на него... цвет кожи, форма лица, волосы и нос были точно такими же, как у него. А вот глаза и рот малыша были похожи на глаза и рот Фэн Цзюнь. С точки зрения генетики никто бы не поверил, что это не его ребенок...

Фэн Цзюнь вздохнула. Он занял Неугасимую Вершину, чтобы противостоять всему царству бессмертных, очистить его от скверны и выплеснуть свое негодование через резню. Он не осмеливался гарантировать, что добьется успеха, но было весьма вероятно, что Сун Цинши вернется в этот мир, причем в другом теле. Светящийся Дракон был змеем яо, и он распознавал людей, чувствуя их запах и душу. Поэтому он превратил Светящегося Дракона в Великого яо и поставил его в качестве щита для Сун Цинши.

Светящийся дракон был верен и предан Сун Цинши. Его мысли были чисты и честны. Не должно было быть никаких серьезных проблем...

Он позволил змею остаться на Неугасимой Вершине и планировал через несколько дней передать его Сун Цинши в качестве домашнего питомца яо. Однако слишком глупые вещи всегда сопротивляются контролю – точно так же, как Сун Цзиньчэн, который часто думал не те мысли и ходил не теми тропами.

Эта проклятая змея неожиданно осмелилась назвать его «мамочкой»?

На самом деле он мог бы воспользоваться этой тенденцией, чтобы оформить их отношения как даосских спутников, наложить на него печать и утащить обратно в свое гнездо. Однако как он объяснит Сун Цинши рождение «сына», если в постели обнаружится, что он мужчина?

Фэн Цзюнь снова надела тонкие хлопчатобумажные перчатки. Она хотела поговорить по душам с этой глупой змеей.

Светящийся Дракон заметил опасность и отчаянно закричал, крепко держась за бедро Сун Цинши, не желая отпускать его. Однако на нем лежало проклятие, запрещавшее произносить слова «Юэ Ухуань». Он также не знал имени этого воплощения, поэтому несколько раз открывал рот, но ничего не мог сказать, только продолжал кричать:

– Папа, помоги!

Языки окружающих начали чесаться, обвиняя эту пару в том, что они безответственные родители. Сун Цинши задумался...

Сун Цзиньчэн осторожно сказал:

– Может быть, Фэн Цзюнь и есть тот человек, которого ты ищешь? У вас даже уже есть ребенок?

Фэн Цзюнь остановилась и посмотрела на Сун Цинши.

Сун Цинши успокоился и внимательно посмотрел на лицо и фигуру Фэн Цзюнь. Затем он протянул руку и осторожно коснулся великолепных черт лица, родинки под левым глазом... Темно-золотые зрачки отражали только его фигуру, неся в себе следы неописуемых сложных эмоций. Он снова почувствовал боль в голове, какая-то преграда мешала ему думать дальше...

Симптомы этой частичной амнезии были очень интересными. Его память чему-то сопротивлялась. Не означает ли это, что нечто подобное когда-то уже существовало в его памяти?

Был ли это случай, когда «сокрытие только усугубляет ситуацию»?

Сун Цинши долго думал и, наконец, рассмеялся. Он поднял Светящегося Дракона и посадил его на колени, чтобы подразнить.

– Я больше не могу вспомнить прошлое. Может быть, он действительно мой сын. Если никто не придет за ним, то он может просто остаться. Может быть, он поможет мне медленно восстановить память. Дитя, как тебя зовут?

Светящийся Дракон преуспел, получив признание своего хозяина, и теперь пребывал в полном восторге. Скрипучим голосом он ответил:

– Сяо Бай!

 Фэн Цзюнь ошеломленно замерла.

Сун Цинши снова спросил:

– Фэн Цзюнь действительно твоя мама?

Светящийся Дракон абсолютно уверенно заявил:

– Да!

Его не волновало, были ли аватары Юэ Ухуаня мужчинами или женщинами, они все – мамы! Как бы то ни было, пока папочка рядом, даже если его отругают, его по крайней мере не изобьют до смерти.

Фэн Цзюнь посмотрела на Светящегося Дракона и глубоко вздохнула, пытаясь сдержать свои эмоции. В последние годы он был гораздо терпимее к этой глупой змее. Это было связано с его приятным лицом и относительно чистым нравом. Если смотреть издалека, то он немного похож на маленького Сун Цинши. Это смягчало его эмоции и немного успокаивало.

Тогда Сун Цинши ушел, не попрощавшись, и оставил слишком мало вещей на память о себе... Юэ Ухуань нарисовал бесчисленное количество портретов и создал множество движущихся изображений с помощью иллюзорных талисманов. Он поместил их в Башне Утун, но в этих безжизненных вещах всегда было что-то не так. Он чувствовал, что эти вещи оскорбляют существование Сун Цинши, и постепенно уничтожил их все. Он больше не хотел использовать фальшивки для воспоминаний.

Он заставил себя оставить все то, что так нравилось Сун Цинши: Долину Короля Медицины, лес цветущих персиков, лабораторию, библиотеку, а также Цин Луань, Мин Хуна и Светящегося Дракона...

Позже все это постепенно изменилось.

Со временем здание обветшало и пришло в упадок, а ремонт окончательно стер все следы. Цветущий персиковый лес был сожжен, когда мусор контратаковал и осадил Долину Короля Медицины. Люди, которых они с Сун Цинши знали, один за другим ушли из жизни или прорвались на уровень Святого. До сегодняшнего дня осталось не так уж много.

Сун Цинши как-то сказал, что жить – значит надеяться, поэтому он попросил его не разрушать весь мир.

Он сделал все, как было велено. Однако Сун Цинши все-таки вернулся с миссией, миссией по спасению другого человека... Он мог только заставить себя принять это.

Я ненавижу это. Я ненавижу Небеса. Я ненавижу Систему. Я ненавижу все на свете...

Он посмотрел на Сун Цинши и яростно укусил себя за палец, подавляя все свои желания. Ему хотелось сойти с ума, но он не мог.

Сун Цинши вытащил палец из его рта.

– Не кусайся, тебе может быть больно.

– Я забылась, – Фэн Цзюнь засмеялась и поддразнила Светящегося Дракона, – Хотя я ничего не могу вспомнить, этот ребенок такой милый.

Он решил, что беспокоился о слишком многих вещах, и только поэтому эти идиоты умудрились затащить его в канаву. Пока он позволит им устраивать беспорядок и посмотрит, каковы намерения Сун Цинши. Если он не сможет получить желаемый ответ, он осуществит последний план: уничтожит этот отвратительный мир, убьет всех живых существ, уничтожит все правильные и неправильные ответы. Он запрет душу Сун Цинши за барьером, до которого не сможет добраться Система, и где может быть выбран только он.

Поэтому он абсолютно точно не потерпит поражения.

Светящийся Дракон почувствовал опасность в его все более мягкой улыбке и напрягся.

Фэн Цзюнь наклонилась к его уху и мягко спросила:

– Ты хочешь есть мышей или падаль?

– Мышей, – как только Светящийся Дракон закончил говорить, он понял, что что-то не так, и тут же отказался от своего ответа, мило ответив:

– Нет, Сяо Бай хочет есть мясо...

Фэн Цзюнь собрала со стола овощи и, используя самое любящее выражение лица и самые жесткие движения, запихнула их ему в рот, кусочек за кусочком.

– Дети не должны быть привередливыми в еде.

Сун Цинши кивнул и сказал:

– Да.

Светящийся Дракон не посмел сопротивляться. Он ел со слезами на глазах.

…

Уже стемнело. Сун Цзиньчэн сказал, что он устал от преследования змеи и рано лег отдохнуть.

Фэн Цзюнь сказала, что дети должны спать со своей «мамой», и, не обращая внимания на возражения Светящегося Дракона, потащила его в свою комнату. Светящийся Дракон попытался попросить помощи, но Сун Цинши, читая книгу, сказал ему:

– Нет в этом мире отца, который осмелился бы ослушаться мать. Ты можешь идти со спокойной душой.

Из комнаты Фэн Цзюнь донеслись два громких звука, но вскоре упал звукоизоляционный барьер, и больше не было слышно никакого движения.

Сун Цинши откинулся на спинку кресла Луохань, держа в руке роман. Но на самом деле он размышлял над содержанием блокнота и уже давно не переворачивал страницу.

Фэн Цзюнь вошла с чашкой мороженого и поставила ее на низкий столик. Обнаружив, что Сун Цинши читает книгу и не обращает внимания на окружающих, она села напротив и безудержно разглядывал его с ног до головы... Спустя столько лет он все еще любил этого человека так сильно, что едва мог это вынести. Его глаза, нос, рот, тело, кожа, характер и даже каждая прядь волос – ему нравилось все...

На губах Фэн Цзюнь появилась ухмылка. Она спокойно сняла сандалию и вытянула голую ногу из-под красной юбки. Тихонько коснувшись икры Сун Цинши, она медленно провела вверх своими проворными пальцами. Ее движения были легки, как касания бабочки. Когда она поднялась до основания бедра, то поняла, что Сун Цинши ничего не заметил. Она немного рассердилась и больно ущипнула его, а затем быстро убрала ногу и села, как положено, с достойным видом.

От болезненного щипка Сун Цинши пришел в себя и обнаружил, что напротив него уже бог знает сколько времени сидит Фэн Цзюнь. Ее только что вымытые длинные волосы еще не успели полностью высохнуть и небрежно рассыпались по плечам. Они были такими длинными, что почти достигали лодыжек. Сун Цинши посмотрел на ее слабую фигуру в слишком свободном халате из красной парчи с широкими рукавами. Небрежно подвязанный поясом, он подчеркивал длинные ноги и тонкую талию... Выражение ее лица было очень величественным, в глазах читалось благородство, которое нельзя было осквернить. Она выглядела так, словно не сделала кое-что плохое.

Было холодновато, и в таком тонком платье ей наверняка неудобно. Сун Цинши решительно накинул на нее свой белый халат и плотно завернул, чтобы не было видно ни малейшего участка кожи. Затем он взял мороженое и попробовал его. Воспоминания о вкусе ошеломили его и он не удержался от похвалы:

– Это действительно вкусно.

Фэн Цзюнь не ожидала, что он так легко поймет, что с ним флиртуют. Она облокотилась на стол и спросила с улыбкой, которая не была улыбкой: