Осторожно приподняв дверную занавеску, порог таверны пересек молодой господин.

На вид ему было около двадцати лет. Он носил старый истрепанный халат и больше напоминал нищего ученого. Не смотря на это, молодой господин казался очень красивым и изящным – его высокую переносицу будто вырезал скульптор, а глаза излучали холод зимних звезд. Сторонний наблюдатель про себя не подумал бы, что молодой господин внушает страх, он скорее источал нежность яшмы.

Глаза любопытствующих начинали сиять с первого взгляда на молодого господина. Даже если долго разглядывать того с нескрываемым восхищением, наблюдатель не испытывал скуку, а скорее наоборот – чувствовал на душе нечто приятное, безмятежное.

Таверна была очень маленькой. Чтобы преодолеть ее порог, даже большой собаке пришлось бы пригнуться. Внутри таверны было всего два стола и сегодня они уже были заняты.

Хозяин таверны, выполнявший работу разносчика и полового, сидел и от нечего делать перебирал кости на счетах. Вошедший молодой господин неожиданно привлек его внимание. Хозяин молча выразил свой восторг, и немедленно сложил руки, чтобы поприветствовать гостя:

- Дорогой гость, господин, недостойный просит прощения! Так получилось, что все столы уже заняты, однако есть одно место, где вы могли бы остановиться и отдохнуть. Оно находится в пяти ли отсюда, может вы посетите его?

Бедный ученый не разозлился на слова хозяина таверны и ответил:

— Во время путешествия меня одолела жажда. Могу ли я побеспокоить хозяина и попросить наполнить мою флягу хорошим вином? Мне не нужно место.

Хозяин таверны принял протянутую флягу. Открыв крышку, он почувствовал, как в нос ударил сильный запах вина.

— Чжу Е Цин [9], очень хорошо...

Один из гостей выкрикнул с места:

— Молодой господин, прошу, присаживайтесь и отдохните! Вы можете сесть на мое место!

Молодой ученый не отказался и вежливо поблагодарил гостя таверны:

— Благодарю вас.

Не успев сесть на свободное место, молодой господин уловил нить разговора, что вели господа за соседним столом:

— Да что вы говорите? Я считаю, что наш Император очень хорош. Что плохого в том, что он решил взять все в свои руки? Позвольте мне высказать несколько неуважительных слов в отношении человека, которому ничего не удалось добиться. Тот, что целыми днями, если не вел беседы с постельничим, то читал священные писания Будды – разве это хороший Император?

Молодой господин не ожидал встретить людей, затрагивающих вопросы политики, особенно в этой таверне. Подняв глаза, он увидел перед собой пожилого мужчину в подвернутых штанах. У него были крепкие руки, а пальцы были запятнаны машинным маслом. Возможно, он работал механиком низшего ранга.

Рядом с ним сидел человек, больше похожий на пожилого фермера. Он немедленно возразил собеседнику:

— Да неужели? Взгляни на цену за рис! Неужели до появления этой династии ты видел рис дешевле?

Механик отметил, что у него появился достойный собеседник, и он продолжил с большим энтузиазмом:

— День назад я ездил в город и случайно подслушал в библиотеке разговор среди ученых. Когда они заговорили о "Цзигу Лин", какой-то желторотый студент начал нести чепуху о том, что своими действиями Император "ослабляет пограничные войска Великой Лян". Это же пустые разговоры, так смешно! Неужели вы все не застали восстание Вэй-вана? Небеса – высоко, император – далеко [10]. Если военные и питают какие-то коварные планы в отношении Его Величества, смело обсуждая всеобщую безопасность, разве в это все не будут втянуты несчастные, такие как мы, простые люди?

— Я слышал, как люди говорили, что при таком контроле военного министерства, кто знает, на сколько можно сократить военных расходов. Людям не придется платить большие налоги, разве это плохо?

После этих слов люди в таверне согласно закивали. Даже тот старик, что предложил молодому ученому занять его место, открыл рот и сказал:

— Даже Аньдинхоу не пошел против него, хотя другой уже взбеленился бы на его месте.

Поначалу молодой господин не обращал внимание на их болтовню, пока не услышал единственное слово: "Аньдинхоу". Он поднял глаза и спросил:

— Как все это связано с Аньдинхоу?

Старик ответил с улыбкой:

— Молодой господин еще не понял, что со стороны может показаться, что Император не вовлекал Черный Железный Лагерь в вопросы военной реформы, но на самом деле, он уже разделил военную власть маршала, бывшую в его руках.

Задумайтесь, если в будущем с "Цзигу Лин" можно будет мобилизовать войска со всех четырех сторон, что тогда делать с жетоном Черного Тигра в руках маршала? Те, кто мобилизует войска без "Цзигу Лин", будут считаться мятежниками. Если военное министерство не прикажет, кого же послушаются пять командиров? Военное министерство или маршала?

Молодой ученый засмеялся:

— Вот оно что... Простите за причиненное беспокойство. Ученик получил наставления.

Сказав это, он заметил, что хозяин таверны уже подготовил вино, давно перестав слушать чепуху жителей деревушки. Поблагодарив пожилого господина, уступившего ему место, молодой человек положил деньги и покинул заведение.

Уже за стенами таверны молодой ученый понял, что его уже поджидали, но отчего-то преследователю было неловко пересекаться с бедным ученым. Незнакомец, стоявший неподалеку быстро выразил свое почтение согласно правилам приличия и приблизился.

Молодой человек беспомощно потер лоб, размышляя: "У них получается все быстрее находить меня".

Под маской ученого скрывался Чан Гэн. Четыре года назад его "сопроводил" в столицу Черный Орел после большой ссоры с Гу Юнем.

В течении полугода Чан Гэн избегал всяческой похвалы со стороны Императора. Постоянно пересекаясь со стражей, он старался как можно быстрее выбраться из поместья Аньдинхоу. В конце концов, ему все-таки удалось сбежать.

Гу Юнь несколько раз посылал за ним людей, чтобы они преследовали принца. Противоборствующие стороны мучительно боролись друг с другом на протяжение года, пока Гу Юнь не осознал, что этот ребенок похож на юного орла, которого невозможно удержать. Маршал был вынужден пойти на компромисс и отпустить Чан Гэна.

Тем не менее, куда бы Чан Гэн не отправился, он все равно натыкался на людей из Черного Железного Лагеря, по пятам следовавших за ним.

Позже, по совету Ляо Жаня, Чан Гэн решил стать студентом безымянного народного мастера. Следуя за своим наставником, он посвятил дни непрерывным странствиям, путешествуя по всей стране, пересекая реки и горы, посещая места, куда никогда не ступал человек. В какие-то редкие моменты ему все-таки удавалось скрыться от Черного Железного Лагеря, промелькнув, словно дух, исчезая, как призрак [11].

Однако, стоило ему оказаться у любой почтовой станции, его начинали преследовать вновь. Он только прибыл в Чжунгуаньцунь, а молодого принца уже поджидал рядовой солдат.

Чан Гэн был давно не тем упрямым ребенком, который не знал, за кем следовать, не знал, кого слушаться. Он пресытился такой жизнью за юные годы. Не говоря ни слова, он потянул лошадь за собой и, подойдя к рядовому солдату, доброжелательно поинтересовался:

— Брат, наверное, вы устали, но позвольте вашему верному слуге получить ответ на один вопрос: с ифу все хорошо?

Молодой солдат был не очень хорош в мирских разговорах. Он не ожидал, что Чан Гэн подойдет к нему и заговорит.

— Ваше Высо... – неуклюже начал он. – Молодой господин, с мастером все хорошо. Он сказал, что если до конца года ситуация на границе уладится, он вернется домой на празднование Нового Года.

— Хорошо, – кивнул Чан Гэн. – Я вернусь в столицу через два дня.

По выражению его лица тяжело было понять, счастлив ли он или отправится в столицу вопреки желаниям.

Протянув молодому офицеру флягу с вином, он произнес:

— Брат проделал долгий путь, согрейтесь глотком вина.

Пусть солдат старался не придавать этому большого значения, все же он знал, что его внезапное появление было крайне нежелательным. Однако, вопреки ожиданиям, Чан Гэн не только не рассердился, но даже предложил ему выпить вина. На мгновение рядовой оказался совершенно сбит с толку от подобного жеста.

Он не посмел прикоснуться губами к горлышку фляги, нервно удерживая ее на небольшом расстоянии. Когда сделал глоток, он не посмел пролить ни одной капли. Затем обеими руками вернул флягу Чан Гэну и последовал пешком за его лошадью.

— Этой весной я отправился на северо-запад, – поделился Чан Гэн. – Ифу был занят военными делами – я не показывался, чтобы не беспокоить его. Шелковый Путь вовсю процветает. Кто знал, что море золотого песка может так быть переполнено людьми. Во всей Великой Лян не найти таких богатых мест, как Шелковый Путь.

Молодой солдат оглянулся и, убедившись, что их не подслушают, шепнул:

— Благодаря службе маршала за последние годы практически исчезли пустынные бандиты. Чтобы заняться торговлей, многие люди поселились вблизи Шелкового Пути. Повсюду можно встретить самые разные механизмы и безделушки. Маршал сказал, что если вам что-нибудь приглянется, он подарит это вам на Новый Год.

Чан Гэн выдержал короткую паузу, а затем едва слышно произнес:

— Я только хочу, чтобы он вернулся...

Молодой солдат не смог уловить глубокий смысл во фразе Чан Гэна, решив, что это был лишь случайно брошенный комментарий. Те, кто долго служил в армии, не умели льстить, поэтому солдат промолчал.

Ступая по казенному тракту Чжунгуаньцунь с совершенно обычным лицом, Чан Гэн ощущал, как в груди становилось теплее.

Он думал о том, что разлука подобна разбрызгиванию воды: если зачерпнуть обоими руками воду, небольшая часть непременно прольется. Даже киноварь гарцинии или нежно-зеленый цвет вермикулита [12] рано или поздно окажутся смытыми. Но, вопреки ожиданиям, образ Гу Юня и его имя уже были вырезаны на его костях. Если попытаться стереть эту метку, она будет только глубже и глубже врезаться в плоть.