На то, чтобы передернуть затвор, у Балиса ушло не больше секунды. Мирон не подвел, завалил стражника в кольчуге, но за тем во двор вбежали легионеры, возглавляемые ещё одним офицером в шлеме с султаном. Вскинув автомат, Гаяускас короткими очередями снял двух первых, но вдруг почувствовал, что опасность угрожает ему сзади. Обернувшись, он едва успел уклониться от направленного в грудь копья. В голове мелькнула мысль, что он поторопился с низкой оценкой военного мастерства имперских войск. Как мелькнула — так и пропала: во время рукопашного боя категорически противопоказано предаваться размышлениям о высоких материях.
Голый человек, даже с двуручным мечом, не может быть противником двум легионерам в полном вооружении. Не может, за исключением одного случая: если этот человек — благородный сет. Этих владению мечом обучают с самого детства, каждый день не меньше двух часов. Но не могло же быть благородного сета в прибежище поганых изонистов? Благородного сета, поднявшего меч против верных слуг самого Императора Кайла? Наконец, благородного сета, появившегося на глазах у людей низкого звания в одной лишь набедренной повязке. В это мгновение таинственный противник, ловким движением уклонившись от пилума бегущего слева от Линория принципа Пульхерия Трансония, сделал резкий выпад. Лезвие меча, скользнув по кромке скутума, вошло в шею поверх бронзового ворота сегментаты. И додекан понял, что не так уж и важно, был ли этот человек благородным сетом или нет. В любом случае, мечом он владел ничуть не хуже.
Последние дни брата Коглера беспрерывно терзал один и тот же вопрос: чем от так прогневал богов? Какой радостью наполнилось его сердце, когда отец-наставник объявил ему, что нужно отправляться в поход, дабы покарать неправоверующих изонистов. Какие картины представали его мысленному взору… Восхищенные взгляды провожающих отряд горожан и крестьян. В особенности — горожанок, ну и крестьянок тоже. Марш бравых легионеров. Наставительные проповеди у лагерного костра. Торжество над исполненным грубой силы врагом. И, наконец, триумфальное возвращение в Белер.
А что оказалось? До их отряда никому из туземцев не было никакого дела. Вместо красивого марша пришлось несколько дней плестись по дорогам Торопии от рассвета до заката, уставая, словно скотина. Только лишь в Плескове командир Кудон объявил дневку. А так — целый день в пути, хоть в зной, хоть в дождь. Тут уж не до проповедей у вечернего костра, только бы проглотить ужин, да добраться до ложа. Да и легионеры ни малейшего желания услышать проповедь не высказывали. Вот тебе и верное богам воинство. Свиньи, сущие животные, которым только бы нажраться и напиться, да ещё потешить свою похоть. Разве в храмы они поспешили, очутившись в Плескове? Где уж им. В лупанарий. А когда вечером брат Коглер попытался упрекнуть их в недостойном поведении и направить на путь истинный, то его мало того, что назвали молокососом и обложили крепкими ругательствами, так ещё и чуть бока не намяли, только появление додекана Пульхерия и спасло. Брат же Кокрмент, узнав об этом скорбном происшествии, даже не потребовал примерного наказания виновных, сказав, что наказания перед боем могут плохо отразиться на боевом духе солдат. Пообещал, правда, подать надлежащую жалобу трибуну по возвращении из похода, но только было у брата Коглера серьезное сомнение, что это обещание будет выполнено.
И вот теперь, в довершении всех бед, в бою против него оказался, смешно сказать, сущий мальчишка. Если уж его, Коглера, в шестнадцать весен назвали молокососом, то его противнику было самое большое на лето больше дюжины. Босой, в распахнутой рубахе и полотняных штанах, с тонким металлическим прутиком: назвать мечом это убожество язык не поворачивался, в правой руке и кинжалом в левой. За что боги послали ему такого врага? Это ж стыдно рассказать будет о том, с кем он в бою справился. Засмеют.
Одержимый такими мыслями, брат Коглер сделал длинный выпад, рубанув мечом сверху вниз, чтобы, быстро разобравшись с мальчишкой успеть поучаствовать в настоящем бою. Не тут то было. Парнишка не только уклонился от клинка инквизитора, но и нанес ответный удар. Тонкий прутик устремился к выставленной далеко вперед правой ноге брата Коглера, который не мог ни увернуться, поскольку именно на эту ногу сейчас приходился почти весь вес его тела, ни парировать удар мечом или щитом. Миг — и холодный металл пронзил голень. Инквизитор попытался ударом меча сломать хрупкое оружие мальчишки, но тот быстро выдернул прутик и отступил на шаг назад. У брата Коглера хватило ума не бросаться за ним: раненая нога могла подвернуться в самую неподходящую минуту, оставив его беззащитным. Юный инквизитор понял, что и мальчишка может оказаться опасным врагом, а смешной прутик — смертоносным оружием. Он отступил назад, приготовившись к защите, но парнишка не стал продолжать поединка. Вместо этого он поспешил на помощь другим защитникам убежища, на которых наседали легионеры.
На кувырок Битый пошел, когда до направленных ему в грудь наконечников пилумов оставалось не больше трех песов. Легионеры не успели на это среагировать, он проскользнул под пилумами, распрямился уже рядом с ними, ударив локтем в лицо тому, что справа. И тут же обратным движением нанес удар в лицо и второму воину, но тот уже успел защититься, подняв скутум. Отразив таким образом атаку изониста, легионер сразу подался назад, чтобы, набрав дистанцию, снова атаковать пилумом. Достать врага за большим щитом не было никакой возможности: ни рукой, ни ногой, ни малым цепом. Зато, закрывшись от атаки, легионер на мгновение потерял Битого из виду, чем тот и воспользовался. Присев, он круговым движением ноги нанес сильнейший удар по лодыжкам воина. Не ожидавший такой атаки солдат опрокинулся на землю.
Тиана, отведя посохом в сторону пилумы, полагала, что отразила атаку, но не тут-то было. Легионер толкнул её щитом и так сильно, что девушка не смогла удержаться на ногах. Встать она не успела: удар пилума пришелся ей в грудь. Пронзив насквозь тело, дротик пригвоздил изонистку к земле. Воин не стал тратить время на высвобождение оружия, выхватив из ножен гладий, он повернулся к новому врагу — вооруженному кинжалом и каким-то странным тонким клинком мальчишке.
Нижниченко успел выстрелить ещё два раза, и оба — удачно. Всё-таки в своё время он стрелял весьма недурно, да и дистанцию никак нельзя было назвать длинной, чуть больше десятка метров. А потом пришлось отскочить от дверного проёма, и вовремя: два пилума влетели внутрь хижины, попутно сорвав с косяка занавешивающий проём баранью шкуру. К счастью, они не задели ни Мирона, ни прижавшегося к стене Женьку.
Держа под прицелом вход, Нижниченко отступил вглубь, торопливо прикидывая шансы на выживание. Получалось не многим больше, чем при обороне Одессы. Другого выхода из хижины не было, во дворе — полным полно легионеров в бронзовых панцирях с копьями в руках. Почему-то заглох автомат Балиса, хотя, по оценкам Мирона получалось, что ещё примерно треть рожка не расстреляна. Судя по лязгу и выкрикам из глубины двора, там кипел нешуточный бой. Было ещё время попытаться вслед за Йеми вылезти через крышу, но Мирон предпочел остаться внутри: стены хижины, мешая ему выйти, в свою очередь мешали врагам до него добраться. К тому же, в тесноте помещения длинные копья превращались не столько в преимущество, сколько в источник проблем: управляться с громоздким оружием в условиях ограниченного пространства не так уж и легко.
Убьёт или не убьёт, вот в чем вопрос. То, что удар деревянным колом в грудь, совершенно необязательно осиновым, способен навсегда отправить его в небытие, Женька знал. А вот из какого именно дерева сделаны рукоятки копий у легионеров, он не имел ни малейшего понятия. И какую роль сыграет металлический наконечник, тоже не представлял. Вот и получалось, что он то ли мог совершенно не беспокоится за своё дальнейшее существование, то ли находился на волосок от гибели.
Лучше всего было бы подвести себя под удар меча, который точно никакого вреда не нанесет, вот только трудно себе представить, как поведут себя враги, увидев, что раны мальчишки не кровоточат. И нет ли у них в запасе какого средства против вампиров? Пусть даже и не сильнодействующего, ведь и он сам очень слабенький вампир.