Я толкаю его локтем.

— Не называй меня так, — шиплю я.

Он фыркает.

— А как она должна тебя называть? Бетани?

Я выхватываю у него телефон.

— Пропусти рекламу.

— Нет. Я влюбился в эту героиню. Мне кажется, я могу в нее влюбиться. — Он вздыхает. — Если бы только она была настоящей.

Я снова пытаюсь взять телефон, но меня прерывают, когда дверь на кухню распахивается, и в гостиную входит Джек. У него по щеке размазана мука.

— Мы готовы! — объявляет он. — Ты должна вернуться в спальню, милая.

Я фыркаю, прижимаясь к груди Сайруса. Сейчас я не собираюсь двигаться.

— Заставь меня.

— Хорошо, — радостно говорит Сайрус, покусывая мочку моего уха, пока Джек забирает Ками из моих рук. Сай ждет, пока она не окажется в безопасности, затем встает, подхватывает меня на руки и несет в спальню. Я обхватываю его за шею и целую в горло, пытаясь отвлечь его. Он только ворчит и шлепает меня по попе, проталкиваясь в дверь нашей спальни. Когда мы заходим внутрь, у меня открывается рот.

Спальня преобразилась. На стенах — розовые серпантины, на прикроватных тумбочках — вазы с живыми цветами. Вокруг кровати парят гроздья розовых и белых воздушных шаров. Ками смотрит на них, словно загипнотизированная.

Сайрус аккуратно укладывает меня на середину матраса, появляется Себастьян и ставит передо мной большой поднос. Я смотрю на разложенные на нем блюда: четыре огромные стопки блинов, шоколадный соус, сироп, черника, чай, апельсиновый сок. В стакане с водой сидит гвоздика, а коробка конфет перевязана шелковистой лентой.

— Ой. Как-то неловко, — говорю я. — Ребята, мой день рождения был в прошлом месяце, помните? Вы что, все одновременно впадаете в старческий маразм?

Сайрус ущипнул меня за бедро.

— Ками еще не настолько большая, чтобы готовить тебе блины, — объясняет Джек. — Так что в этом году мы взяли это на себя.

Я смеюсь.

— Что это значит? С какой стати Мармеладка будет готовить мне завтрак?

— Это традиция, — говорит Себ, что совершенно бессмысленно. Тем не менее, я не хочу смотреть в рот дареному коню. Ками переползает через кровать ко мне, и я укладываю ее под мышку, отрываю кусочек блина и подношу его ко рту.

— Хочешь попробовать первой, детка?

Она откусывает маленький кусочек и задумчиво жует, ее маленькое личико хмурится.

— Вкусно? — спрашиваю я. — Или твои папы опять его сожгли?

— Вкусно! — заявляет она, вскидывая руки вверх.

Джек делает вид, что вытирает пот со лба.

— Слава Богу! — Он садится на угол матраса и берет с подноса коробку конфет. — Ками выбрала это для тебя. — Он улыбается. — Ну. Я держал ее перед полками в конфетном отделе, и они были первыми, которые она схватила.

— У тебя отличный вкус, детка, — говорю я ей, щекоча ее живот. — Серьезно, ребята, для чего все это? Я не понимаю. У нас что, просто день благодарности Бет?

Они все переглядываются. Сайрус ударяет Себастьяна локтем в ребра, и тот делает шаг вперед, опускаясь на кровать рядом со мной.

— Хей, — тихо говорит он.

— Хей. — Я откидываю назад медные волосы, спадающие ему на лоб. — Это была твоя идея?

— Типа того. — Он нарезает вилкой блинчик и подносит его к моим губам. Я откусываю кусочек, радостно напевая, когда шоколадная крошка тает на языке. Он улыбается. — Есть еще один подарок. Ками, не окажешь ли ты мне эту честь?

Я поднимаю глаза и вижу, что Ками держит конверт формата А4, радостно грызя один уголок. Джек осторожно отнимает его от ее рта.

— Нет, не ешь его. Отдай его мамочке. Давай.

— Не называй меня так, — простонала я.

А он просто смотрит на меня блестящим взглядом.

— Да, это для твоей мамы. Твоей маме. Передай это, детка.

Немного поуговаривав, Ками передает конверт мне. Я просовываю палец под крышку и разворачиваю его, доставая знакомый листок бумаги.

— Свидетельство о рождении Ками? — спрашиваю я в замешательстве.

Сайрус выглядит так, будто вот-вот взорвется.

— О Боже, прочитай его.

Я хмурюсь, просматривая страницу. Оно выглядит так же, как и всегда: имя Ками, дата ее рождения, больница, в которой она родилась. Имя ее отца: Себастьян Тернер Брайт.

Имя матери: Бетани Сара Эллис.

— Ох, — шепчу я.

И тут я начинаю плакать. Не мило плакать. Я начинаю всхлипывать. Ками смотрит на меня широко раскрытыми глазами, а затем предлагает мне своего зайчика.

— Спасибо, детка, — шепчу я, перечитывая свидетельство о рождении снова, снова и снова. Вот оно, напечатанное черным по белому. Мать, имя и фамилия: Бетани Сара Эллис.

Я не могу дышать. Меня всю трясет. Мужчины вокруг меня смеются. Я слышу хлопок — кто-то открывает бутылку шампанского. Три пары рук обхватывают меня, и меня покрывают поцелуями.

— Когда это произошло? — задыхаюсь я, притягивая Ками — мою дочь — к себе на колени.

— Пару недель назад, — признается Себастьян. — Мы хотели приберечь его для сегодняшнего дня.

Я шлепаю его по руке.

— Ты хочешь сказать, что я уже две недели как ее мама, а ты мне не сказал?!

Джек смеется.

— Неужели ты не понимаешь, Бет? Ты была ее мамой целую вечность. С тех пор, как ты стала относиться к ней как к своей дочери.

Я смотрю на Ками. Она извивается у меня на коленях, напевая себе под нос. Когда она встречает мой взгляд, она широко улыбается, и мое сердце тает.

Джек прав. Ками уже полтора года как моя дочь. Может быть, это наконец-то законно и официально, но я уже долгое, долгое время выступаю в роли ее мамы. Я была матерью, даже не осознавая этого. Бумага не создает семью. Мне приходит в голову мысль, когда я обнимаю свою дочь и целую ее в волосы.

У меня никогда не будет бумажки, где написано, что я замужем.

Когда у нас были проблемы с документами на усыновление, мы все говорили о том, что я должна выйти замуж за Себа. Мне было бы гораздо проще получить разрешение на то, чтобы стать его женой, а не девушкой. Но я не могла этого сделать. Не могла. Даже если мы делали это ради блага семьи, мне была ненавистна мысль о том, что я буду официально связана только с одним из них. Я так боялась, что Джек и Сайрус будут чувствовать себя обделенными.

Я фыркнула, глядя на мужчин поверх косичек Ками.

— Ребята, вы выйдете за меня замуж?

Они все замерли.

— Что? — переспрашивает Себ, его голос охрип. — Что ты сказала?

Я сглатываю, прижимая Ками к себе поближе, словно одеяло.

— То есть, конечно, мы не можем пожениться по закону, но у нас все равно может быть церемония, кольца и обещания, верно? Я все еще могу называть вас всех своими мужьями?

Никто ничего не говорит.

Я делаю дрожащий вдох.

— Я просто… я так сильно вас всех люблю. Очень сильно. И я хочу, чтобы вы были моими. Я хочу, чтобы мы все были семьей. Навсегда.

Еще несколько секунд молчания, а потом я внезапно оказываюсь прижатой к кровати, когда Сайрус заключает меня в объятия. Ками громко смеется, извиваясь между нами.

— Сендвиш! — объявляет она.

— Ты наш сэндвич с божьей коровкой, — соглашаюсь я, когда Сайрус начинает осыпать поцелуями мою шею и плечи. — Боже мой, Сай, прекрати, ты меня раздавишь…

— Он уже давно хотел спросить тебя, — говорит Джек, смеясь. — Но он ждал, когда ты будешь готова.

— Ты хочешь стать моей женой? — Сайрус дышит на мою кожу. — Правда?

— Да! — я извиваюсь под ним. — Отстань от меня, пока я не умерла. Мне нужно позвонить Бенни и Тони. Бенни будет в бешенстве.

В прошлом году мой взбалмошный и вечно недоступный лучший друг наконец-то связал себя узами брака со своим мужем. Их свадьба была потрясающей: Тони организовал целый бар с коктейлями, и нам подавали разные напитки к каждому из семи блюд ужина. Я не напивалась так с тех пор, как была подростком. Бедному Себу пришлось укладывать меня в постель в ту ночь.

Сайрус нахмурился, отстраняясь.

— Это не помолвка, — предупреждает он, его лицо серьезно. — У меня еще нет колец.

Я смеюсь.

— Мне не нужны кольца, детка.

— Нет, нужны, — настаивает он. — Мы сделаем все как надо.

— Мы хотим отвезти тебя куда-нибудь, — добавляет Джек. — Может быть, мы поедем в отпуск. Куда-нибудь в тропики.

— Или в Париж, — говорит Себ позади меня. Он обхватывает меня за талию и осторожно поднимает в вертикальное положение, притягивая к себе на колени. — У нас много идей.

— Но ты скажешь «да»? — уточняет Сайрус.

— Да, — шепчу я. — Да, да, да.

Он издает пронзительный звук и хватает меня за щеки, втягивая в поцелуй. Ками возмущенно визжит, и он тоже целует ее в щеку, прижимаясь к ее крошечному ушку.

Джек ухмыляется, прижимается ко мне и берет меня за руку.

— Мы любим тебя, — мягко говорит он.

— Я тоже вас люблю, — задыхаюсь я. — Всех вас.

Он сияет и приподнимает пальцами мой подбородок, нежно целуя меня. У него вкус шоколадных чипсов и кофе, и я прижимаюсь к нему. Когда мы, наконец, отстраняемся друг от друга, я смотрю на Себастьяна, по моему лицу катятся слезы.

— С Днем матери, — говорит он с небольшой улыбкой, и я притягиваю его губы к своим.