Ты наша королева...

Янь Чжэнмин вышел из своих покоев. На его красивом лице не было ни следа сонливости. Юноша поднял руку, сжал окоченевшее плечо Чэн Цяня и спросил: 

— Как он умер? Я ничего не почувствовал. Как мог всемогущий Шан Ваньнянь просто взять и тихо скончаться?

Янь Чжэнмин был настоящим наследником печати главы клана. Он мог почувствовать как ветер шевелит траву на горе, а его божественное сознание способно было дотянуться до Долины демонов с заднего склона. Он был намного сильнее, чем Мучунь чжэньжэнь, чей дух когда-то вынужден был ютиться в теле полумертвой ласки.

— Не знаю, — нахмурившись, ответил Ли Юнь. — На горе Белого тигра жил ребенок, он не был совершенствующимся. Ночью он проснулся и увидел, что в комнате владыки Шана горит свет. Вдруг, в окне появилась странная тень. Мальчик зашел в дом, чтобы спросить, все ли в порядке, но там больше никого не было. Пойдемте посмотрим вместе. 

Чэн Цянь встал и направился к месту назначения, один за другим перебирая в уме всевозможные коварные планы. Он выглядел обеспокоенным.

Вдруг, юноша резко схватился за свою руку, что должна была «слушать небо и землю». Ему показалось, что она вот-вот сгорит, но на гладкой поверхности его кожи не было ни следа. 

Пальцы Чэн Цяня сильно дрожали. Жжение быстро перекинулось на его ладонь и выше, а затем охватило все тело.

Он тут же почувствовал слабость и головокружение, и Шуанжэнь, висевший у него на поясе, внезапно покинул ножны. Клинок гудел и вибрировал.

Янь Чжэнмин и Ли Юнь мирно переговаривались между собой, но, оглянувшись, они увидели, что Чэн Цянь не мог даже охнуть. Покачнувшись, Чэн Цянь опустился на колени. Выражение его лица было таким жутким, что юноша легко сошел бы за мертвеца. Это напугало Янь Чжэнмина до полусмерти.

Рука Чэн Цяня инстинктивно сжала ножны ледяного клинка. Но холодная сталь тоже была теплой. Все вокруг отдалялось от него. Юноша услышал торжественный¹ звук, казалось, он пришел откуда-то из прошлого. Густой и сильный, он тут же взволновал его внутренний дворец. Его не до конца восстановившийся изначальный дух с трудом сдерживал такой напор. Он едва не раскололся на тысячу осколков.

¹ 黄钟大吕 (huáng zhōng dà lǚ) — хуанчжун далюй (хуанчжун название «первой мужской» ступени китайского хроматического звукоряда). Древнекитайская музыка делилась на двенадцать ступеней, шесть для Инь и шесть для Ян. Далюй (кит. муз.: название «первой женской» ступени китайского хроматического звукоряда первый из шести ритмов Ян, его тон самый мощный и громкий) — четвертый из шести ритмов Ян в двенадцати ступенях. В старину его использовали, чтобы описать музыку или дикцию как величественную и торжественную.

В этот момент в его тело хлынула огромная сила, мгновенно отрезав Чэн Цяня от всего остального мира и заблокировав его бурлящий изначальный дух.

Рот юноши наполнился привкусом крови, но он изо всех сил пытался сосредоточиться на внутреннем дворце. Он увидел, как чье-то могущественное и непостижимое сознание превратилось в тень. Это был Шан Ваньнянь. Тот самый, который по слухам только что умер.

Глядя на изначальный дух Чэн Цяня, Шан Ваньнянь нахмурился и спросил: 

— Что с тобой произошло? Почему твой изначальный дух в таком состоянии? 

Чэн Цянь на мгновение лишился дара речи.

Шан Ваньнянь перевел взгляд на него и вздохнул. Его божественное сознание распространилось по всему телу юноши, и его фигура превратилась в десятки тысяч звезд. Мало-помалу он помог Чэн Цяню привести себя в порядок. 

Чэн Цянь слышал лишь, как он сказал: 

— Твой изначальный дух поврежден, поэтому тебе невыносимо слушать о наследии цянькунь... К сожалению, я могу лишь запереть его в твоем внутреннем дворце и ждать.

На что его пытались подбить?

Шан Ваньнянь добавил: 

— Я слышал, что способность слышать небо и землю давно утеряна. Приняв свое наследие, я всю жизнь искал талантливого человека. Но лишь перед смертью, наконец, нашел. Так как мы с тобой связаны друг с другом, я хотел передать это тебе, но в тот день было не самое подходящее время… На все воля небес, должно быть, мне просто не повезло.

Невезение, длившееся целую вечность. Голос Шан Ваньняня оборвался, и Чэн Цянь почувствовал, как что-то течет по его рукам, сквозь его меридианы, вливаясь прямо во внутренний дворец. Как только цянькунь подчинился ему, юноша увидел, что странный след в виде человеческого уха, символизировавший умение «слушать небо и землю», внезапно вспыхнул. В самом сердце его внутреннего дворца разлился яркий свет, а затем все угасло.

— Ты все-таки...

— Мое физическое тело умерло. Я предвидел, что когда-нибудь это произойдет, но не думал, что этот день настанет так быстро. Тц, боюсь, теперь у вашего клана будут проблемы, — сказал Шан Ваньнянь.

— Что происходит? — осведомился Чэн Цянь.

Шан Ваньнянь обернулся, молча посмотрел на него, открыл было рот, но не издал ни звука.

— Не то, чтобы я не хотел говорить тебе, сяою, но пока ты должен восстановить свой изначальный дух. Наследие, что я запечатал здесь, имеет свои запреты. Прими его, и никто другой не сможет узнать секрет слушания неба и земли, — улыбнулся мужчина.

Он ненадолго замолчал и горько усмехнулся.

— Включая мертвых.

Однако Чэн Цянь не увидел в его глазах ни обиды, ни сожаления. Он казался таким спокойным, и юноша невольно усомнился, если все в этом мире так стремились постичь Дао и вознестись, почему этому человеку было все равно?

Шан Ваньнянь стоял прямо перед ним, но они казались далекими, как инь и ян. 

— Я знаю, что вы ненавидите Управление небесных гаданий. Они подлые и самоуверенные, они извели великое множество людей. Они пали до такой степени, что даже смерти не искупить их грехи. Но все эти годы заклинатели и простой народ жили в мире. Все эти подонки попросту нуждались в Управлении. Но теперь и они, и «кошмарные путники» побеждены. Темные заклинатели и совершенствующиеся Центральных равнин превратятся в стаю драконов без головы. Это начало катастрофы. Трагедии «миллиона безвинно погибших душ». Вот почему я должен спасти Хань Юаня.

Он посмотрел на Чэн Цяня и добавил: 

— Я делаю это не ради собственной выгоды, мне ничего не нужно от клана Фуяо.

Настали смутные времена, и в мире вновь объявилась Поглощающая души лампа. Девять мудрецов пали. В живых остался лишь Хань Юань. И пусть демоны Южных окраин не были горстью рассыпанного песка... Но он, возможно, никогда больше не сможет вернуться на гору Фуяо.

— Поглощающая души лампа появилась как раз кстати, — произнес Шан Ваньнянь. — Я не ожидал, что мой смертный час уже близок. Но я пришел сюда не для того, чтобы тебя проверить, я хочу рассказать тебе кое о чем. Не знаю, правда ли это. Есть кое-кто еще, кто знает, что Тун Жу загадал желание проклятому камню. Именно он был тем, кто поспособствовал его падению во мрак. Не считая создателя Управления небесных гаданий, об этом знали только мы четверо. 

Глаза Чэн Цяня вспыхнули. 

— Нет, это не Бянь Сюй. Если бы он действительно что-то замышлял, уверен, он бы не стал связываться с этими призраками, — сказал Шан Ваньнянь. 

Чэн Цянь кивнул. Управление небесных гаданий было довольно большой организацией, кто знает, может, кто-то по неосторожности сболтнул лишнего.

— Это во-первых — торжественно произнес Шан Ваньнянь, протягивая руку, намереваясь вернуть себе божественное сознание, блуждающее по внутреннему дворцу Чэн Цяня. — Но я хочу сказать тебе еще кое-что. Ты в курсе, что стал частью чьего-то хитроумного плана?

Зрачки Чэн Цяня слегка сузились. 

— Что?

— Точнее, не ты, а твое тело, созданное из камня сосредоточения души. Прости, но здесь я бессилен, я не могу увидеть, что именно не так, — сказал Шан Ваньнянь. — Разве ты сам ничего не чувствуешь? Твоему уровню совершенствования нет равных в этом мире, ты запросто можешь достичь небывалых высот.  Но я никак не могу понять, кто же был столь могущественен, чтобы проклясть тебя и не оставить ни следа. 

Кончики пальцев Чэн Цяня задрожали, в груди, казалось, образовалась глыба льда. 

Кто так хорошо разбирался во всем этом? У кого была возможность влезть в его душу?

Шан Ваньнянь посмотрел на него и сказал: 

— Похоже, ты уже знаешь ответ.

Чэн Цянь тяжело кивнул и тихо спросил: 

— Владыка, что мне сделать, чтобы решить эту проблему?

Шан Ваньнянь вздохнул: 

— Я не знаю, что это за проклятие. Боюсь, что ничем не смогу тебе помочь... Но не стоит слишком беспокоиться. Если однажды с тобой что-то случится, цянькунь, что я запечатал в твоем внутреннем дворце, сдержит зло.

— Спасибо, — отозвался Чэн Цянь.

Но Шан Ваньнянь лишь махнул рукой: 

— Все давно предрешено, цянькунь должен был оказаться у тебя в руках, поэтому не стоит меня благодарить. Ну, а теперь, мне пора перейти в следующее воплощение.

С этими словами, последняя крупица его божественного сознания рассеялась, будто он, наконец, сбросил с себя тяжелую ношу. 

Очнувшись, Чэн Цянь обнаружил себя в павильоне Цинъань. Вдруг, юноша услышал странный голос. 

— Изначальный дух этого старшего восстал против хозяина... Думаю, все из-за того, что в последнее время он слишком часто использовал его.

Чэн Цянь молчал.

Он и без того был в не самом лучшем настроении, откуда взялся этот болтливый осел?

Открыв глаза, Чэн Цянь увидел перед собой заклинателя в одеждах ученика горы Белого тигра. Заклинатель прощупал его пульс и, подняв голову, встретился взглядом с его холодными глазами. Несчастный так испугался, что тут же отпустил его руку:

— Старший Цянь уже проснулся?

Но Чэн Цянь все также равнодушно смотрел на него.

Янь Чжэнмин подошел и спокойно отодвинул младшего заклинателя в сторону, заслонив его от убийственного взгляда Чэн Цяня. Даже со спины было видно, что старший брат в бешенстве.

— Не беспокойся о нем, — сквозь зубы процедил Янь Чжэнмин. — Лучше расскажи мне, что будет, если поврежденный начальный дух восстанет против своего хозяина?