Шэн Линъюань приложил палец к губам и сказал с улыбкой:
— Но ведь чудовище может обратиться против своего хозяина.
Затем он аккуратно поправил рукава:
— Кто-нибудь, подойдите сюда. Вдовствующая императрица недавно потеряла своего старшего сына. Она явно не в себе. Нам больно видеть ее такой. Пожалуйста, позаботьтесь о ней. Не позволяйте никому ее беспокоить.
Словно безумная, вдовствующая императрица тут же бросилась на него, но ее удержали охранники-полукровки. Ее взгляд затуманился, кровеносные сосуды сделались похожими на тонкую паутину. Она так разозлилась, что ее глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит.
Был ли в этом темном мире хоть кто-то, кто еще не сошел с ума?
Вдовствующая императрица закричала:
— Стой, стой! Шэн Сяо, ты... м-м-м…
Охранники-полукровки не питали к женщине никакого уважения. Один из них бесстрастно зажал ей рот ладонью.
Шэн Линъюань прошел всего несколько шагов, а затем оглянулся. На его лице отчетливо читалось напускное беспокойство.
— Не волнуйтесь, матушка. Мы как можно скорее найдем для вас самого лучшего лекаря, отыщем эффективное лекарство и вернем вам покой, — произнес он.
Поняв, к чему он клонит, императрица Чэнь внезапно замерла.
— Страна только недавно начала вставать с колен. Еще столько всего нужно сделать. Боюсь, это займет какое-то время, — уголки губ Шэн Линъюаня поползли вверх. — Матушка, прошу меня простить, наберитесь терпения и положитесь на меня.
Достойные смерти негодяи все еще ходили по свету, их заслонившая небо рука4 все еще висела над головами людей.
4 遮天 (zhētiān) — досл. заслонить небо (обр. об огромном количестве, колоссальной силе, великом деле).
Закончив говорить, Шэн Линъюань вежливо попрощался с вдовствующей императрицей. Все это напоминало идеальную церемонию, настоящее представление... Все детство вдовствующая императрица только и делала, что указывала ему, как следует ходить, сидеть и лежать. Он не имел права на ошибку.
Развернувшись, Его Величество вышел из Ледяного зала. Улыбка исчезла с его лица. Державший ребенка охранник тут же поспешил к нему, но Шэн Линъюань даже не взглянул на спасенное из огня дитя.
— Скажи ему, чтобы он перестал плакать. Почему он никак не прекратит?
— Проклятие, если ты не успокоишься, я сам тебя заставлю!
За пределами Ледяного зала висело белое солнце5. На деревьях уже распустились почки, но снег, укрывший дворец Дулин, казалось, никогда не таял. Сюань Цзи шагнул вперед, попытавшись было поймать в руки холодную, словно иней, тень, но в его ладонях остались лишь сияющие осколки.
5 青天白日 (qīngtiānbáirì) — белое солнце в синем небе (обр. в знач.: ясный, светлый).
Юноша резко открыл глаза, и пробившиеся в окно солнечные лучи едва не ослепили его. Не успел он опомниться, как ночь закончилась. Персонал больницы спокойно сновал туда-сюда. Местные медсестры, похоже, давно привыкли ко всяким странным типам с особыми способностями. Они не знали, что за ритуал он проводил, потому не беспокоили его. Очнувшись, Сюань Цзи обнаружил, что в палате было убрано, занавески раздернуты, а в вазе красовались свежие цветы.
Лепестки цветов до сих пор поблескивали от росы. Окна палаты выходили на юг, и можно было без труда любоваться на то, как сливаются воедино море и небо. И эта синева казалась необъятной.
Сюань Цзи чувствовал себя живым мертвецом. Поднявшись с больничной койки, он собирался было сбежать, но за ночь сидения в одной позе его ноги так онемели, что, едва коснувшись пятками пола, он чуть было не рухнул на колени. Однако Сюань Цзи было все равно. Его дух все еще был там, в событиях трехтысячелетней давности. Он вылетел из палаты, словно хромое торнадо.
Густой туман вокруг Шэн Линъюаня, наконец, рассеялся. Он действительно был наследником рода человеческого, надеждой всего народа. Но почему тогда его пригвоздили к бронзовому треножнику, словно жертву?
Почему его «родная мать» все это время жила спокойно, зная, что юный принц рос, скитаясь по свету со своим наставником?
Почему при живом старшем брате они позволили младшему ребенку стать главным героем пророчества?
Почему чиновники императорского двора вынудили владыку людей, победившего короля демонов и восстановившего в стране мир, войти в недостроенный дворец?
Почему, чтобы уничтожить клан гаошань, Дань Ли пошел окольными путями и намеренно довел Вэй Юя до одержимости? Будто все это было лишь для того, чтобы он мог быть на три шага впереди императора...
Если бы Шэн Линъюань заранее знал свою судьбу, если бы не предательство князя Нина, разве жизнь императора У была бы такой же блестящей и стремительной, как падающая звезда? Завершилась бы она в свой самый яркий момент, когда он изгнал чужаков и вошел во дворец правителя клана гаошань? Взошел бы его племянник на трон, унаследовав престол, и похоронив под тенью героического прошлого грязную тайну храма Чжу-Цюэ?
Неудивительно, что, когда он стал взрослым, никто не настаивал на том, чтобы он женился и обзавелся детьми. Ожесточенная война с кланом демонов закончилась, но ни Дань Ли, ни вдовствующая императрица и не подумали «подстраховаться», и позволить ему продолжить свой род. Оказалось, с самого начала и до конца, он был лишь опасным орудием.
Единственным, что принадлежало ему в этом мире, был сломанный меч.
Что это была за жизнь…?
Сюань Цзи остановился и увидел Шэн Линъюаня. Тот стоял у ворот больницы и спокойно беседовал с оперативниками «Фэншэнь». В тот день выйдя в море, они, похоже, не слышали ту часть разговора, где он вынуждал Чжичуня умереть. Для них этот старый дьявол был благодетелем, спасшим их командира Яня. Оперативники смотрели на него восторженными глазами. Они были так благодарны, что, не задумываясь, отдали бы за него свои жизни.
Возле Шэн Линъюаня высилась куча подарочных коробок. Их было так много, что хватило бы на сувенирный ларек у окраины города.
Наивный ребенок Чжан Чжао и вовсе открыл заднюю крышку своего секундомера, достал оттуда талисман из черепашьего панциря и торжественно вручил его Шэн Линъюаню:
— Брат, это досталась мне в наследство от родителей. Они тоже были из числа людей с особыми способностями, и этот черепаший панцирь перешел к ним от предков. Говорят, он может защитить... Правда, я понятия не имею, как это работает, но, должно быть, эта вещь какая-то особенная. Я будто чувствую, как сила течет внутри нее. Это самое ценное, что у меня есть. Я отдам этот талисман тебе. Сохрани его, и, если с тобой что-то случиться, ты всегда сможешь позвать меня. Я услышу зов, будучи даже на краю земли, и тут же примчусь.
У старого дьявола не было ни стыда, ни совести. Чжан Чжао осмелился отдать ему свое сокровище, и Шэн Линъюань спокойно его принял.
— Премного благодарен, — произнес он.
Шквал негодования Сюань Цзи едва не вырвался наружу.
В этот самый момент Шэн Линъюань, наконец, почувствовал его присутствие и с улыбкой повернулся к юноше. Вот только эта его улыбка ничего не стоила. С самым, что ни на есть, мрачным выражение лица, Сюань Цзи кое-как дохромал до них, держась за стену, вырвал из рук Шэн Линъюаня талисман из черепашьего панциря и бросил его обратно Чжан Чжао.
— В этом нет необходимости.
— Нет, она очень даже есть! — этот глупый ребенок, Чжан Чжао, нахмурился, и с торжественным видом вновь вложил талисман в руку Шэн Линъюаня, сильно сжав в ладони чужие пальцы. — Командир Янь — основа «Фэншэнь». Он спас не просто командира, он спас второго отца6 «Фэншэнь»!
6 再生父母 (zàishēngfùmǔ) — вторые родители (обр. в знач.: спасители, благодетели).
Стоило Сюань Цзи вживую увидеть, как кто-то «продается врагу»7, и у юноши задергался глаз.
7 认贼作父(rènzéizuòfù) — признать злодея своим отцом (обр. в знач.: продаться врагу).
Заметив это странное выражение лица, Чжан Чжао, казалось, что-то осознал. Он поспешно отпустил Шэн Линъюаня и завел руки за спину:
— Я лишь хотел выразить свою благодарность за... за разумное сотрудничество. Ха, директор Сюань, нет-нет-нет... не смотри на меня так... я не трогал твой дух меча.
Сюань Цзи промолчал.
С этими «Фэншэнь» явно что-то не так. Их бывший командир состоял в неправильных отношениях с духом меча, и теперь они коллективно ставили клеймо «неправильных отношений» на всех остальных. Но ведь не все встречаются со своим оружием!
Отложив талисман из черепашьего панциря в сторону, Шэн Линъюань перевел взгляд на Сюань Цзи и сказал:
— Доброе утро. Ты так тяжело работал прошлой ночью. Не думал, что ты сможешь так рано встать.
Стоявшие поблизости оперативники «Фэншэнь» были немало удивлены, услышав столь жестокие слова. Не успев вытереть восторженные слезы, они поспешно закашлялись и разошлись.
— Нет, послушайте, я все объясню... — пробормотал Сюань Цзи.
— Вы говорите… ха-ха, — рассмеялсяЧжан Чжао. — Я не буду вам мешать. Кстати, директор Сюань, Отдел восстановления прислал кое-кого. Старик Ло и остальные сейчас занимаются делами на побережье. Они в курсе, что тебя еще не выписали из больницы. Когда закончат, наверняка будут действовать по обстоятельствам. Я скажу им, чтобы они позже навестили тебя.
Сюань Цзи снова промолчал.
Боже, твою мать, пусть они не торопятся!
Оперативники затерялись в толпе, и деловая улыбка сползла с лица Шэн Линъюаня. Они с Сюань Цзи знали друг друга слишком хорошо и были слишком ленивы, чтобы притворяться.
Шэн Линъюань заметил, что Сюань Цзи уже научился погружаться в созерцание и смог избавился от заклинания-проводника. Теперь он, похоже, пребывал в хорошем настроении. Юноша больше не выглядел так, будто его бросили. Шэн Линъюань знал, что у этого болвана была прекрасная основа в сочетании с уникальной наследственностью. Этот урок смог принести в два раза больше пользы при минимуме усилий. Видимо, он никогда раньше всерьез не занимался самосовершенствованием.