ГЛАВА 32

«Как мило, но я бы хотел, чтобы ты была трезвая» – Wish You Were Sober by Conan Gray

Аарон

— София, любовь моя, давай тебя… — Иииии, и она падает на кровать.

Когда она сказала, что хочет напиться, я не ожидал, что она так напьется. Я подумал, может, она выпьет одну-другую рюмку, а не утопится в спиртном до такой степени, что уже не сможет ходить по прямой. Или по любой траектории, на самом деле.

Она все еще в своей одежде, с аксессуарами и макияжем. Я могу снять с нее серьги, заколки и тому подобное. Я бы даже снял с нее макияж, потому что знаю, как сильно она возненавидит себя утром, если не смоет его перед сном. Но я отказываюсь переодевать её. Это аннулирование конфиденциальности, с которым я не собираюсь связываться. Не в том состоянии, в котором она сейчас.

Я бы с радостью снял с нее одежду, но только не тогда, когда она еще не трезва.

— София, – говорю я снова и снова, снимая аксессуар за аксессуаром. Она просто не просыпается. Время от времени я зарабатываю сварливый стон и отчаянную попытку пощечины… так что, по крайней мере, я знаю, что она жива.

Убедившись, что она не будет тыкать в себя заколками или серьгами, я осматриваю её комнату и пытаюсь выяснить, где она хранит салфетки для макияжа. Это то, чем девушки снимают макияж, верно? Я не уверен, но клянусь, Ана пользовалась ими постоянно, и похоже, что они удаляют макияж, так почему бы и нет?

Я обыскиваю каждый ящик туалетного столика Софии и, конечно же, в самом последнем нахожу почти пустую упаковку салфеток для макияжа. По крайней мере, я надеюсь, что это салфетки для макияжа, потому что не могу понять ни одного слова на этих этикетках. К счастью, на обратной стороне упаковки есть перевод на английский язык, так что теперь я с облегчением осознаю, что не сожгу случайно лицо Софии, когда буду использовать их на её коже.

Стоя на коленях перед Софией, я глубоко вздыхаю, прежде чем вытащить одну из салфеток из упаковки и начать удалять макияж с её глаз. Существует ли определенный порядок снятия макияжа? Если да, то я определенно не буду его придерживаться.

К тому времени, как я удалил большую часть макияжа с её глаз, на её тумбочку было брошено около пяти салфеток, потому что ими больше нельзя было пользоваться. А когда я добавляю шестой, София вдруг открывает глаза и смотрит на меня немного дезориентировано.

— Привет, – говорит она немного медленно, сонно.

Подавив смешок, я продолжаю стирать с нее макияж.

— Привет.

Она тяжело дышит и переворачивается на бок, медленно качая головой, когда я встаю и наклоняюсь над ней, чтобы удалить последние остатки макияжа.

— Я хочу спать.

— Как думаешь, сможешь сначала переодеться? – Сомневаюсь, но спросить не помешает.

София садится или пытается это сделать. Как только она садится, она тянется к краю платья, чтобы подтянуть его, и быстро расстраивается, когда оказывается слишком слаба, чтобы вытащить ткань из-под задницы. Ну, на которой она сейчас сидит.

Я позволил ей еще немного побороться, просто чтобы выбросить использованные салфетки для макияжа и найти что-нибудь, что София могла бы надеть на сон.

Как только я решаю, какую рубашку она может надеть, и поворачиваюсь, София снова лежит на спине, отказавшись от раздевания.

— Я упала, – ноет она, пытаясь сесть обратно. Поэтому я иду помочь ей подняться… снова. Снова выпрямившись, она изо всех сил пытается задрать платье, но безуспешно. — Помоги мне, Никс.

Я решаю покончить с этим, чтобы она могла пойти спать. Подняв Софию с кровати, я ставлю её на пол. Она держит руки у меня на плечах для равновесия, пока я натягиваю ей платье на бедра. Не сводя глаз с нее, я быстро поднимаю платье через ее голову и позволяю платью упасть на пол. Внезапно София начинает смеяться, но не мешает мне натянуть рубашку ей на голову и тело, чтобы прикрыть её спину.

— Она пахнет тобой, — говорит она и широко ухмыляется.

— Правда?

София чрезмерно кивает головой, и я не могу сдержать улыбку, которая появляется на моем лице. Моя улыбка не остается незамеченной и, кажется, на мгновение отвлекает Софию.

Ее руки тянутся к моему лицу, её большие пальцы поднимают уголки моего рта выше, и ее смех превращается в мягкую улыбку.

— Ты знал, что у тебя кривая улыбка?

— У меня? – Конечно, я это знаю.

— Да! – Она слегка вздыхает. — Мне это нравится. Это мило. Ты милый.

— Ты думаешь, я милый? — Я беру Софию на руки и снова укладываю её на кровать. Как только она ложится на спину, я стягиваю с нее колготки, но она вроде как помогает мне, сбрасывая их в конце.

Как только это будет сделано, я на секунду оставлю её одну, просто чтобы найти спортивные штаны, которые можно надеть на ночь.

— Очень милый. У меня масса твоих фотографий, – признается она. Ради нее самой я сделаю вид, будто она никогда этого не говорила.

Я выпалил пару вещей, когда был пьян, и должен сказать, что признание некоторых из них до сих пор вызывает у меня тошноту, когда я об этом думаю. Некоторые вещи просто предназначены для того, чтобы остаться несказанными, а для некоторых ушей они должны остаться неуслышанными.

Переодевшись в спортивные штаны и избавившись от рубашки, я пробираюсь в кровать. Подкрадываясь, потому что, кажется, София уснула.

Но она не спит. Потому что в ту секунду, когда я ложусь рядом с ней, она поворачивается на бок, лицом ко мне. Одна из её рук находит мое лицо, её ладонь лежит прямо на моей щеке, она смотрит на меня в темноте. А потом она вздыхает глубоко и тяжело.

— Что случилось, Льдинка? – спрашиваю я, беспокоясь, что её может стошнить или что-то в этом роде.

— Я держалась за это, – говорит она, придвигаясь ко мне немного ближе. Так близко, она наклоняется вперед и прижимается лбом к моему. — За обещание, которое ты дал.

— Которое из? – Заработав достаточно, чтобы мне хватило на всю жизнь, я лишь примерно представляю, о чем она говорит.

— За все. – Её горячее дыхание обволакивает мою кожу, когда она выдыхает. — Что ты придешь и найдешь меня, и мы поженимся.

Я думаю, что мое сердце просто перестало биться на короткое мгновение. Понимая, что в основном это из-за алкоголя, я говорю себе не питать надежд. Я тоже придерживаюсь этих обещаний. Честно говоря, я не ожидал, что когда-нибудь снова увижу Софию, потому что, пытаясь найти её в стране, не зная, в каком районе она остановилась, я даже не удосужился её искать, когда мне исполнилось восемнадцать. И все же мне так и не удалось остыть к ней.

София мешала мне быть с Уинтер, хотя в то время её даже не было рядом. Быть с Уинтер было просто неправильно. Мое сердце всегда принадлежало кому-то другому, и так будет всегда. Теперь я знаю это.

Любить Софию и сдерживать пару глупых обещаний никогда не было просто умственной задачей. Иногда души соединяются задолго до того, как им суждено найти друг друга, но вы просто знаете, что связаны с кем-то. Если бы мы с Софией не познакомились, когда были маленькими, мысль о том, что она будет с кем-то, кроме меня, не причиняла бы мне такой боли. И мысли о моем будущем рядом с кем-то, кроме Софии, не вызывали бы у меня такого отвращения, если бы моя душа не знала, что я должен быть с ней. Никто на этой планете не мог сказать мне, что София не предназначена для меня.

Но если мы собираемся поговорить об этом, я хочу, чтобы София была трезвой и не говорила ничего, потому что не могла держать рот на замке.

— Спи, любовь моя.

Она качает головой.

— Я всегда думала о нашей свадьбе. Возможно, тебе это не понравится, но это свадьба моей мечты. Хочешь это услышать?

Я киваю еще до того, как мой здравый смысл успел сработать. Если и есть что-то, что мне не следует слушать, когда София пьяна… так это её признание в своей бессмертной любви ко мне и планы на свадьбу. Черт, мы даже не пара, а она уже все продумала.

Не могу сказать, что не делал того же, но всё же.

— Я хочу, чтобы это было как в «Рапунцель: Запутанная история», – говорит она.

— Запутанно? Как в фильме?

— Да. — Кажется, она усмехается. — Фонари висели бы над столами, как будто они парящие. Повсюду фиолетовый цвет, потому что, ты знаешь, я люблю фиолетовый цвет. Я хочу носить белое, в то время как все мои гости должны быть одеты в светло-фиолетовый цвет, цвета глицинии, как бы ты это сказал. И тебе, Аарон, тебе тоже придется надеть белое, потому что так мы выделимся из пурпурной толпы. Мои волосы должны быть заплетены в косы с цветами, как это было у Рапунцель, когда они приехали на фестиваль. Я хочу белые арки с сиренью по всему проходу, но, конечно, с некоторым расстоянием между ними. А еще белый торт с фиолетовыми цветами. Я хочу, чтобы свадьба проходила на открытом воздухе, желательно в темноте, чтобы мы могли лучше видеть гирлянды, но они все равно будут видны на вечеринке, так что это не такая уж большая проблема. Я просто хочу, чтобы это было волшебно.

— Ложись спать, София. – Больше я точно не смогу. Почему она должна говорить мне это все? Это только заставляет меня так сильно хотеть осуществить её мечту.

София прижимается ко мне ближе, и, поскольку мне хочется еще немного помучить себя, я обнимаю её.

Она уже давно затихла, единственные звуки, исходящие от неё, – это обычное дыхание. По крайней мере, до тех пор, пока я не останусь в нескольких секундах от того, чтобы заснуть, хотя я был уверен, что не смогу этого сделать.

Я устал, правда. День был долгий, и накануне я почти не спал. Но когда она снова заговорила и совершенно запутала мне голову, я знаю, что сегодня вечером не закрою глаз.

— Пообещай мне, что сделаешь все, что в твоих силах, чтобы эта мечта сбылась, Аарон.

— Обещаю, – говорю я про себя, но не произношу это вслух.