Глава 86 «Безлюдные места»

 

____

Жители столицы от тревоги ночами не могли сомкнуть глаз.

____

Спустя час Шэнь И под предлогом срочных дел в северном гарнизоне заявил, что не останется на ужин. Старик Шэнь целыми днями цитировал сутры или выгуливал свою птичку, не разбирался в дворцовых интригах и не готов был составить компанию гостям за ужином. Поэтому его невестка и племянник вскоре попрощались и уехали.

Стоило гостям выйти за порог, как верный страж поместья семьи Шэнь снова заговорил. Богоподобный небожитель проводил яростным взглядом маленький паланкин третьей тети и бешено замахал крыльями:

— Шлюха выгуливает паршивого пса!

Услышав птичью ругань, Шэнь Хуэй помрачнел. Шэнь И соизволил проводить гостей, подавив невольную улыбку.

Привычка птицы бранить всех подряд всегда его бесила. Давно было пора схватить ее, ощипать и зажарить. Кто бы мог подумать, что однажды пернатое решительно вступится за них перед внешним врагом. За это надо приказать завтра подать ей немного риса и настойки.

Вслух Шэнь И сказал совсем другое:

— Клетка с этой тварью целыми днями висит у ворот, вот она и дразнит прохожих. От них она и набралась этой базарной брани. Прошу кузена не принимать ее слова близко к сердцу.

Пьяница и бездельник Шэнь Хуэй в семье считался парией и не посмел выступить против самого командующего юго-западом, а лишь сухо болезненно рассмеялся и ретировался.

Глядя вслед матери с сыном, Шэнь И нахмурился. Он ненадолго замер на воротах и потянулся, чтобы дернуть хохлатую майну за хвост, пробормотав:

— Слыхал, я, конечно, что голодающие бедняги продают своих детей, но кто же, желая приобрести благосклонность генерала, врывается в его поместье?

Хохлатая майна не делала различий между друзьями и врагами, поэтому повернула к нему голову и с презрением бросила:

— Тупая скотина! Даже мотню на штанах заштопать не способен!

Шэнь И передумал.

Точно однажды его зажарю.

Он рассмеялся своей шутке и вернулся домой. Старик Шэнь махнул ему тростью, подзывая к себе:

— Цзипин, подойди на пару слов.

При свидетелях Шэнь И не хотел устраивать сцену, поэтому с перекошенным лицом подошел к отцу и ответил ему:

— Я не могу жениться на родственнице драгоценной супруги Императора из семьи Люй. Хочешь, сам на ней женись. И не надо напоминать о том, как добр ко мне был третий дядя. Не могу я положить свою жизнь ради погашения долга перед ним!

После долгого молчания старик Шэнь протянул:

— С самого детства тебя терпеть не могли ни кошки, ни собаки. Так ты цену себе набивал? Я тобой горжусь.

— ... — Шэнь И подавился от гнева и закричал: — Да ничего ты не понимаешь! Гуляй себе тихонечко со свой птицей и прекрати лезть в мои дела!

— Пусть я уже слишком стар, чтобы ходить по свету, я всё же немного разбираюсь в том, как дела делаются, — безразлично продолжил старик Шэнь. — Еще Император У-ди опасался того, что военные и государственные чиновники породнятся. Бывало, что генерал брал в жёны принцессу, но подобное случается редко. Вот вспомнить маршала Гу — только он обручился, невеста почти сразу скончалась, не успев надеть свадебный наряд?

Старик любил говорить нараспев и тянул слова, словно выступал на сцене. У Шэнь И дернулся глаз. Ему показалось, что в словах отца прозвучало слишком много намеков.

Впрочем, тот не обратил внимание на его реакцию, а вздохнул, покачав головой:

— Во время осады столицы Императору пришлось вернуть Жетон Черного Тигра маршалу Гу. Неудивительно, что теперь многие ни во что не ставят волю Сына Неба.

Причем тут вообще Гу Юнь?

Тщательно над этим поразмыслив, Шэнь И понял, на что намекает отец. Сначала из-за осады Ли Фэн был вынужден вернуть Гу Юню полный контроль над армией, затем иностранцы сожгли весь запас цзылюцзиня в саду Цзинхуа, который императорская семья копила на протяжении нескольких поколений... До сих пор на всех концах страны бушевала война. Власть утекала у несостоятельного Императора Лунаня сквозь пальцы, и он прекрасно это понимал. Иначе зачем государю с его-то скверным характером вдруг по своей инициативе пытаться восстановить дружбу с Гу Юнем?

Старик Шэнь загадочно пробормотал:

— Вчера, наблюдая за звездами, я заметил, как Таньлан [1] поглотила свет Цзывэй [2]. И всю страну накрыла темнота мирских сует. Люди напуганы, подобно сорной траве. Олени спустились на центральную равнину [3]. Боюсь грядут смутные времена...

— Отец, но прошлой ночью небо было затянуто тучами?

— Невежественное дитя, — отец не удостоил его взглядом. — Вспомни, кто сейчас возглавляет императорскую гвардию?

Шэнь И глубоко задумался. Императорская гвардия состояла из сынков знатных семей. Однако, особое внимание обращали на их служебное положение с происхождением. Что касается главнокомандующего гвардии, на эту должность всегда назначали человека из северного гарнизона, обладавшего военными заслугами.

Но во время последней осады столицы большая часть элиты императорской гвардии отдала жизнь за родину в саду Цзинхуа вместе со своим командиром Хань Ци. Северный гарнизон, их родное гнездо, разгромили, городская стража тоже сильно пострадала, поэтому способных людей не хватало. Выжили в основном те, кого Хань Ци особо не жаловал — сынки из знатных семей, которые формально были приписаны к гвардии, но обычно оставались в гарнизоне, а не шли в бой. После битвы за столицу на этих молодых людей свалились бессчетные воинские почести, они поднялись на волне словно корабль во время прилива. Впервые в истории верховный главнокомандующий императорской гвардии прежде не служил в северном гарнизоне. Им стал заместитель покойного Хань Ци, родной младший брат жены Люй Чана.

Понадобилось некоторое время, чтобы разобраться во всех этих запутанных родственных отношениях знати. Когда Шэнь И понял намек, то сердце его упало. Он вышел вперед, понизил голос и ответил:

— Отец и правда с каждым годом становится все мудрее. Рад, что ты готов поделиться со мной советом. Выходит, только маршал Гу и Янь-ван за порог, как семья Люй решилась на подобные интриги? Что ты думаешь об этом?

Старик Шэнь постучал тростью из розового дерева по земле и протянул:

— Я ведь ничего не понимаю в жизни. Только и умею, что птицу свою выгуливать. Крылья твои окрепли, к чему тебе мои советы?

Шэнь И давно привык к бесконечным подколкам Гу Юня и перестал реагировать на любые подначки, поэтому не почувствовал иронии, а лишь нахмурился и тихим голосом заметил:

— Он ведь всего лишь мелкий чиновник, да как он смеет...

— Мелкий чиновник? — с усмешкой спросил его отец. — Генерал, половина двора училась у семейства Фан, а у семейства Люй влиятельные связи и куча родни. Думаешь они не смогут избавиться от одного единственного солдата в бедной захолустной деревушке?

Шэнь И возразил:

— Не могу в это поверить. С древности сменилось столько императоров и большинство из них недалеко ушли от Адоу [4]. Зато никто не строил целыми днями подлые козни и не шел против трёх устоев и пяти постоянств [5].

— Устои и постоянства? Янь-ван отправился на юг. Семья Люй явно скоро сделает свой ход. Думаешь, они будут цепляться за устои и постоянства и ждать, пока их всех перевешают? Или наш император — Адоу? Разве стерпит наш государь давление и согласится подписать отречение от престола?

Старик Шэнь со всей силы стукнул сына тростью по левой ноге.

— Видишь, тупик! — Рефлекторно Шэнь И уклонился от атаки и ушел вправо, тогда отец снова замахнулся и ударил его тростью по правой ноге. — И тут. Пока у тебя есть решимость и возможность и это единственный способ выжить, и в результате ты сможешь получить абсолютную власть... Какую ногу ты выберешь?

Шэнь И нахмурился:

— Так они хотят манипулировать Янь-ваном...

Ему стало жутко. Императорская гвардия всегда горой стояла за своего правителя. Если ничего не предпринять, и они вдруг обернутся против действующей власти, то будет поздно мобилизовывать северный гарнизон.

Что станет делать Гу Юнь, если они устроят переворот и посадят на трон Янь-вана?

Станет ли Аньдинхоу из личной привязанности потворствовать мятежникам, узурпировавшим государственную власть? Насколько Шэнь И знал Гу Юня, этому не бывать.

Пока половину страны захватили враги, иностранцы глядели на них, точно голодные тигры. Если Ли Фэн погибнет, пойдет ли Гу Юнь против Янь-вана, чтобы передать престол восьмилетнему наследному принцу?

Шэнь И вдруг понял, что не уверен, как он поступит.

... Впрочем, что бы не выбрал Гу Юнь — милость императорской семьи, верную дружбу или же эгоистичную тайную страсть, так или иначе это будет конец.

Мысли в голове путались... Разве не мог Янь-ван об этом не думать, если даже Шэнь И это понял? Вот только из уважения к Гу Юню Янь-ван бы никогда...

— Давай сделаем так, — нарушил его раздумья старик Шэнь. — Напишешь письмо, придумаешь достойный повод, а затем нанесешь визит семейству Люй и попросишь их отложить свадьбу.

Шэнь И был потрясен.

— Ладно отказать им в браке, но зачем же его откладывать? И если это не отказ, то стоит ли мне ехать лично?

Старик Шэнь окинул его внимательным взглядом, затем что-то пробурчал про себя и перестал обращать на него внимание.

Постепенно потрясение Шэнь И прошло, и он догадался, чего добивался отец. Он предлагал угодить сразу обоим сторонам и не ссориться в столь опасный момент с семейством Люй!

Невольно Шэнь И повысил голос:

— Отец, я могу совершить столь вероломный поступок только по отношению к врагам на поле боя. Пожелав жениться на ком-то, сразу организую приготовления к свадьбе. Если я не хочу этого брака, то пошлю отказ. Я не собираюсь притворяться, как ты мне предлагаешь. Что я тогда буду за человек? Ты действительно считаешь, что этот никчемный сброд в состоянии избавиться от Янь-вана?