Глава 84 «Подводные течения»

 

____

А ведь если им удастся избавиться от Янь-вана, они одной стрелой уложат двух ястребов.

____

От страха шилан Люй оцепенел, а по спине побежал холодный пот.

В сердцах министр Фан Цинь подумал: «Да уж, зря его повысили», но все-таки сделал шаг вперед и вслух произнес совсем иные слова:

— Ваше Величество, прошу, не гневайтесь. Ваш подданный считает, что дела там не настолько плохи, как пишет мастер Ляо Жань. Климат в Цзянбэй жаркий и влажный. Не каждый хорошо переносит местное лето, беженцы же ослаблены и подвержены болезням. Вполне возможно никакая это не эпидемия, а всего навсего пара случаев сезонной лихорадки. Прошу Ваше Величество тщательно обдумать ситуацию. Если кто-то действительно рукой затмил небеса и пресек все слухи, то почему же он оказался не в силах остановить письмо мастера Ляо Жаня?

Все это время Чан Гэн внимательно слушал, не поднимая головы, но тут не удержался и с насмешкой ответил:

— Не может ли господин Фан пояснить, а то я немного не понял. Значит, мастер Ляо Жань не способен отличить единичные случаи сезонной лихорадки от полномасштабной эпидемии? Или этот монах осмелился плести интриги, желая опорочить влиятельного министра? Или Янь-ван специально преувеличивает, чтобы при помощи фальсифицированных доказательств избавиться от несогласных?

Фан Цинь пошел на попятную.

— Ваше Величество, клянусь, ваш подданный ничего такого не имел в виду!

Ли Фэн нахмурился. Заметив это, Чан Гэн сложил руки в поклоне и тут же извинился:

— Я молод и неопытен, что на уме, то и на языке. Прошу господина Фана не принимать это близко к сердцу. Каждый месяц пятнадцатого числа мастер Ляо Жань возжигает благовония и просит благословения неба. Он вручную рисует символы на защитных амулетах, запечатывает в парчовый мешочек и отправляет их с почтовым гонцом, молясь о процветании державы и крепком здоровье брата-императора. Как известно, после того как мешочек с защитным амулетом запечатан, его трудно открыть незаметно. Судя по тем защитным амулетам, что ваш подданый получал в последнее время, кто-то раньше вскрывал их и пытался это скрыть. Младший брат не знает, кого же заинтересовали предназначенные ему скромные пожелания...

Фан Цинь лишился дара речи.

Чан Гэн вытащил что-то из рукава — это было письмо, но не совсем то, что Гу Юнь видел накануне вечером. Оно состояло из нескольких пожелтевших листков. Кто знает, сколько они так пролежали. У них был широкий край — если расположить их в правильном порядке и склеить, можно было расшифровать письмо. Если смотреть на отдельные листы, то там были лишь беспорядочно разбросанные чернильные пятна и непонятные символы. Однако вместе они формировали законченный сложный узор и превращались в связный текст.

Целиком послание гласило: «В Цзянбэй чудовищная эпидемия. Повсюду трупы. Почтовая станция закрыта. Надеюсь, императорский двор быстро разберется».

Чан Гэн продолжил:

— Письмо разбили на четыре части и отправили в случайном порядке, зашифровав при помощи санскрита и специального узора.

Император Лунань узнал почерк Ляо Жаня.

Фан Цинь только собирался высказаться, но Чан Гэн не дал ему и слова вставить, резко перебив:

— Однако, как господин Фан уже сказал, донесение получено через неофициальные каналы, непонятно верить ему или нет. Поэтому младший брат и не доложил обо всем сразу, а собирался поднять эту тему чуть позже и попросить у брата-императора позволения отправиться в Цзянбэй и самому проверить, как живут беженцы, чтобы помочь им с обустройством и заодно узнать, беспочвенны ли слухи. Господина Цзяна сильно беспокоила судьба беженцев, вот он и поторопил немного события.

Цзян Чун быстро сориентировался и низко поклонился:

— Прошу прощения у Вашего Величества.

Когда все присутствующие поняли, на что намекает принц, то покрылись мурашками, у Фан Циня аж голова разболелась — Янь-ван собирается отправиться на юг!

Янь-ван не верил в принцип «всех не переловишь»... Еще живы были воспоминания о последних чистках, что он провел среди чиновников — от юга до севера страны. Похоже, Янь-ван не боялся, что скоро некому будет служить при дворе или что своими действиями он наживет немало врагов. Этот человек готов был безжалостно казнить неугодных, не принадлежал ни к одной фракции и ни перед кем не преклонял головы. Янь-ван приходился родным братом Императору и, пока не пытался поднять восстание, оставался неуязвим.

Именитое семейство Фан несколько раз пыталось сблизиться с Янь-ваном, но тот упорно не шел им навстречу, не говоря ни да, ни нет.

Если кто-то посылал Янь-вану подарок, на следующий день прямо к порогу дарителя доставляли несколько напечатанных институтом Линшу ассигнаций Фэнхо с высокой степенью защиты от подделки. Принц не был алчен или падок на женскую красоту. Некоторые действительно присылали к нему красивых женщин; вот только красавицы на следующий день ни с чем возвращались обратно. Если не удавалось отправить девушку домой, ей поручали мести двор в пустом особняке Янь-вана. За все время ее существования хозяин ни разу не ночевал в своей резиденции.

Руки старшей дочери семьи Фан добивались бесчисленные поклонники, но для Янь-вана она была недостаточно хороша. Поначалу многие девушки мечтали выйти замуж за принца и через этот брак любой ценой попасть во Внутренний дворец [1]. Никто не ожидал, что Император встанет не с той ноги и отчитает саму Императрицу за желание устроить судьбу брата. Говорят, сказал он ей примерно следующее: «Глупая женщина, не суй свой нос в государственные дела». Похоже, Император действительно решил обречь младшего брата на вечное одиночество — зато больше никто не решался поднимать тему женитьбы Янь-вана.

Впрочем, Фан Цинь довольно быстро смекнул, что к чему, и попробовал зайти с другой стороны:

— Ваше Величество, до вашего подданного дошли слухи, что разбойники в Цзянбэй часто притворяются беженцами, чтобы чинить беспорядки. Кроме того, эта провинция расположена совсем неподалеку от линии фронта, где подобно голодным тиграм рыскают иностранцы. Его Высочество — драгоценный член императорской семьи. Без его руководства Военный совет и дня не проживет. Боюсь, что это чересчур большой риск — в столь опасном месте Его Высочество будет как белый дракон в обличье рыбы [2].

Ли Фэн поморщился и обратился к Чан Гэну:

— Ты можешь просто послать туда своих людей и всё. С чего ты вообще хочешь все делать сам?

С одной стороны, непоколебимость Чан Гэна восхищала — стоило тому поставить себе цель, он цеплялся за любую возможность, и сам Владыка Небес был ему не указ. Визит принца успокоит жителей Цзянбэй и явно принесет пользу. В то же время Чан Гэн оставался единственным братом Императора. Пусть они росли порознь и не испытывали особых родственных чувств, в тот день, когда они едва не потеряли свою страну, Ли Фэну ничего не оставалось кроме как довериться Чан Гэну.

В воспоминаниях Императора Лунаня об этих событиях облегчение мешалось с головной болью. Обычно Янь-ван вел себя с ним сдержанно, почтительно и уважительно. Вот только в трудные времена характер Янь-вана резко менялся. Когда вражеские солдаты окружили столицу, принц посмел вернуть императорский меч обратно государю. Теперь же, встав во главе Военного совета, Янь-ван ни с кем не считался и стал совсем бесчувственным.

— Это не обсуждается, — отрезал Ли Фэн.

— Брат-император, Цзянбэй — большой густонаселенный город, — сказал Чан Гэн. — Мы не знаем, что сейчас там творится. При дворе все обсуждают, как лучше устроить беженцев, но на самом деле мы в глаза их не видели. Разве можно строить планы, основываясь лишь на книгах? У каждого из нас есть свое мнение и нам никак не удается найти решение. Лучше ваш брат съездит туда и доложит обо всем Вашему Величеству.

У Ли Фэна задергался глаз. И тут Гу Юнь, все это время молча подпиравший собой стену [3], резко вышел вперед и лениво бросил:

— Янь-ван дело говорит. Вашему Величеству стоит прислушаться к его предложению. Если в Цзянбэй бесчинствуют алчные чиновники, то местные жители могут бояться пойти против них. Если Ваше Величество переживает за безопасность принца, ваш подданный сопроводит его в пути. Разве проблема не в жалкой кучке бродяг и разбойников? Вряд ли они представляют серьезную угрозу.

Чан Гэн этого заранее не планировал, поэтому был поражен его внезапным вмешательством.

Шэнь И украдкой взглянул на Гу Юня: тот, пользуясь низко опущенной в поклоне головой, ему подмигнул. Как ни крути, выглядело это все совершенно неподобающе. Шэнь И отвернулся и скривился, как от приступа зубной боли — у прелюбодеев из народных баек явно были похожие физиономии.

Если бы кто-то другой предложил обеспечить безопасность принца, то это могло прозвучать самонадеянным бахвальством, но в устах Аньдинхоу подобные слова имели большой вес.

Немного подумав, Гу Юнь решил добавить еще один наспех сочиненный довод в пользу поездки:

— Пора нам вернуть Цзяннань. Ваш подданный как раз хотел отправиться на передовую. Буквально накануне ваш верный слуга собирался просить издать императорский указ, чтобы поскорее выступить. Заодно я могу подбросить Янь-вана и клянусь вернуть его во дворец в целостности и сохранности.

После того, как за безопасность принца поручился сам Аньдинхоу, споры сразу стихли.

Через день Ли Фэн издал указ о назначении Янь-вана императорским ревизором. Во время тщательного расследования сокрытой от властей эпидемии в Цзянбэй помочь принцу должен был Сюй Лин, уполномоченный помощник ревизора из управления императорского контроля и надзора, а сопроводить их в путешествии — Аньдинхоу. Кроме того, член института Линшу, Гэ Чэнь, поехал с ними, чтобы изучить вооружение западной армии в Цзяннани.