— Я впервые вижу офицера, столь похожего на евнуха.

Тем временем на вершине холма один из приближенных отчитывался своему господину:

— Старший брат, я слышал, как евнух кричал «Маршал»!

Внешность лидера горных бандитов скрывала тяжелая броня. Он поднял защитную маску и яростно закричал:

— Хватит болтать чепуху! Быстро! Стреляйте! Окружите их!

Над горами вновь разнесся звук боевого рога. Бандиты с криками ринулись вниз прямо на «войско» Гу Юня, состоящего из горстки людей.

Стремясь окружить их, разбойники непрестанно продолжили бить в гонги без явной причины, как будто это могло помочь им добавить крупицу мужества. Поднимая в воздух пыль и грязь, они лихорадочно бежали и кричали. Отряды горных бандитов наступали со всех сторон, «окружая» маршала Гу.

Как жаль, что многие их лошади были украдены у мирных купцов — разве эти несчастные кобылы могли соперничать с отборными и натренированными боевыми конями Черного Железного Лагеря? Едва подобравшись ближе, лошади испугались и тут же бросились прочь.

Гу Юнь поднял руку и сделал единственный жест рукой. Несколько солдат, стоявших за ним, сразу его поняли и рассредоточились нужным образом, став обманчивой целью для стрел, беспорядочно летевших с гор.

Целая толпа горных бандитов все еще стояла перед маршалом. Не меняя бестрастного выражения на лице, Гу Юнь вытянул меч. Длинное лезвие клинка сверкало, подобно отсветам первого снега.

— Помни, — обратился Гу Юнь к Чан Гэну, — тот, кто не хочет умирать на поле боя, умрет первым...

Меч в руках Гу Юня практически ослепил Чан Гэна.

Оружие маршала напоминало летящего по небу дракона — одного взмаха было достаточно, чтобы кровь жертвы хлынула на все четыре стороны. Двигаясь к вершине горы, маршал оставлял позади себя множество трупов.

— ...даже если твой враг, — внезапно продолжил Гу Юнь, — всего лишь кучка бесполезных людишек!

Лидер нападавших сжимал в руках цяньлиянь [3], продолжая наблюдать за всем сверху. Когда все пошло не по его плану, он яростно закричал:

— Я же приказал тебе окружить их! Что происходит?!

Стоящий рядом с ним щуплый бандит нахмурился и произнес:

— Старший брат, я не знаю!

В этот момент к нему подбежал еще один и доложил:

— Старший брат, дела плохи!

В мгновение ока на дороге, проходившей меж гор, показалась кавалерия. Тот бандит, что сжимал в руках медный горн, не успел вовремя среагировать — в воздухе вспыхнули отсветы смертоносного клинка, и его голова моментально оказалась отрубленной.

Гу Юнь прекрасно держался в седле. Он мог ездить через скалистую местность так, будто перемещался по ровной поверхности. Однако сейчас, пересекая довольно узкий проход, он вынужден был опустить клинок. Но тут из-за утеса донеслись раздирающие душу вопли — похоже, кто-то ждал их в засаде. Гу Юнь стряхнул кровь со своего меча. Дождавшись Чан Гэна, он произнес:

— В горах достаточно мест, где можно укрыться. За ними всегда будут прятаться змеи. Как бы ты ни был великолепен в боевых искусствах, ты не всегда сможешь избежать засады.

Чан Гэн поднял взгляд и увидел, что за высоким камнем установлен лук с незамысловатым механизмом, готовый выстрелить в любую секунду. В отличие от скакуна Гу Юня конь четвертого принца не был натренирован для боевых походов, поэтому передвигался чуть медленнее. В этот момент Чан Гэн почувствовал, как кровь в жилах начала закипать.

— Ифу, откуда ты узнал?

— Привычка, — ухмыльнулся Гу Юнь.

Сверху на них внезапно свалился камень. Гу Юнь моментально отреагировал — его конь резво прыгнул вперед. Падая, скала едва задела кончик его хвоста.

Гу Юнь выпрыгнул из седла и, схватившись за виноградную лозу, в одно мгновение оказался на скалистом выступе. Услышав звуки борьбы, Чан Гэн на всякий случай немного отступил назад. Он все еще не очень хотел, чтобы льющаяся сверху кровь жертв его свирепого ифу попала ему на лицо.

Гу Юнь посмотрел на Чан Гэна с лозы и, приподняв брови, улыбнулся. Стоило свистнуть, и его прекрасно обученный конь тут же двинулся вперед, чтобы найти путь к маршалу.

Сердце в груди Чан Гэна забилось, как сумасшедшее. Улыбка Гу Юня едва не похитила его душу.

— Когда сражаешься с горными обезьянами, — кричал Гу Юнь откуда-то сверху, — не забывай пользоваться преимуществом: заберись как можно выше.

«Окружение» нападавших превратилось в настоящий хаос. Солдаты Черного Железного Лагеря заблокировали все пути к отступлению, и горные бандиты разбегались во все стороны, точно мухи. С высоты их добивали из луков одного за другим. Когда Чан Гэн смог добраться до Гу Юня, маршал уже оседлал своего коня. Он внезапно извлек из-за спины специальную стрелу.

Его лук и стрела были очень тяжелыми. Похоже, что только лук весил около десяти цзинь [4]. На самом луке висела небольшая, размером с большой палец, коробочка. Чан Гэн присмотрелся и подумал: «Это что, золотой ящик?..»

Предположения Чан Гэна подтвердились, когда лук Гу Юня окружил белый пар. Сама стрела, казалось, была сделана их железа. Сорвавшись с тетивы, она издала резкий, подобный эху, лязг. Взмыв в небо, стрела подняла такой грохот, будто разом взорвались двадцать фейерверков. Железная стрела напоминала миниатюрную стрелу байхун.

Рассекая солнечные лучи, она врезалась в огромный камень.

Камень затрясся, а потом рухнул с горы.

Выжившие обезьяны начали разбегаться во все стороны, а вот их лидеру помешала тяжелая броня. Ему потребовалось несколько долгих секунд, чтобы посмотреть вверх, однако прежде чем он что-то увидел, уже был погребен под увесистым камнем, с грохотом рухнувшим на него.

Чан Гэн улыбнулся и сказал:

— Ифу, я слышал, ловя разбойников, надо сначала поймать главаря [5], так ведь?

Все это время Гу Юнь защищал его. Чан Гэн старался идти рядом, глядя, как тот со свистом проносился средь толпы горных разбойников. С головы четвертого принца не упал ни один волосок; одежды мягко покачивались на ветру. Сейчас Чан Гэн был похож на невероятно красивого и соблазнительного молодого господина.

Гу Юнь «цокнул» про себя, подумав: «Боюсь, когда я в следующий раз вернусь в столицу, число дам, бросающих мне свои платки, сократится вдвое».

Через пол часа Гу Юнь взял с собой несколько «невооруженных» солдат Черного Железного Лагеря и гордо вошел в логово бандитов.

Когда бандиты увидели, как их лидер в серебряной броне погиб, они тотчас покинули поле боя. Прекрасно зная особенности горной местности, они быстро спрятались без особого труда.

У Гу Юня не было так много людей, чтобы гоняться за беглецами. Но нескольких все-таки удалось поймать и повесить на одну веревку, как перепелок.

Гу Юнь опустился на кожаный трон главаря бандитов, покрытый тигровой шкурой. Он сразу почувствовал, что ему не очень удобно — маршал встал на ноги, окинув взглядом свободный помост: «Трон короля гор поистине уникален».

Ножки трона оказались отпилены, вместо них стояли стопки золота, накрытые простыми деревянными дощечками.

— Сидя на этом, — раздумывал вслух Гу Юнь, — можно ли откладывать золотые яйца?

Шэнь И кашлянул, жестом попросив, чтобы маршал подбирал более разумные слова.

В это время офицер Сунь, обмочившийся от страха, успел поменять штаны. Улучив момент, он быстро переоделся, осознав, что позже у него не будет такой возможности. И тут офицер Сунь внезапно изменился. Избавившись от прежней трусости, он уверенно шагнул вперед и закричал:

— Кто дал вам право грабить императорского посла?! Кто это придумал?! Говорите!

Услышав эти слова, Чан Гэн сложил руки в особом поклоне и, подняв на бандитов взгляд, произнес:

— Ограбление императорского посла расценивается как восстание, но пока у бандитов нет лидера, их можно только изгнать. Для столь мужественных людей, как вы...

Он остановился, многозначительно улыбаясь и игнорируя толпу дрожащих бандитов. Он как будто непреднамеренно начал говорить об этом, переводя взгляд от одного бандита на другого. В конце концов, он переключил свое внимание на Гу Юня и с улыбкой спросил:

— Ифу, твои лук и стрелы очень хороши. Можно мне их взять?

Гу Юнь махнул рукой:

— Бери.

Сунь Цзяо был напуган. Он не понимал, что задумал четвертый принц. Встретившись с ним впервые, он подумал, что молодой господин не был высокомерным, наоборот, казался очень чутким, искусным в беседах и совершенно бескорыстным. Однако теперь офицер Сунь понимал, что он, возможно, был слеп.

Чан Гэн объявил это, но бандиты тоже были не глупы. После его слов они закричали:

— Мы простые крестьяне! Мы не знали, что вы — императорские послы! Господа, пожалуйста, простите нас!

— Не так просто зарабатывать на жизнь на этих дорогах! Мы по несколько дней не видим людей, которые решились бы заехать на южные земли. Кто мог подумать о том, что мы встретим императорского посла! Мы крестьяне, мы не виновны... Нет, ну хотя не совсем, но у нас есть старики и дети! Это все очень непросто!

В этот момент вмешался солдат Черного Железного Лагеря и прошептал на ухо Гу Юню:

— Маршал, императорский инспектор южной границы, господин Куай, прислал посла. Он объяснил, что уже в курсе того, что на Аньдинхоу напали местные бандиты. Он скоро прибудет и приведет двести человек из личного состава.

Гу Юнь поднял невозмутимое лицо и встретился с Сунь Цзяо взглядом. Кровь на одеждах маршала еще не высохла, и победоносный блеск в глазах офицера Сунь смениться испугом.

Фу Чжичэн оставался горным разбойником, даже если он сдался когда-то, и его завербовали в армию; даже имея военные заслуги и ратные подвиги, нерационально было бы оставлять его на южной границе в качестве главнокомандующего.

К сожалению, в этом году разбойники с южных границ воспользовались восстанием на западной границе и захватили небольшую территорию Великой Лян. Тогда Гу Юнь был вынужден отправиться на запад. При императорском дворе не нашлось другого человека для службы на южной границе, поэтому у императорской канцелярии не оставалось выбора, кроме как «воскресить мертвую лошадь» и приказать Фу Чжичэну возглавить войско на южной границе.