Глава 3 «Прославленный генерал»
***
Шилю был слепым и глухим. Как само собой разумеющееся - у него не было никаких планов на жизнь. У него на это решительно не было никакого желания.
***
Семья Сюй владела несколькими крупными участками земли — как-никак Сюй Байху был военным. Оседлая жизнь все-таки была не такой уж и плохой. Их небольших сбережений хватало, чтобы платить старой служанке, помогавшей по дому с уборкой и едой.
С рассветом старая служанка семьи Сюй неторопливо закончила готовить завтрак.Поднявшись к дверям учебной комнаты Чан Гэна, она тихо постучалась:
— Молодой господин, госпожа интересуется, не желаете ли вы позавтракать в ее комнате?
Сконцентрировавшись на уроках каллиграфии, Чан Гэн старательно выводил иероглифы по единственному примеру. Когда Чан Гэн услышал голос служанки, его рука чуть дрогнула и замерла. Он обыденно ответил:
— Нет. Матушка предпочитает тишину и покой. Я не смею тревожить ее. Не могли бы вы передать ей мои извинения?
Она задавала этот вопрос изо дня в день и получала один и тот же ответ. Для нее он был таким же обычным, как рутинное выполнение домашних обязанностей.
На самом деле, подобные отношения действительно были очень странными. Логично, что Сюй Байху был всего лишь отчимом, и только между Чан Гэном и Сю Нян была кровная связь. Но вот когда Сюй Байху жил дома, мать и сын совершенно спокойно ели за общим столом, обменивались приветствиями, проявляли сыновье благочестие и всеми силами притворялись счастливой семьей. Но стоило господину Сюй снова уехать, как мать и сын становились все более и более странными, всеми силами стараясь не обращать друг на друга внимание. Они жили под одной крышей, но Чан Гэн никогда не пользовался главным входом в дом. Каждый день он выходил со стороны двора соседа и пользовался дверью со стороны сада. Мать и сын могли не видеться месяцами.
Когда Чан Гэн боролся за свою жизнь, Сю Нян всего лишь безучастно взглянула на него, даже не поинтересовавшись, жив он или мертв. В конце концов, Шилю забрал его, чтобы как следует о нем позаботиться.
Наблюдая за отношениями матери и сына, старая служанка начала подозревать, что Чан Гэн не родной сын Сю Нян. И все же внешне они были чем-то похожи. Возможно, между ними все же было кровное родство.
Более того, эта ранимая и хрупкая женщина, не способная даже постоять за себя, покинула родной город с грудным ребенком на руках... Если это не ее родной сын, почему она все еще за него держится?
Это было действительно странно.
Старая служанка вскоре вернулась и принесла Чан Гэну тарелку с завтраком:
— Возможно господин порадует нас сегодня своим возвращением. Госпожа попросила молодого господина вернуться домой пораньше.
Чан Гэн прекрасно понимал, что это значит: когда Сюй Байху вернется, они снова должны будут строить из себя "счастливую семью"..
Он коротко кивнул:
— Я знаю.
Чан Гэн бросил взгляд на тарелку с едой. На ее краю он заметил длинный волос. Брезгливо вытянув его, Чан Гэн резко откинул в сторону. Волосы старой служанки уже поседели. Этот черный длинный волос не мог ей принадлежать. А Сюй Байху еще не вернулся. Не считая старой служанки, в этом доме жило три человека. Так что... Если это не волос старой служанки, значит он принадлежал Сю Нян.
Чан Гэн был слишком чистоплотным. Порой это доходило до странностей. К тому же, он ненавидел свою мать.
Он совершенно спокойно мог доесть рис из тарелки своего ифу, прячась в его доме, расположенном по соседству. Но вот у себя дома Чан Гэн, узнав, что Сю Нян приложила руку к приготовлению еды, никогда к ней не прикасался.
Старая служанка знала об этой весьма странной причуде молодого господина и с улыбкой заверила его:
— Госпожа просто случайно позволила волосу упасть с головы. К завтраку никто не прикасался. Пожалуйста, будьте спокойны.
Чан Гэн вежливо ей улыбнулся:
— Не обращайте на это внимание. У меня есть несколько вопросов, которые я хотел бы задать учителю Шэнь. Я позавтракаю у ифу.
В конце концов, к еде он так и не притронулся. Собрав со стола свои бумаги и заметки, Чан Гэн быстро сунул их подмышку, прихватил с собой тяжелый меч, висевший на двери, и быстро ушел.
***
Шэнь И, засучив рукава, работал во дворе. Он смазывал несколько старых разобранных доспехов. Сюда их прислали офицеры из городской стражи. В Яньхуэй также было свое подразделение механиков. Они специализировались на обслуживании боевых стальных доспехов. Но требовавших технического обслуживания доспехов было слишком много, и подразделение искало механиков среди простых людей, чтобы хоть как-то облегчить нагрузку.
«Чанби Ши» [1] — механики — «люди с длинными руками», или попросту те, кто занимался ремонтом стальных доспехов и механизмов. Они целыми днями, точно как обычные ремесленники, работали еще и над «железным оружием». И все же, в глазах простых людей механики и те, кто занимался мелким ремеслом — от стрижки волос до тех, кто просто равнял ногти, — были равны. Эта работа относилась к так называемому «низшему классу». Пока подобный род занятий приносил лишь еду на стол, он не считался серьезным.
Шэнь И был ученым человеком. Никто не мог понять, почему у него было такое необычное хобби. Он не только любил тратить все свое свободное время на возню с этими доспехами, но еще очень часто пользовался своими навыками, чтобы заработать немного денег, пусть это и унижало его образ ученого.
А вот Шэнь Шилю — так бессовестно ворвавшийся в сны Чан Гэна — просто лениво вытянул свои длинные стройные ноги. Он сидел на пороге, прислонившись спиной к дверному косяку, и выглядел настолько расслабленно, будто в его теле не было ни единой кости. Рядом с ним стояла пустая пиала из-под лекарства — он даже не удосужился отнести и помыть ее, после того как выпил все лекарство.
Шилю лениво потянулся и слабо помахал рукой Чан Гэну:
— Сын мой, иди, принеси мне мою бутылку вина!
Шэнь И, все руки которого были запачканы машинным маслом и потом, обратился к Чан Гэну:
— Не обращай на него внимание. Ты уже позавтракал?
— Нет еще, — ответил Чан Гэн.
Шэнь И повернул голову и сердито прикрикнул на Шилю:
— Не успел проснуться, а уже валяется и ждет, когда ему вина подадут! Почему ты не можешь немного помочь? Иди, вымой немного риса и приготовь несколько мисок каши!
Шэнь Шилю, склонив голову и «достаточно» оглохнув, тут же ответил:
— А-а-а? Что-о-о?
— Позвольте мне, — вздохнул привыкший к такому сценарию Чан Гэн. — Какой рис можно приготовить?
А вот это уважаемый господин Шилю уже отчетливо услышал, поднял тонкие брови и высказал Шэнь И:
— Прекрати использовать детский труд! Почему бы тебе самому этим не заняться?
Воспитанный и образованный господин Шэнь ежедневно страдал от расточительства своего несносного братца, и каждый раз от очередной проделки Шилю лицо Шэнь И пылало от гнева.
— Разве мы не говорили о том, что будем готовить по очереди? Не слышать — это одно дело, но почему ты никогда не держишь свое слово?!
— О чем он там говорит?..
Как же точно сказано — быть глухим действительно порой бывает очень удобно.
— Он сказал, что... — Чан Гэн склонил голову и был поражен столь искренним игривым взглядом Шилю. В ту же секунду прямо перед его глазами вспыхнули сцены из последнего сна. Похоже, что Шилю все же был не так уж безразличен Чан Гэну.
В горле Чан Гэна внезапно пересохло. Он попытался успокоиться и унять непрошеные мысли.
— Пожалуйста, сиди спокойно, не надо дергаться. Я сам все сделаю. — Лицо Чан Гэна ничего не выражало.
Шэнь Шилю не успел выпить с утра. И, пока остатки его совести не впитались в ликер, он улыбнулся, схватил Чан Гэна за руку и, потратив совсем немного сил, поднялся на ноги. Погладив мальчика по голове, он неторопливо поплелся на кухню.
И ведь он действительно шел на кухню, чтобы приготовить немного риса. Боги, господин Шилю собирается делать работу по дому! Это было невероятное, редчайшее явление! Такого не было, наверное, последние сто лет! Это можно было сравнить разве что с цветением железных деревьев!
Чан Гэн поспешил за ним, только чтобы увидеть это чудо природы — работающий на кухне ифу. И он увидел, как тот небрежно хватает несколько горстей риса, бросает их в горшок и заливает водой, да так, что вся вода разбрызгалась вокруг горшка. Затем он даже немного наклонился, чтобы размешать воду с рисом... двумя пальцами. Вытащив их, он быстро стряхнул с них воду и заявил:
— Я сделал свою половину работы! Шэнь И, твоя очередь делать твою половину работы!
Шэнь И раздраженно нахмурился и вздохнул.
Затем Шэнь Шилю схватил бутылку с вином со стола, наклонил голову назад и сделал хороший глоток. Его движения были совершенно точными, подобные плавному течению облаков и мягким волнам.
Иногда Чан Гэн задумывался о том, что слепота его ифу была всего лишь хорошей актерской игрой.
Шэнь И признал поражение. Спорить с братцем было совершенно бесполезно. Он быстро вымыл руки с мылом и бросился на кухню. Поставив завтрак на огонь, Шэнь И начал убирать оставленный Шилю беспорядок.
Чан Гэн достал несколько листов бумаги, на которых писал сегодня с утра, и протянул их Шэнь И. После того, как тот выскажет все, что думает о записях, их можно будет смело отправить в печь.
— Твой почерк стал заметно лучше. Ты очень усердно занимаешься в последнее время, не так ли? — поинтересовался учитель Шэнь. — Я заметил, что ты подражаешь каллиграфии в поэме «Чан Тин» [2] — Аньдинхоу [3] Гу Юня?
— Да, — ответил Чан Гэн.
Услышав это, Шилю, отлично проводивший время бездельничая, тут же повернул голову. На его лице промелькнуло удивленное выражение.
Учитель Шэнь не поднимал взгляд.
— Аньдинхоу Гу принял командование армией в пятнадцать лет. Его первая битва закончилась славной победой. В семнадцать по приказу Императора он отправился в свой первый поход — то была Западная Экспедиция. Перейдя границу города Силян, он увидел останки прежних династий. Они до сих пор там... Хотя прошли сотни лет. Тогда, поглощенный эмоциями от увиденного, он и написал «Чан Тин». Написать подобное, конечно, одно. Тогда должны были сделать копию и выгравировать ее на каменной таблице. Аньдинхоу Гу обучал известный ученый — господин Мо Сен. У Гу Юня действительно есть чему поучиться. Когда он писал «Чан Тин», то был еще совсем молод. С юношескими амбициями, не зная высоты неба и толщины земли [4], он был еще неопытным мальчишкой. Если ты хочешь практиковать каллиграфию, есть много древних трактатов, из которых ты действительно мог бы извлечь пару полезных уроков. Почему ты выбрал заметки человека, живущего в наше время?