Шэн Линъюань внезапно оглянулся и посмотрел на Сюань Цзи.
— Хм?
Умом Сюань Цзи понимал, что он должен держаться подальше от «желтой ставки»6, держаться подальше от Шэн Линъюаня. Но этот взгляд спровоцировал его. Сердце юноши сжалось, и у него тут же подскочило давление. Однако он прекрасно понимал, что это «сердце заставляло его тело работать». Сюань Цзи молча заблокировал свой мобильный телефон и сунул его обратно в карман. Он ничего не ответил, опасаясь выдать себя.
6 Желтая ставка — это преступление, связанное с проституцией, торговлей или распространением ложной информации, азартными играми, покупкой или употреблением наркотиков.
— Я хотел бы кое о чем спросить... — пряча смущение, начал было Сюань Цзи. Юноша пытался казаться бесстрастным, старательно подбирая слова, чтобы показать старому дьяволу, что его все это совершенно не заботит. — Я хотел спросить, там, на море, когда мы сражались против Вэй Юя… Мне показалось, или мы действительно сдерживали друг друга... Я заблуждаюсь?
Шэн Линъюань вскинул бровь.
— О, а я думал у тебя проблемы с памятью.
Сюань Цзи ошеломленно замолчал.
Он почувствовал, что его снова использовали.
— Да, мы с тобой абсолютно несовместимы, — отозвался Шэн Линъюань, в нескольких словах описав принцип взаимоотношения «двух преступников»7. Он чувствовал, что Сюань Цзи, возможно, не поймет его, потому ответил просто и грубо. — Другими словами, это очень тонкая грань. Ничего страшного, если ты этого не понимаешь. Просто запомни, что, если сила Чиюань и сила печати Чжу-Цюэ нарушат равновесие, небеса этого не потерпят. Если когда-нибудь пламя Чиюань разгорится вновь, не используй так бездумно мощь клана Чжу-Цюэ, в попытках запечатать его.
7 犯克 (fàn kè) — китайская идиома, означающая, что люди рождаются с обстоятельствами взаимной сдержанности. Таких людей называют «преступниками».
— А что, если ситуация будет критическая? Что, если я столкнусь с сильным врагом, с которым не смогу справиться?
— Пламя Чиюань было запечатано три тысячи лет назад. Древние божества и демоны давно уже вымерли. В этом мире больше нет достойных противников. Кроме этой печати, клан Чжу-Цюэ больше ничего не связывает. Твое наследие насчитывает три тысячи лет, ты поистине уникален...
Обычно мягкий и нежный голос Шэн Линъюаня не изменился, но, услышав его слова, Сюань Цзи внезапно сострил:
— Но при этом такой уникум как я может умереть. Я просто неудачник, так мне и надо!
— Остроумно, — улыбнулся ему Шэн Линъюань.
Сюань Цзи закрыл рот и некоторое время молчал. А затем вновь произнес:
— Ваше Величество, не знаю, правильно ли я понял, но, выходит, чем больше власти, тем больше правил, и тем больше ограничений, верно?
Шэн Линъюань вновь улыбнулся.
— Хм?
— Я все думал об этих темных жертвоприношениях, — осторожно начал Сюань Цзи. — Первым, кого они призвали, были вы... Вы. Но в долине была похоронена пустая кукла. Ваше Величество запечатали Чиюань, но до недавнего времени я ничего не знал об этом. Правда, не думаю, что брат, руководивший жертвоприношением, был таким же невежественным, как я. В первом же раунде он сразу призвал могущественного врага, чтобы усложнить всем задачу. Это просто невероятно.
Прошлые поколения прожили слишком долго. Согласно древней традиции они должны были или повеситься, или принять лекарство. Те, кто не знал недостатка в деньгах, могли проглотить золотую пластинку8, а те, кто был посильнее духом, перерезали себе горло. И лишь Его Величество пошел иным путем, открыв новый способ покончить с собой. Он не задумываясь шагнул босиком в жерло вулкана, объединив тем самым смерть с кремацией.
8 吞金 (tūnjīn) — проглотить золотую пластинку (с целью самоубийства).
Тот «оборотень» тоже понимал, что Его Величество не сможет стать одной из темных жертв. Он не мог помешать Шэн Линъюаню разорвать контракт. Не мог помешать забрать с собой тех, кто потревожил его вечный сон.
Если бы Шэн Линъюаня не пробудился, одного только Алоцзиня с его таинственными шаманскими проклятиями хватило бы, чтобы уничтожить Управление, не говоря уже о правителе клана гаошань, и о самом манипуляторе, стоявшем за темным жертвоприношением... Иными словами, зачем эти истинно верующие разбудили старшего брата? Им нечем было заняться, и они решили поискать неприятностей на свою голову?
— Думаю, это вполне возможно. Законы небес похожи на тугой резиновый мяч. Если он столкнется с чем-то мощным, мяч непременно отскочит от него, как молния. Командир Янь считает, что Бедствия также подчиняются законам природы. И если он прав, то и молодой глава клана шаманов, и правитель Вэй Юй, и все остальные, относятся к разряду тех существ, чье присутствие в этом мире нежелательно. Однако, я заметил, что, пока вы здесь, молния не трогает других. Она избегает их, словно вы... — Сюань Цзи чуть было не выпалил «громоотвод», но, на его счастье, сработал внутренний тормоз, и юноша вовремя прикусил язык. — ...Тот, кто смотрит на бескрайние леса с высоты небес, вы разорвали этот мяч. Именно из-за этого все остальные Бедствия кажутся небесам такими незначительными. Они словно выскользнувшая из сетей рыба. Как там говорят? «Если Шэнь и Шан9 встретятся, дыма и пыли10 не избежать»...
9 参商 (shēnshāng) — звёзды Шэнь и Шан (две звезды, находящиеся на противоположных сторонах неба (обр. в знач.: люди, никогда не встречающиеся друг с другом). Также Шэнь и Шан сыновья мифического императора Гаосина, враждовавшие между собой. Император поселил их в разных созвездиях, чтобы они не могли встретиться (обр. в знач.: враждовать, быть не в ладах, особенно о братьях).
10 烟尘 (yānchén) — дым и пыль (обр. в. знач. тревога в связи с вторжением кочевников или мятежников).
Сказав это, Сюань Цзи внезапно замер. Казалось, эти слова эхом отозвались в его сердце... Когда-то, давным-давно, кто-то так же вздыхал ему на ухо.
Кто же это был?
Но Шэн Линъюань не придал этому никакого значения. В своей жизни Его Величество успел услышать великое множество различных речей. И в этой немалой иерархии высказывания Сюань Цзи сошли бы разве что за «не режущие слух». Он не попал даже в ряды третьесортных льстецов.
— Более того, — вдруг отозвался Шэн Линъюань. Он видел, что маленький демон был далеко не глуп, к тому же, у него было довольно много свободного времени. Его Величество остановился и продолжил, — помимо того, что я могу преградить этим Бедствиям путь на небеса, у нас с Чиюань общее происхождение. Три тысячи лет мы были связаны друг с другом. И причина, по которой я смог ответить на зов темной жертвы, кроется в том, что теперь печать слабеет. Из тридцати шести костей осталась лишь одна...
В его словах сквозила полная безнадежность.
Шэн Линъюань взглянул на Сюань Цзи и цокнул языком:
— Тц, если я буду бесконтрольно использовать темную энергию, чтобы разобраться со старыми друзьями, то Чиюань вообще не нужно будет зажигать.
Другими словами, до тех пор, пока у школы Истинного учения есть возможность постоянно создавать для Шэн Линъюаня новых врагов, тем самым провоцируя его, все это равносильно подливанию масла в огонь.
— Ваше Величество, у меня есть еще один вопрос, — глубоким голосом сказал Сюань Цзи. — Что вы имели в виду, сказав, что у вас с Чиюань общее происхождение?...
Почему ты выбрал плавильный котел земли своим последним пристанищем? Почему у вырезанной из нефрита пустой куклы те же силы, что и у настоящего Бедствия?
Когда-то люди доверили судьбу целой расы демону небес… Почему, черт возьми?
Зима в Юйяне была невероятно красива. Когда юноша закончил говорить, теплый ветер ворвался в большие облака. Они закрыли собой солнце, и на землю опустилась тень. Вся окружающая растительность мгновенно потемнела, и золотой ореол, окутавший фигуру Шэн Линъюаня, исчез без следа. Его длинные стянутые на затылке волосы казались черными, как смоль, а рубашка с длинными рукавами — кипенно-белой.
Больница располагалась в довольно отдаленном месте, и на окруженной кокосовыми пальмами тропинке редко можно было встретить посетителей. На данный момент их было всего двое. И они долгое время не могли найти друг с другом общий язык. Сюань Цзи казалось, что, как только он задал этот вопрос, температура воздуха вокруг него упала на три градуса. Юноша тут же догадался, что перешел границу, и умело выкрутился:
— Я просто спросил, если это так сложно, можете ничего не отвечать. Ах, тайна. Я все равно не пойму...
— Я выражался буквально, — отмахнулся Шэн Линъюань.
Сюань Цзи затаил дыхание и внимательно посмотрел на Его Величество. Он заметил, что тот слишком долго молчал и хмурился. Похоже, Шэн Линъюань боялся показать, как тяжело он переживал из-за «болезни духа меча демона небес»:
— Ваше величество, вам не нужно...
— Нет ничего такого, что я не мог бы рассказать, но я не знаю, с чего начать, — хмурясь, отозвался Шэн Линъюань. — С чего начать так, чтобы ты понял.
Сюань Цзи промолчал.
Ладно, ничего страшного, «болезнь духа меча демона небес» излечилась сама из-за вопиющей дискриминации.
— Ты ведь знаешь историю о том, как Шэн-цзюнь развязал войну? Историю первой битвы при Пинъюань?
Сюань Цзи какое-то время не отвечал, пока вдруг не вспомнил, что «Шэн-цзюнь» — это титул императора Пина.
— Король демонов Цзю Сюнь истребил клан Чжу-Цюэ и захватил Чиюань. Пока долина находилась в его руках, люди не могли сопротивляться. Даже если бы все смертные объединились в одно целое, несметное множество муравьев не смогло бы остановить проливной дождь, — Шэн Линъюань медленно прогуливался по безлюдной тропинке. Солнце золотом сияло на листьях невысоких деревьев. Голос у Его Высочества был крайне ленивым. Будто бы он просто отдыхал в свой выходной, ведя беседу, не имевшую ничего общего с историческими событиями. — Так что люди попросту не могли позволить Цзю Сюню добиться своего. К счастью, пусть Цзю Сюнь и поглотил главу клана божественных птиц, он не мог полностью контролировать Чиюань.