Закрой свой рот

Когда Янь Чжэнмин покинул гору Фуяо, ему не было и семнадцати лет. Когда ему исполнилось двадцать, он сосредоточился на владении мечом. Он стал старше, но внешне почти не изменился. 

Теперь его изначальный дух ступил в «Божественное Царство», и годы больше не оставляли на его лице свой след. Однако характер и манера поведения юноши были уже не те, что раньше.

Двое детей-привратников с подозрением переглянулись. Гора Фуяо была персиковым источником, куда редко забредали посторонние. Никогда прежде они не видели никого настолько сильного и, как назло, мастера не было дома.

Один из мальчишек почтительно поклонился до земли и, не поднимая глаз, вежливо сказал: 

— Наш глава только вчера отправился в путешествие. Мы не знаем, когда он вернется. Боюсь, господа бессмертные пришли не вовремя. Могу ли я узнать ваши имена, чтобы в будущем доложить мастеру? 

Этим детям было около двенадцати-тринадцати лет. Они были по-детски круглолицы и ребячливы. Стоя от гостей на расстоянии в несколько шагов, дети даже не осмеливались поднять на них взгляд.

Янь Чжэнмин поперхнулся. Ему хотелось сказать: «Неужели вы не узнаете меня?» Но прежде, чем эти слова слетели с его губ, он вдруг обнаружил, что не мог вспомнить имена этих служек.

Словно он внезапно вернулся в прошлое. После сотни лет пути, все происходящее казалось ему каким-то нереальным.

Есть выражение: «Ушел из дома юношей, вернулся стариком». Похоже, теперь оно обрело совершенно иной смысл.

Вдруг, один из служек моргнул и удивленно произнес: 

— Ах, брат Тэнхуан¹, этот человек так похож на нашего молодого господина!

¹ 藤黄 (ténghuáng) — млечный сок, выделяемый деревьями рода Garcinia в Восточной Индии. Имеет желтый или желто-красный цвет и употребляется в медицине и приготовлении желтых водяных или масляных красок и лаков.

О да, ребенка звали Тэнхуан. Теперь Янь Чжэнмин вспомнил, что все эти дети были слугами семьи Янь. Когда он уходил из дома, его семья провела среди слуг тщательный отбор. Эти дети, в конце концов, должны были отправиться с ним. Чтобы сэкономить время, он дал им всем имена цветов, как в палитре. В те годы он был невероятно избалованным, люди вокруг него приходили и уходили, но ему было совершенно наплевать. Если кто-то исчезал, его имя тут же забывалось, таким бессердечным он был.

Уже очень давно никто не называл его «молодой господин». Едва услышав эти слова, гости рассмеялись.

Ли Юнь улыбнулся и сказал: 

— Более ста лет назад гора Фуяо была запечатана, но для вас минули всего лишь сутки. Похоже, вы еще не знаешь, чем закончился этот долгий день. Он больше не молодой господин, он — глава. А я Ли Юнь. Помните меня?

Тэнхуан удивленно распахнул глаза. Какое-то время мальчик пребывал в полном недоумении.

— Сто лет?

Его взгляд бесцельно блуждал вокруг, пока, наконец, не зацепился за большую софору², росшую у подножия горы. Это было крепкое и пышное дерево.

² Софора японская, или Стифнолобий японский — листопадное дерево; вид рода Стифнолобий семейства Бобовые.

Тэнхуан долго смотрел на него и вдруг пробормотал: 

— Его посадил глава клана перед тем, как уйти. Мастер сказал, что вы вернетесь, когда на нем появится несколько годовых колец…

Теперь это дерево стояло, увенчанное листьями.

Тэнхуан посмотрел на свои руки, тщетно пытаясь что-то подсчитать на пальцах, но он не умел считать. Затем он поднял голову и изо всех сил постарался отгадать всех присутствующих: 

— Ты второй… второй дядя. Третий дядя! Но ведь третий дядя прибыл на гору вместе с мастером только в прошлом году, разве нет? А теперь он такой взрослый и высокий… боже мой... 

Его взгляд упал на Лужу, и мальчик прикусил язык.

— Я — Хань Тань, — произнесла девушка.

Пусть у Тэнхуана и были предположения об этих внезапно повзрослевших за ночь людях, но он так разволновался, что едва не заработал несварение. 

Один из мальчиков откровенно спросил: 

— Молодой господин теперь глава клана? А как же глава Хань? И четвертый дядя. Разве они не вернулись вместе с вами?

Стоило ему только произнести эти слова, как лица гостей тут же помрачнели. Тэнхуан был умен и наблюдателен. Усмотрев реальное положение вещей, он тут же отвесил своему другу оплеуху.

— Ты слишком много болтаешь, иди на гору скажи всем, чтобы прекращали лениться, наш молодой господин… тьфу, наш глава вернулся.

Гора Фуяо оживилась. Все тут же побросали свои обязанности и стеклись к воротам, посмотреть на гостей. Кто бы мог подумать, что они всего лишь лягут вздремнуть, а когда проснутся, мир изменится?

Даже журавль, обитавший в Тайном зале, слетел к ним. Эта птица обладала душой. Даже несмотря на то, как сильно Лужа изменилась за эти годы, он все еще помнил ее.

Потершись о девушку головой, он вытянул шею и посмотрел вниз, на подножие горы, словно ожидая кого-то еще. 

Лужа смутно помнила гору Фуяо. Она молча плелась в хвосте и все смотрела на знакомый и в тоже время совершенно чужой пейзаж. Задумавшись, она молча опустила голову.

— Что случилось, девочка? — спросил идущий рядом мужчина.

Подняв глаза, Лужа увидела, что это был Тан Чжэнь. Они не были знакомы, но в Печати перерождения Тан Чжэнь спас ее от великого наставника. Его вполне можно было назвать другом.

Девушка еще немного помолчала, но в итоге заставила себя улыбнуться.

— Старший, мне уже больше сотни лет, я не маленькая девочка, — сказала она.

—  Столетний красный журавль с несформированными костями вполне себе может считаться маленькой девочкой.

Услышав слова «красный журавль», Лужа тут же перестала улыбаться. Девушка вздохнула и прошептала: 

— Я не настоящий красный журавль.

— Что ты имеешь ввиду? — осведомился Тан Чжэнь.

И хотя он постоянно задавал вопросы, он вовсе не выглядел удивленным. Казалось, он вообще ничему не удивлялся.

Лужа не была похожа на своего второго старшего брата, на уме у которого всегда было множество различных хитростей. Она не слишком бдительно относилась к людям. Кроме того, Тан Чжэнь всегда был в тесных отношениях с кланом Фуяо, потому она без стеснения произнесла: 

— Моя мать была королевой демонов из Долины, что лежит на заднем склоне горы, но мой отец не был королем. Я потомок королевы и обычного человека. 

Тан Чжэнь, похоже, не ожидал от нее такой прямоты. Сперва он даже растерялся.

— Говорят, что после рождения, я более ста лет провела в яйце.  Все вокруг считали меня мертвой. Моя мать вторглась на Небесную платформу и вскоре умерла, оставив меня там. Я никогда не видела своего отца. Фамилию дал мне мастер, а имя — старший брат. Правда, слышу я его только пару раз в год. Братья всегда зовут меня «Лужей». Похоже, они вспоминают мое имя только тогда, когда им нужно меня отругать.

Она жаловалась, но в ее словах сквозило полное равнодушие. Ее речи забавляли Тан Чжэня, и печать болезни, казалось, исчезла с его лица.

Лужа вытерла нос и сказала:

— Во всяком случае, второй старший брат сказал, что мой отец просто не хотел девочку. Я всего лишь неоперившийся цыпленок, нет смысла мне сочувствовать. Теперь я вернулась на гору Фуяо, но я не уверена, что буду готова встретиться с обитателями Долины демонов на праздновании Нового года. Если король демонов увидит живую зеленую шапку³, что он подумает?

³ 绿帽子 (lǜmàozi) — зеленая шапка (обр. о рогах, якобы наставленных обманутому мужу).

Тан Чжэнь ненадолго остановился и открыл было рот, собираясь утешить ее, но прежде, чем он успел хоть что-то сказать, Лужа моргнула и высмеяла саму себя.

— Но ничего страшного. Я слышала, что сердце короля демонов размером с острие иглы. Он всегда хотел убить меня, даже когда я была яйцом, но теперь у меня есть старший брат. Он не посмеет ничего со мной сделать. Если он увидит, на что я способна, то лишится дара речи, и я смогу отомстить! Ха-ха, если он умрет, может быть, я стану следующей королевой демонов!

Мужчина не хотел обижать девочку, вызвавшую у него какое-никакое сочувствие. Но ее амбиции были слишком велики. Тан Чжэнь поспешно проглотил то, что собирался сказать и с улыбкой произнес:

— Вот и правильно!

Получив одобрение, Лужа тут же побежала вперед и похлопала Нянь Дада по спине.

— Племянник, пусть мертвые и не возвращаются, но твой отец был заклинателем с изначальным духом. Пока изначальный дух жив, он все еще может перевоплотиться. Когда тебя официально примут в клан, я отведу тебя в библиотеку. Должен же быть хоть какой-то способ!

Нянь Дада посмотрел на девушку покрасневшими глазами.

— Спасибо, младшая тетушка.

Раньше он был шумным и играл две роли одновременно, но теперь, пережив такую трагедию, юноша, похоже, совсем угас.

Нянь Дада смотрел на великолепные пейзажи горы Фуяо, и в его глазах внезапно вспыхнул огонек. Однако он не спешил терять голову от этой красоты, юноша подумал: «Это случилось потому, что я был бесполезен?»

Чэн Цянь невольно оглянулся и тут же заметил болезненный взгляд своего ученика. Сердце юноши внезапно забилось быстрее.

Похоже, путь каждого молодого человека всегда начинается с мысли: «Я бесполезен». Мир вращался и, казалось, круг поколений сделал полный оборот. И так будет всегда, он будет начинаться снова и снова.

Вдруг, Янь Чжэнмин схватил его и оттащил в сторону. 

— Эй, почему ты постоянно следишь за тем, что он делает? Почему бы тебе не уделить больше внимания мне? — недовольно прошептал он. 

Чэн Цянь лишился дара речи.

Теперь он начинал жалеть о том, что сказал в «горчичном зернышке», ведь его старший брат, который прекрасно умел уступать, теперь совсем обнаглел⁴.

⁴ 蹬鼻子上脸 (dēngbízi shàngliǎn) — забираться на лицо через нос (обр.в знач.: обнаглеть, зарваться, сесть на шею).

В конце концов, гора Фуяо была священным местом для самосовершенствующихся, она мало подходила для веселья и танцев.

Вечером того же дня Янь Чжэнмин созвал всех во дворик перед Традиционным залом и устроил незатейливый ужин.