Глава 116

Эта партия длилась тысячи лет, на кону стоял весь мир, а Бедствия были пешками.

Яростное пламя поглотило все: хорошее и плохое, мирное и кровожадное. И даже «древо основания».

Копившееся десятилетиями наследие сотен поколений в миг оказалось сожжено.

Сбежавшиеся на пожар оперативники застыли, как вкопанные. Некоторые падали на колени. Странно, но они не чувствовали всепоглощающего жара великого огня, с остервенением сжигавшего гору. Белоснежное пламя казалось холодным. Когда огонь погас, все окружавшие здания цветы и растения превратились в пепел, словно части стертого ластиком рисунка... Наконец, все стихло.

Пожар закончился. Не смолкавшие всю ночь треск и рокот огня затихли, и гора Сишань превратилась в выжженную пустошь.

Легендарное Управления по контролю за аномалиями перестало существовать, и окружавший здание охранный массив исчез без следа. Казалось, будто в мире никогда не было ни «особенных» людей, ни самого Управления. 

Никто не знал, как долго это продолжалось, пока у одного из оперативников на зазвонил будильник. Только тогда все присутствующие обнаружили, что на часах было уже пять утра. 

Северо-западный ветер рассеял нависшие над горой тучи, и на небосводе появились редкие предрассветные звезды. Без башни Главного управления небо над горой Сишань опустело. Над дымящимися руинами витал ни с чем не сравнимый запах гари. 

Пламя Чжу-Цюэ погасло, и закованный в тяжелые кандалы Шэн Линъюань вновь обрел свободу. Вернув себе способность двигаться, Его Величество первым делом оттолкнул Сюань Цзи, а после развернулся и молча зашагал прочь. 

Но Сюань Цзи этого даже не заметил. В голове царила полная неразбериха. Наконец, очнувшись, он вскочил и бросился за Шэн Линъюанем.  

— Да, я не посоветовался с тобой, отпустил тебя, но только потому, что хотел лично ответить за свой проступок. Но разве ты не видишь, что у меня попросту не было времени это обсуждать? Там, под землей, запечатана целая куча взбесившихся артефактов. Я выбрал меньшее из двух зол... — тихо объяснил Сюань Цзи.

Однако Его Величество мало волновали хранившиеся под землей артефакты. Он старательно делал вид, что Сюань Цзи не существует. Шэн Линъюань медленно подошел к Гу Юэси. Из-за сильной кровопотери девушка потеряла сознание. Его Величество наклонился, прощупал ее пульс и мягко успокоил встревоженных оперативников: 

— Ее жизни ничего не угрожает. Она упрямо смотрела на мир «глазами познания» и, в конце концов, растратила все силы. 

Раны Гу Юэси выглядели серьезными, но на деле большинство повреждений оказались поверхностными. У нее был молодой и сильный организм. Кровотечение давно остановилось, но из-за пониженного давления ее руки и ноги было очень холодными. 

— У меня есть сахар, — Шань Линь поспешно выудила из кармана две смятые шоколадки и протянула их оперативникам. — Быстрее, покормите ее.

— Носилки! Носилки! Скорее, вызовите врача! — внезапно закричал Чжан Чжао.

Шэн Линъюань поднял голову и окинул взглядом толпу. Наконец, выцепив из множества людей самую старшую, Шань Линь, он спросил: 

— Пойдешь со мной? Я хочу осмотреть руины вашего Управления. 

Наспех вытерев руки от крови, Шань Линь, не задумываясь, согласилась.

Шэн Линъюань вежливо кивнул Сяо Чжэну и пришедшим с ним оперативникам, а после направился к месту, где раньше располагалось Управление. Непредсказуемый, но производил впечатление культурного и очень воспитанного молодого человека. Он не выглядел сердитым… И только Сюань Цзи ощущал на себе, каково это, когда тебя принимают за пустое место.

Лишь старый пройдоха Ван Цзэ заметил, что что-то было не так. Он огляделся по сторонам и тихо обратился к Сюань Цзи: 

— Вы что, поссорились? Что случилось на этот раз?

Сюань Цзи встрепенулся и обиженно ответил: 

— А мне, мать твою, откуда знать?

Ван Цзэ снова посмотрел на Сюань Цзи и с чувством сказал: 

— Летать, конечно, удобно, но на это уходит слишком много одежды. Ты постоянно разгуливаешь в лохмотьях. Директор Сюань, может, одолжить тебе пальто? Я только вчера его надел, оно еще не успело мной пропахнуть.

Весь этот разговор напоминал хорошо замаскированный допрос. Сюань Цзи, похоже, почувствовал запах рыбы и тактично отказался. Но стоило ему поднять руку, как он заметил, что его рукав был полностью разорван, а из разбитого локтя сочилась кровь. 

Когда он успел порвать одежду?

Сюань Цзи опешил, а затем обернулся и застыл.

Все пропало! Точно пропало!

— Твой старший только что посмотрел на тебя, — прошептал подошедший к нему Ван Цзэ. 

Сюань Цзи поднял голову.

— А?

— О, он снова обернулся... Ох, у него такой странный взгляд. Сдается мне, ему не терпится обмазать тебя глиной и запечь в земле*, — произнес Ван Цзэ.

*П/п: Речь о способе приготовления 叫花鸡 (iào huā jī) — курицы нищего. Тушку курицы маринуют в традиционных китайских специях и приправах, затем заворачивают в лист лотоса, обмазывают глиной и запекают. С готовой курицы снимают глиняную оболочку и подают блюдо на стол.

Сюань Цзи нечего было на это ответить. 

Неужели разные расы так и не научились относиться друг к другу с уважением? Он ведь не болтал с утра до ночи о «сашими» и «карпе в кисло-сладком соусе».

«Клятва вечной любви» с трудом продержалась одну ночь. Это было одностороннее решение, и теперь вся суть «секретного соглашения» вылилась наружу. 

И почему ему так везет?

Сюань Цзи держался в хвосте, тайком поглядывая на Его Величество. Он медлил. Пока вдруг, он, словно человек, у которого внезапно разболелся зуб, вынудив несчастного в спешке бежать к любому врачу, шепотом не обратился к Ван Цзэ: 

—  Эм… могу я спросить тебя кое о чем? 

Будучи ярым любителем сплетен, Ван Цзэ сразу же ответил: 

— Спрашивай.

— Это... Э-э-э... Не знаю, с чего начать, но, это очень серьезный вопрос. Что, если причиной семейного конфликта становятся двойные стандарты? — расплывчато объяснил Сюань Цзи. — Посоветуй, что мне тогда делать?

— Какие еще за «двойные стандарты»? — спросил Ван Цзэ. — Вроде: «Ты отвечаешь за заработок, а я за расходы, и любое посягательство на финансы считается тяжким преступлением. Я опустошу твою кредитку, и тебе не видать ни плошки риса», так что ли?

— Дело не в финансах.

«У меня вообще нет никаких «финансов», откуда тут взяться «проблемам»?» — мысленно посетовал Сюань Цзи.

Ван Цзэ озадаченно уставился на собеседника.

— А кроме финансов, о чем еще ругаться? У вас нет детей, вам не нужно помогать им с домашней работой... Неужели кто-то из вас изменил?

— Да пошел ты, — выругался Сюань Цзи. С минуту помолчав, он все же оглянулся и продолжил, — ладно, это почти... Это почти то же самое. Просто... Он никогда не обсуждал со мной свои планы, предпочитая действовать самостоятельно. Но я узнал о них, разразился скандал, и я решил ему «отомстить». Теперь это выплыло наружу...

Выслушав Сюань Цзи, Ван Цзэ сердито вздохнул и сказал: 

— О, я понимаю. Думаю, ты не этого хотел.

— Ну, спасибо… — отозвался Сюань Цзи.

— Не в силах разрешить конфликт, ты только сильнее усугубил ситуацию. Ты и правда уникум. Почему даже у такого придурка как ты, есть возлюбленный, а я до сих пор одинок? — взвыл Ван Цзэ. — Директор Сюань, может, лучше ты дашь мне совет? Как думаешь, это из-за моего черного лица? Но у меня чистая душа! 

Сюань Цзи поспешно опустил глаза, изо всех сил пытаясь оправдаться:

— Все потому, что он… он непредсказуемый. Его недостаток в том, что он любит играть по-крупному. И, к сожалению, это происходит постоянно.

Ван Цзэ ненадолго задумался и важно произнес:

— Сдается мне, если у вас ничего не получается, лучше покончить с этим. 

Сюань Цзи снова замолчал.

— Знаешь, жизненные неурядицы — это нормально, — произнес Ван Цзэ с видом специалиста, ведущего тематическую колонку в журнале. — Но если вы друг другу на доверяете, то зачем все это? С утра до ночи вы только и делаете, что упражняетесь в остроумии. Вам самим не надоело?

— Передохните, уважаемый¹, — бессильно выдохнул Сюань Цзи, отмахнувшись от старины Вана. — Всегда знал, что самые лучшие специалисты в области человеческих отношений это холостяки и матери-одиночки. 

¹ В оригинале фраза звучит как 跪安吧 (guì ān ba) — досл. преклоните колени. Выражение пришло из маньчжурского языка времен династии Цин, и означало «сделайте перерыв». Таким образом император обращался к высокопоставленным чиновникам, в попытке вежливо прервать нежелательную дискуссию.  

Сюань Цзи достал из пачки сигарету и долго держал ее в руке, не решаясь закурить. Когда он, наконец, пришел в себя, от сигареты остался истлевший окурок.

Он обнаружил, что, когда Ван Цзэ сказал ему «покончить с этим», Сюань Цзи не знал, смеяться ему или плакать. Ведь Шэн Линъюань никогда и не… не собирался ничего «начинать». 

Руины Управления покоились под слоем пепла, а некогда красивый золотой дракон теперь превратился в черного геккона. Мертвый, он ничком лежал на каменной плите, напоминая неподвижный рисунок. Больше он никогда не сдвинется с места. 

Росшее в главном зале «древо основания» превратилось в угли. Сгорев дотла, оно, наконец, погибло, без шанса снова возродиться. Никто не знал, как глубоко его корни вонзились в землю, ведь подземные этажи обрушились и, чтобы раскопать их, потребуется немало времени.

Шэн Линъюань обошел выгоревший ствол, вычисляя приблизительное местоположение «кровеносной системы земли» и обратился к Шань Линь: 

— Это дерево росло в самом центре ока «кровеносной системы земли»... Ты знаешь, откуда оно взялось?

— Боюсь, я мало чем могу помочь. Это древо — единственное в целом мире, множество экспертов приезжало в Управление, в надежде изучить его. Должно быть, это какой-то мутировавший вид. К сожалению, мы ничего не знаем ни о его происхождении, ни о характере его мутаций. Некоторые исследователи пытались вырастить такое же дерево, но не смогли. Его возраст... В региональных хрониках встречаются упоминания, уходящие корнями во времена заката Великой Ци... — сказав это, Шань Линь внезапно вспомнила о правителе Великой Ци, императоре У, предположительно стоявшем прямо перед ней, и слова о «закате» показались ей крайне неуместными. Женщина закашлялась и смущенно прикрыла ладонью рот.